Затмения — это сам рок. С этим согласны Стивен Кинг, Шекспир и еще многие писатели

Остерегайтесь предзнаменований потемневшего неба

Будь то эпосы или научная фантастика, затмение в литературе подразумевает, что что-то вот-вот случится.

Неважно, являетесь ли вы жадным потребителем литературы или относитесь скорее к тому типу людей, кто прочитывает в год по пять книг: не так уж много нужно читать, чтобы понять, что некоторые темы в художественной литературе повторяются снова и снова, от Чарльза Диккенса до Стефани Майер . Читателям не следует доверять незнакомцу, встреченному в плохо освещенной таверне ( «Остров сокровищ» , «Властелин колец» ), они должны понимать, что возможность влюбиться в своего заклятого врага присутствует всегда ( «Грозовой перевал» , «Гордость и предубеждение» ) и допускать, что у кого-то есть тайный близнец ( «Принц и нищий» , «Наш общий друг» ).

Но есть еще одна значимая тема, которая особенно актуальна в свете полного солнечного затмения в США 8 апреля 2024 года: людей всегда до смерти пугала внезапно наступившая темнота. Знаменитые писатели давно это поняли. От Гомера и Шекспира  до Марка Твена и Стивена Кинга  — многие писатели вводят зловещий сюжетный поворот, опираясь на этот небесный феномен.

Одно из самых ранних упоминаний относится к древней Греции. Хотя этот момент можно толковать по-разному, «Одиссея» Гомера ссылается на возможное затмение, предсказанное кровожадным прорицателем. «... и на солнце небесное, вижу я, всходит /Страшная тень, и под ней вся земля покрывается мраком», — говорится в современном переводе. Неудивительно, что в следующих главах подробно описывается, как Одиссей кроваво мстит множеству женихов, сватающихся к его жене Пенелопе, слугам и даже пастуху, которые воспользовались его отсутствием во время Троянской войны.

Панический страх перед затмениями прослеживается в книгах, датированных как до н.э. так и н.э. вплоть до Средневековья.

Перепрыгнем несколько столетий: затмения предвещают смерть Христа, сына Божьего. «Этот знаменитый пример, связанный со смертью Христа, встречается в Евангелиях, например, от Матфея 27:45», — говорит Марта Бэйлесс, руководитель кафедры фольклора и общественной культуры в Орегонском университете. В цитате из Библии сказано: в середине дня «тьма была по всей земле». «Это давно уже было истолковано как затмение», — объясняет она.

Бэйлесс полагает, что это, возможно, одна из первых зафиксированных в западной литературе ассоциаций между затмениями и несчастьем. Эта идея смогла укорениться среди людей, поскольку в последующие века европейское общество испытывало очень сильное влияние слова Библии. «Когда в Средние века случалось затмение, — говорит Бэйлесс, — люди подобным образом гадали, предвещает ли оно что-то великое или что-то ужасное. Счастливое знамение или гнев Божий?»

Перенесемся в эпоху Ренессанса. Одной из самых заметных работ 1600-х годов является «Потерянный рай» Джона Мильтона. Поэма трактует затмения в том же ключе, что и Библия — как знамения буквального зла. Мильтон пишет о Сатане («Но виден в нем Архангел»), который возвращается, чтобы возглавить войска из тьмы во время, когда «Взошедшее на утренней заре» солнце проглядывает «сквозь туман / Иль, при затменье скрытое Луной, / На пол-Земли зловещий полусвет / Бросает, заставляя трепетать / Монархов призраком переворотов». Это подкрепляет не столь уж тонкое послание Мильтона о том, что свет — это хорошо, а тьма — плохо.

Затмение в «Короле Лире» предвещает наступление темных времен.

Говоря о литературе, невозможно не упомянуть Шекспира — отчасти потому, что из-под пера Барда вышло около 40 пьес. Известно, что написаны они доступным языком, и в «Короле Лире» Шекспир, обращаясь к простому человеку, рассказывает о том, как следует относиться к затмениям. «Вот они, эти недавние затмения, солнечное и лунное! Они не предвещают ничего хорошего, — говорит Глостер, преданный сторонник короля. — Что бы ни говорили об этом ученые, природа чувствует на себе их последствия. Любовь остывает, слабеет дружба, везде братоубийственная рознь. В городах мятежи, в деревнях раздоры, во дворцах измены, и рушится семейная связь между родителями и детьми». Выражаясь современным языком, он, по сути, говорит о том, что, хотя нам понятны причины затмений, они все равно приводят к катастрофам.

Идею о том, что затмения — это знак Божий, с большим успехом использует Марк Твен в «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» (1889). Протагонист Хэнк Морган обнаруживает, что перенесся в 528 год. Когда его из-за современного образа мышления обвиняют в колдовстве, он вспоминает о предстоящем затмении и использует свою способность «управлять» астрономическим событием, поражая короля и убеждая горожан в своей божественной силе.

Естественно, затмение сеет ужас среди подданных короля Артура. «...чуть начнет темнеть, [они] сойдут с ума от страха», — пишет Твен. «Дрожь волной пробежала по всей толпе».

Герой Марка Твена использовал научное понимание затмений, чтобы посеять страх.

Хоть для тогдашних читателей сцена задумывалась как юмористическая (не случайно роман был опубликован примерно в то время, когда астрономия вошла в число официальных наук западного мира), она демонстрирует, что в литературном мире страх перед затмениями давно стал данностью.

«Большинству людей ни разу в жизни не доведется воочию наблюдать затмение, таким образом, оно становится очень редким явлением, которое исторически было бы почти невозможно объяснить», — говорит Роман Рамос Баэс, научный сотрудник кафедры генетики и эволюционной биологии Чикагского университета. Он полагает, что основные причины, по которым люди склонны бояться затмений, — это редкость и неизведанность: «Если мы не знаем, предоставляет ли что-либо для нас угрозу, часто разумнее будет перестраховаться, поскольку страх может помочь защититься от опасности».

Великий классик Герман Мелвилл использовал идею тьмы, настигающей свет, чтобы эффективно вызвать беспокойство как у читателя, так и у протагониста «Моби Дика», в котором вымышленный капитан Ахав одержим местью, связанной с китами. Хотя здесь это скорее метафора. Метафоры Мелвилла не столь утонченны, по крайней мере, на первый взгляд: Ахав и его корабль чисты, добродетельны и светлы. Океан и кашалот, имя которого вынесено в название, — безбожны, необузданны и темны. Ранее в романе Мелвилл описывает море как спокойную, задумчивую «бескрайнюю синеву» под «палящим солнцем». Но к главе 96, когда читатель больше узнает о том, какое оно зловещее, сумерки уступили место «непроглядному мраку».

Затмение в «Моби Дике» — это метафора, которая повторяется снова и снова на всем протяжении книги.

В конце романа Мелвилл пишет о метафорическом затмении, сравнивая безумие Ахава с границей между днем и ночью. «Я уже так далеко продвинулся по темной стороне земли, что противоположная ее сторона, которую считают светлой, представляется мне лишь смутным сумраком», — признает Ахав в 127 главе тщетность своих поисков. «Глупец! Я только подчиненный у Судеб, я действую согласно приказу», — говорит он о своей роковой погоне.

Раз Твен в конце 1800-х осознал, что читателям покажется забавным древнее непонимание затмений, вы могли бы подумать, что среднему человеку затмения больше не внушают страха. В конце концов, как нам известно, в США с 1776 года произошло восемь полных затмений, и они — нормальное явление. Но авторы раз за разом продолжали использовать исчезновение солнца как инструмент для создания хаоса, даже если оно было предсказано.

Действие рассказа Айзека Азимова «Приход ночи», впервые опубликованного в 1941 году, происходит на планете Лагаш. У Лагаша шесть солнц, причем несколько из них видны в любой момент времени. Когда один ученый предсказывает конец постоянного дня, феномен, который случается раз в 2049 лет, воцаряется хаос; жители не имеют никакого представления о том, что такое звезды. Общество разобщается, религиозные фанатики винят ученых в том, что те прогневили богов, а огромное число людей сходит с ума.

В «Приходе ночи» затмение приводит к хаосу

Это был «безумный страх, лишавший рассудка», описывает Азимов жителей Лагаша во время затмения. Даже рациональный ученый Азимова «при мысли, что надо одному спуститься в таинственную Тьму ... ощутил панический страх». Во время затмения мир превращается в ад.

Когда речь заходит о современных писателях, трудно отыскать кого-либо более плодовитого, чем Стивен Кинг, издавший с 1974 года 65 романов и рассказов. В «Игре Джеральда», опубликованной в 1992 году и адаптированной в 2017 году для Netflix, затмения являются одновременно реальными и вымышленными, но в любом случае остаются дурными предзнаменованиями. Выходные женатой пары идут наперекосяк, когда муж Джеральд внезапно умирает, а протагонистка Джесси остается прикованной наручниками к кровати в уединенном домике у озера. В романе Джесси вспоминает, как в детстве подверглась сексуальному насилию во время семейной поездки, целью которой было наблюдение солнечного затмения. «Единственное, что имело значение, — так это то, что солнце погасло», — размышляет Джесси о связи между затмением и изнасилованием.

У оказавшейся в ловушке взрослой Джесси возникают видения второго солнечного затмения. К ней приходит злобный «Лунный человек», который с каждой ночью подбирается все ближе и ближе. По ходу романа читатель оказывается не в состоянии понять, реальны ли затмения и «Лунный человек» или всему виной продолжительная иллюзия героини, которая играет на ее детских страхах перед светом и тьмой. В присущей Стивену Кингу манере этот вопрос остается дискуссионным до самого конца.

Возможно, те 4 минуты и 28 секунд 8 апреля 2024 года, в течение которых внимание всей Америки было приковано к космосу, повлекут за собой ряд новых бестселлеров, использующих затмения в качестве сюжетного инструмента. Несмотря на научную демистификацию затмений, не так давно, в 2019 году, прямиком в самую середину списка бестселлеров от «Нью-Йорк Таймс» попало «Возвращение» Блейка Крауча. Это научно-фантастический роман, в котором множество людей начинает страдать от синдрома ложной памяти и паники из-за непонимания, что является реальным, а что нет. Причиной всего становится — что бы вы думали? — затмение. Хоть человечество и понимает, что это за явление, какая-то часть нашего мозга до сих пор его боится.

По этому поводу у Бэйлесс имеется предположение. «Напоминание о том, как мы малы и беспомощны, может быть унизительным, даже пугающим, — говорит она. — Мы строим огромные здания, спускаемся в глубины океана и расщепляем атом, но нам не под силу остановить затмение».

Сюзи Дандас (Suzie Dundas)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ