Откуда взялся Рауль Дюк?

Пятьдесят лет назад в двух номерах журнала Rolling Stone был опубликован роман Хантера С. Томпсона , жанр которого можно было охарактеризовать только одним словом – «гонзо» (от англ. gonzo – придурок, безбашенный, чокнутый – прим. пер.). Для этого направления в журналистике характерен субъективный стиль повествования от первого лица, причудливый полет фантазии, гротеск, карикатурность, сарказм, описания наркотического угара и даже насилия. Роман  Страх и отвращение в Лас-Вегасе познакомил целое поколение читателей с уморительными и шокирующими выходками Рауля Дюка и доктора Гонзо – персонажей, подозрительно напоминающих самого Томпсона и его друга Оскара Зета Акосту.

Спустя год эта история была опубликована в виде книги. Она вознесла Томпсона к вершинам славы, но очень скоро он испытал глубокое разочарование: читатели с трудом могли отделить его самого от его творения. Изобретенный им прием литературной журналистики, позволяющий объединить факты и вымысел в оригинальном оформлении, быстро стал для него обузой. Полчища юных поклонников воспринимали Томпсона и Дюка как одного и того же человека. Это раздражало писателя, но он почти ничего не делал, чтобы их переубедить. В своих произведениях он с готовностью выставлял себя в карикатурном образе негодяя и прохвоста и, чтобы не обмануть ожидания своих фанатов, продолжал играть эту роль на публике. Он часто появлялся на сцене в стельку пьяный, одетый в какой-нибудь шутовской наряд, и – о ужас! – открыто употреблял запрещенные вещества.

Даже сегодня образ Дюка-Томпсона считается популярным костюмом на Хэллоуин. Его часто можно увидеть на плакатах в комнатах студенческих общежитий, а в социальных сетях тысячи фанатов с гордостью хвастаются, что употребляют галлюциногенные вещества. Они цитируют Рауля Дюка, но приписывают его слова Томпсону. Большинство фанатов интересуются не столько его литературным новаторством, сколько его возмутительными поступками. Похоже, они понятия не имеют, что Рауль Дюк всего лишь плод богатого воображения Томпсона. Для них похождения Дюка и Гонзо – почти правдивый рассказ о приключениях Томпсона и Акосты в Лас-Вегасе. Но это, конечно, не так. Всё это было задумано как социальная сатира, пародия, гротеск.

На самом деле, в галлюцинаторной гонзо-прозе Томпсона вполне возможно отделить реальность от вымысла. Многие из его близких друзей подтвердят, что между Томпсоном-автором и Дюком-персонажем существует заметное различие. Если постараться, то в большинстве произведений Томпсона все-таки можно найти эту самую грань между реальными и выдуманными событиями, но гораздо труднее понять, откуда взялся Дюк, и как он получил свое необычное имя. Томпсон, большой любитель создавать мифы о самом себе, не желал ничего объяснять. Когда его спрашивали, что же на самом деле произошло тогда в Лас-Вегасе, он давал противоречивые или намеренно расплывчатые ответы, тем самым еще больше всех запутывая. В интервью журналу Paris Review он был осторожен, притворившись, что не помнит, однако предположил, что имя «Рауль» может иметь отношение к брату Фиделя Кастро.

Была надежда, что понять правду помогут личные письма Томпсона, но они напустили еще больше туману, окончательно запутав читателя. Тем не менее, обсуждая персонаж Рауля Дюка со своим издателем, Томпсон честно рассказал тому о своих намерениях. Из его писем 60-х годов становится понятно, что он создал Дюка для того, чтобы делать и говорить всякие возмутительные вещи – такие, которые не смог бы делать и говорить даже самый прямолинейный писатель. Дюк был задуман как вымышленный комический персонаж, главной задачей которого было не отпускать внимание читателя на протяжении всего журналистского материала, во всем остальном правдивого. Такой прием позволял Томпсону поднимать по-настоящему важные вопросы. Однако, какими бы красноречивыми не были его письма, они не позволяют с точностью определить, где и когда был придуман Дюк, и откуда у него такое странное имя.

Некоторые все-таки пытались докопаться до правды, но только еще больше всех запутали. По словам его биографа Уильяма Маккина , Томпсон придумал Дюка в середине 1950-х годов, когда работал корреспондентом газеты The Command Courier на базе Эглин военно-воздушных сил США. Но ни в одной из статей Томпсона того времени имя Дюка не всплывало. Дуглас Бринкли, бывший распорядитель литературного наследия писателя, утверждал, что Дюк был придуман в 1968 году, когда Томпсон писал статью о Национальном съезде демократической партии, но это тоже неверно. И хотя Томпсон действительно использовал это имя в своей статье о трагических событиях в Чикаго, Дюк появился двумя годами ранее в его дебютном романе   Ангелы Ада   (1966).

Хотя Дюк и не играл никакой заметной роли в этой прорывной книге о печально известной «банде мотоциклистов», ближе к концу книги его случайно включили в список преступников. Должно быть, читатели были сбиты с толку, ведь Томпсон тогда впервые упомянул о нем. Однако это был не первый случай появления этого дурацкого имени на печатной странице. Оно мелькало в нескольких декабрьских газетных публикациях в 1965 году. В то время Томпсон методично штудировал все газеты, выходящие на территории Северной Америки, собирая материал для своей новой книги о средствах массовой информации. Скорее всего, тогда-то он и наткнулся на эти статьи о неприметном бизнесмене из Калгари по имени Рауль «Дюк» Дюкетт.

Поэтому неслучайно имя Рауля Дюка впервые прозвучало за год до того, как Томпсон окончательно взял его на вооружение. На протяжении всей своей карьеры он постоянно выискивал разные слова (дикий, обреченный, белая ворона) и имена (Йел Блур, Клод Финк, Мартин Борман), которые казались ему забавными или знаковыми. Он был настоящей литературной сорокой. Так, например, он позаимствовал фразу «страх и отвращение», термин «гонзо», а также названия для нескольких своих неопубликованных книг, в том числе guts ball – выражение, подслушанное у Кена Кизи   (игра слов: можно перевести как «задира, смелый, мужественный, дерзкий» и т.п. – прим. пер.). Многие из этих фраз стали крылатыми. Их повторяли так часто, что сейчас они уже неотделимы от самого Томпсона. Но он почти никогда не признавался, откуда они взялись на самом деле.

То же самое произошло и с Раулем Дюком. Из второстепенного персонажа в «Ангелах ада» он превратился в главное действующее лицо, вокруг которого строилась вся концепция гонзо-журналистики. В течение следующих пяти лет его имя упоминалось в рассказах, статьях и сатирических рецензиях и, наконец, было увековечено в культовом романе «Страх и отвращение в Лас-Вегасе», определившем эпоху и изменившем жанр. Томпсон отказывался раскрыть тайну происхождения имени «Рауль Дюк», как, впрочем, и большинства других своих любимых словечек, фраз и имен. Но все же теперь можно с некоторой долей уверенности предположить, что эта легенда контркультуры обязана своим именем неприметному управляющему канадского магазина.

Дэвид С. Уиллс (David S. Wills)

Перевод: Анастасия Крючкова

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ