Фрэнсис Элиза Ходгстон Бернетт «Таинственный сад» — история Ere
15 декабря 2011 г. 09:47
5K
С днем рожденья меня
Я ненавижу свой день рожденья. И сегодня с утра, когда мне исполнилось ровно 27 лет, я в очередной раз вспомнила, с чего же эта нелюбовь началась.
Шестнадцать лет назад, в такой же день, как этот, только более холодный и снежный, на свое одиннадцатилетие я получила от мамы в подарок эту книгу - "Таинственный сад" Фрэнсис Бернетт. Вероятно, я мечтала получить что-то другое, какого рожна мне надо было, теперь уже и не вспомнить. Но в ответ на эту книгу я самым паскудным образом разревелась. И устроила самую натуральную мерзопакостную детскую истерику.
Мама, ясное дело, расстроилась.
Сейчас мне безумно стыдно. И стало стыдно еще тогда, шестнадцать лет назад, когда я эту книгу все-таки прочитала. Потому что она была прекрасна, и я за свою жизнь перечитала ее еще, наверное, раз двадцать. Она до сих пор стоит на полке над кроватью. Меня просто корежит от собственной неблагодарности и эгоизма. Но сделанного не воротишь, и каждый день рожденья, принимая поздравления, меня свербит мысль о том, что я их не заслуживаю. Вся эта суета вокруг меня страшно неприятна и стесняет, и я жду и мечтаю, когда же этот треклятый день закончится.
Каждый раз, когда мама спрашивает, что же подарить мне на очередной ДР, я отвечаю: "Ничего. Мне ничего не надо". Потому что я до сих пор так и не поблагодарила ее за тот, одиннадцатилетний подарок. Спасибо, мам.
Как-то вы хотите и рыбку съесть и на ... сесть. И извиниться, и чтобы еще это выглядело не как в плохом театре, а как.... в хорошем? :) Какая разница вообще, как оно выглядит. Если в вашей душе есть готовое искреннее чувство, этого уже достаточно. Вы же маме хотите приятнее сделать... или себе? Если ей - то ваша неловкость может быть ей даже еще более приятна.
Я тоже выросла в такой семье, где по душам не разговаривают и ошибки признавать не принято, так что понимаю Вас с одной стороны. А с другой, я первая в семье нарушила незримое соглашение не говорить о том, что действительно важно (а не должно быть важно), и говорила, никого не спрашивая о том, важно ли им это. Там же с другой стороны такие же гордецы сидят, точно так же скрывающие свои чувства, хотя душа болит.