2.5 "начали за здравие"...

Было когда-то в России такое течение - "русский космизм". Чего там только не было понамешано, и наука, и религия, и философия, и искусство, и изотеризм. В общем, хочется чего-нибудь эдакого, "загадошного", да чтоб от Блаватской до Циолковского, то будьте-нате, прямая дорога туда. И был в этом русском космизме такой ученый, как "московский Сократ" Николай Федоров. Личность крайне оригинальная - человек обширных знаний, немало внесший в дело книговедения и библиотековедения, внебрачный сын князя Гагарина и черкешенки. В общем, персонаж загадочный, даже портретов толком нет, не любил он это дело, ни фотографироваться, ни позировать, так что внешне мы, потомки, можем представить его только по единственному тайному рисунку. А среди современников меж тем водил знакомства с самим Львом Николаевичем Т., Фетом и Верещагиным. Кстати, если бы фамилия досталась ему от родного, а не крестного, отца, связь с космосом была еще интереснее.
Так вот, этот самый человек утверждал, что смерти нет. Выдвинув идею регуляции природы силами науки, считал, что воскрешение возможно. Всех "наших отцов" можно и нужно воскресить, ибо это наш долг как сынов. Интересная идея, правда?
Так вот, это была еще не сказка. Сказка будет впереди. Представьте себе, что библиотекарь Федоров живет в наше время, а его только что написанная "Философия общего дела" в гнетуще-красной папочке легла на стол к президенту. Отдельная прелесть, конечно, обсуждение его работы в начале книги. Ну, что ж, делать, надо воскрешать, так надо. Но не всех же подряд! Сталина с Лениным - ни-ни! Берию - да вы что! А вот репрессированных и пострадавших от режима, пусть даже самоубийц - почему бы нет...

Прекрасная идея, превосходное начало романа, а дальше все по второй части заголовка рецензии. Тот самый оживший "упокой" должен бы стать локомотивом, который тянул бы весь этот бронепоезд вперед и заставлял листать страницу за страницей. Этого, увы, не происходит. Эсеры, анархисты, большевики, пытающиеся вписаться в реальность, в основном разговаривают. Много, очень много разговоров, причем, практически в каждом один из оппонентов пропускает реплику и мы видим:
- ...
Вот эти многоточия очень скоро начинают утомлять, так же, как и постоянно врывающиеся в текст скобки ("а в это самое время тот-то идет туда-то и встречается с тем-то").
Интересная идея и хорошее начало сдуваются, оставляя впечатление тоски и серости от Росмордора с картины Копейкина