Альбом содержит хронологию, избранную библиографию, великолепные цветные репродукции картин, фотографии и документы, иллюстрирующие жизнь и творчество художника, отчего данное издание становится серьезным справочником об этом великом мастере.
Альбом содержит хронологию, избранную библиографию, великолепные цветные репродукции картин, фотографии и документы, иллюстрирующие жизнь и творчество художника, отчего данное…Развернуть
"Любовь, которая назвать себя не смеет..." Преступлением, за которое блестяще остроумного и светского ирландца приговорили к двум годам тюрьмы, разрушив его счастливую жизнь, считается однополая любовь. Н письма из тюрьмы, адресованные сгубившему Уайльда "Бози", утверждают: любовь не бывает преступлением.
Преступление - злоупотребить любовью, как злоупотреблял ею живший за счет писателя и его же тиранивший "Бози". Преступление - использовать эту любовь в играх ненависти, в войне "Бози" против сурового отца-маркиза. Ядовито и гневно обличает Уайльд убийцу любви, обличает от имени той страсти, что посмела себя назвать.
"Любовь, которая назвать себя не смеет..." Преступлением, за которое блестяще остроумного и светского ирландца приговорили к двум годам тюрьмы, разрушив его счастливую жизнь,…Развернуть
Когда страх и трепет полнее овладевают читательской душой? Когда Мастер вызывает Дьявола и отправляется в полет над околдованной Москвой, когда в лабораториях его фантазии лопаются, выпуская на свет чудовищ, роковые яйца и заполоняют улицы люди с собачьими сердцами - или же когда Булгаков являет нам реалистичные картины советской Москвы либо предреволюционного томления?
Реальность, пожалуй, страшнее, тем более что Булгаков и его персонажи не преминут подкрасить ее видениями морфиниста или бесовской игрой. Морфий - Дьяволиада - Москва краснокаменная... Страшно, страшно, страшно.
Когда страх и трепет полнее овладевают читательской душой? Когда Мастер вызывает Дьявола и отправляется в полет над околдованной Москвой, когда в лабораториях его фантазии…Развернуть
Четырнадцать убийств, три отрезанных руки, две отрубленных головы, групповое изнасилование и глумление над жертвой. Патриархальный римлянин убивает сына и дочь ради чести, варвары терзают для потехи, молодой император казнит соперников, а заброшенный игрой случая в столицу мира мавр, воплощенный дьявол, сожалеет лишь о том, что не свершил в десять раз больше.
В кровавой драме в духе кровавого XVI века, раннем произведении У. Шекспира, откровенно звучит главная тема, которую мы находим в его великих трагедиях: источник любой страсти и любого порока - своеволие и необоримая потребность "взять свое". Страшный девиз "каждому свое" начертан над входом в созданный Шекспиром ад больших и малых, но всегда смертоносных страстей.
Четырнадцать убийств, три отрезанных руки, две отрубленных головы, групповое изнасилование и глумление над жертвой. Патриархальный римлянин убивает сына и дочь ради чести, варвары…Развернуть
Двадцать четыре часа - фантастическая ночь - хмурый рассвет, когда в руке вместо золота блеснет сталь... Минута меняет жизнь героев этих рассказов, исцеляет или губит. Но чья страсть тугим узлом стягивает сюжет? Выстраивается цепочка одержимостей: герой-рассказчик одержим другим человеком, а тот, не имеющий собственного голоса объект страсти, одержим игрецким азартом, гордыней, блудом.
И сам присутствующий в каждом рассказе писатель одержим страстью - неутолимым любопытством к чужой судьбе и душе. Пожалуй, именно эту страсть безопаснее всего разделить с ним читателю.
Двадцать четыре часа - фантастическая ночь - хмурый рассвет, когда в руке вместо золота блеснет сталь... Минута меняет жизнь героев этих рассказов, исцеляет или губит. Но чья…Развернуть
На солнечных улицах итальянских городов этот закутанный в плащ прохожий отбрасывал чересчур густую тень. Женщины боязливо указывали детям: "Смотри, он побывал в Аду и рассказал о том, что видел". Невозможно счесть "Божественную комедию" вымыслом: он был там, он видел. Словно ожили горгульи, каменные изваяния уродства и греха, и завопили тысячью голосов: "Вот я! Смотри! Я прелюбодействовал, лгал, воровал! Я обманул друга, убил возлюбленную, предал государя, забыл о Боге". Данте Алигьери идет среди них, не отводя взгляда. Такой же слабый, смертный и грешный, один из персонажей "Божественной комедии". Пойдем за ним и мы - не судьи, но испуганные зрители чужих и собственных страстей.
На солнечных улицах итальянских городов этот закутанный в плащ прохожий отбрасывал чересчур густую тень. Женщины боязливо указывали детям: "Смотри, он побывал в Аду и рассказал о…Развернуть
Ни одну страсть русские писатели не познали так глубоко, ни об одной столько не писали, как об игре. С Петровских времен карты были для нас и сатанинским приворотом (запомнился в Москве колдовской Брюсов пасьянс), и политикой, и гусарской честью, и уж таким наркотиком, что иного не надо. А теперь то же самое – мещански, приземленно, в заштатных немецких городишках, где казино стало государственным предприятием. И человечишка, решивший бросить вызов «всем, всем» и не умеющий это сделать иначе, как слившись с толпой вокруг рулеточного колеса. Тут-то и станет по-настоящему страшно – за героя, за всех, кого сметет колесо, за автора – ведь биение биографического пульса в этой повести Достоевского слышно с лихорадочной отчетливостью.
Ни одну страсть русские писатели не познали так глубоко, ни об одной столько не писали, как об игре. С Петровских времен карты были для нас и сатанинским приворотом (запомнился в…Развернуть
Первый век нашей эры. С востока надвигается на Рим вера, которая учит любить ближнего и беречь душу. Римским императорам до новой веры и дела нет, христиане интересуют их лишь как "пушечное мясо". Да и все подданные интересуют императоров только в этом качестве: "Если б у Рима была одна голова, чтобы отрубить ее одним ударом!"
Из всех религий они выбрали культ самих себя, обожествляют собственных новорожденных младенцев и даже коней. Казни и оргии, актерские монологи над телом убитой матери... Чтобы обзавестись душевными заболеваниями, не обязательно иметь душу.
Первый век нашей эры. С востока надвигается на Рим вера, которая учит любить ближнего и беречь душу. Римским императорам до новой веры и дела нет, христиане интересуют их лишь как…Развернуть
Большинство работ Шиле не пропустит цензура) так что увидеть можно только кусочки... а жаль.