Польза хоррора для психики

Ужасы напоминают: через что бы мы ни проходили, мы не одиноки.

Во время пандемии мы (великие, встревоженные, самоизолированные «мы» ) смотрели множество ужастиков. Больше обычного. На самом деле, жуткий триллер Стивена Содерберга 2011 года о пандемии «Заражение» стал одним из самых просматриваемых в 2020 г. Такие данные, конечно же, навели шуму: ведь почему же мы (коллективно расстроенные и напуганные «мы» ) хотим получать микродозы страха, когда наша реальность уже кошмар?

В народе есть присказка (обычно так говорят себе перед колоноскопией, но иногда и другим, когда у них проблемы): чтобы выбраться, нужно идти  вперёд. Среди прочего, смысл её и в том, что жизненных трудностей не избежать, с ними можно только встретиться лицом к лицу, преодолеть и извлечь из них урок (в следующий раз не нужно так зажиматься).

Возможно, погрузившись в хорроры, мы на самом деле тренировались — помогали нашему мозгу бороться с душевной болью из-за пандемии, готовились к тому, что может случиться ещё. Вот что происходит при просмотре ужасов: вы сосредотачиваетесь на одном, концентрируетесь на экране, источником для ваших мыслей служат опасности, описанные в фильме. Конечно, вы испытываете стресс, но, в отличие от беспощадной карусели тревог, у этого чувства есть цель. И у него есть ограничения. На самом деле, вы не боитесь, что костлявые локти Самары из «Звонка» вылезут из дрожащих пикселей экрана вашего телевизора. Но ваша симпатическая нервная система реагирует, будто это так, и запускается автоматическая ответная реакция «бороться или бежать» (сердце бьётся чаще, поднимается давление) — хотя вы на сто процентов уверены: этого не произойдёт. Вы знаете, что находитесь в полной безопасности, в своей гостиной. И что у вас уже лет десять как не было стационарного телефона. Тут в игру вступает парасимпатическая нервная система, отвечающая за расслабление и пищеварение (давление падает, сердце бьётся реже, говоря телу, что всё в порядке), и перед вами — трудность, с которой вы встретились лицом к лицу, которую пережили и из которой извлекли урок.

Эта теория подкрепляется результатами недавно опубликованного исследования, в котором более 300 человек опросили касательно их предпочтений в развлечениях и их эмоционального состояния в период пандемии. Согласно исследованию, «просмотр и чтение ужасов может помочь снизить частоту использования механизма избегания в ответ на страх: <...> испытывая страх в условиях безопасности, у людей появляется возможность отточить навыки регуляции эмоций, <...> связанные, в свою очередь, с высокой психологической устойчивостью».

Иначе, говоря словами легендарного кинорежиссёра Уэсли Крэйвена: «ужасы не вселяют страх, они его вызволяют».

Но подозреваю, что есть здесь что-то большее. Ощущение тревоги и депрессии неподвластно естественному языку, и лишь у метафоры есть шанс верно это передать. В хоррорах монстры, таящиеся в закоулках нашего разума, обретают лицо. Горечь утраты — Бабадук. Послеродовая депрессия — Жёлтые обои . Видя их отображение на экране или в тексте, в какой-то степени (в той самой, коротая, порой, может быть захоронена под чёрной вязкостью безнадёжности) вы осознаёте, что на самом деле не одиноки. Ведь ещё один человек перенёс этот ужас, он выжил и написал о нём.

Мой новый роман «Мать» ( Motherthing ) — как раз такой случай: это книга о депрессии, а также — о призраке. Эбби Лэм вышла замуж за Ральфа — чудесного мужчину, который подарит ей чудесную жизнь: море любви и большую семью в чистом, надёжном доме. Именно то, чего она всегда так хотела, но чего у неё не было. Когда же мать Ральфа Лора, жестокая женщина, которую Эбби очень старалась полюбить, покончила с собой, её дух вернулся мучить их обоих, втягивая Ральфа в собственную депрессию, полную суицидальных мыслей, и угрожая уничтожить все надежды Эбби на лучшую жизнь. Ставки высоки, и Эбби придётся придумать жуткий план для спасения Ральфа от мук его разума и окончательно разорвать связь Лоры с семьёй.

Эта идея зародилась, когда моя половинка находилась во власти тяжёлого депрессивного эпизода. То был длительный, тяжкий процесс заботы о теле, которое, казалось, стало пустой оболочкой. В самые мрачные дни я беспокоилась, возможно эгоистично, что болезнь другого может повлиять на меня. Прочие телесные заболевания легко можно избежать, например, передающиеся воздушно-капельным путём можно предотвратить ношением чистой маски. Но депрессия — нечто иное. Она коварнее. Так что, подобно подсевшим на «Заражение» в 2020 г., я увлеклась историями о «психозе у двоих», индуцированном бредовом расстройстве, психическом заболевании, при котором бред одного человека передаётся другому.

Наиболее яркий пример «психоза у двоих» — убивающие на пару любовники. И пусть Эбби и Ральф к ним не относятся, я всё же задалась вопросом, до какой степени можно вместе сойти с ума в абсолютно любых близких романтических отношениях. Это может быть даже сама необходимость иметь подобные романтические отношения, в частности, такие, что навязывают гетеросексуальным женщинам: отчаянная преданность, размытые границы, безоговорочное доверие, ожидание того, что ты и твой муж восполните все физические, эмоциональные и психические потребности друг друга. Так и родилась Эбби — громоотвод для всего неправильного, ожидаемого от женщин в браке и отношениях.

Прошло время, и чтение всех тех жутких историй о реальных случаях «психоза у двоих» принесло пользу и моему психическому состоянию. Сконцентрировавшись на том, что меня ужасало, я почувствовала, будто привилась от этого. К тому времени, как состояние любви моей жизни улучшилось, я уже написала первый черновой вариант. И вновь, та старая присказка подтвердила себя: чтобы выбраться, нужно идти  вперёд .

Эйнсли Хогарт

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ