5 О мечте и дружбе

Так бывает подчас. Кажется, тебя ничем не удивить: позади оставлены сотни книг – тяжелых, неоднозначных, затягивающих в пучину безысходности. Ты почти на вершине читательской самоуверенности, формулы и сюжеты известны наперед… А сейчас тонешь в тишине уходящего рабочего дня. По столу блуждают лучи солнца, зал полнится перестукиванием пальцев по клавиатуре, в соседнем отделе надрывается телефон, а ты сидишь и пытаешься не разрыдаться.

И не только потому, что финал отдается в сердце звуком порванной струны, и не только потому, что не будет ни ранчо, ни кроликов, ни охапок люцерны и, наконец, обретенного счастья, но потому, что в голове реет осознание, что подобная дружба в твоей жизни может никогда не случиться. По бесприютным улочкам большой земли бродят сотни и тысячи людей. У каждого своя маска – кто-то хитрец, кто-то смельчак, кто-то затейник и шутник, а заглянешь в лицо… что ты увидишь там? Что есть под этим притворством? Да и человек ли? А, может, всего-то и есть, что серая тусклая мышь – без чувств, без привязанности. Без сердца. Страшно! Знаете, как страшно?!
Чем хуже Ленни других? Чем он провинился перед Богом? Тем, что поступает бесхитростно? Не продумывает наперед, не лжет, работает честно и любит? Любит с размахом большой и чистой души… Да нет, вы не подумайте, что я пытаюсь его оправдать! Но мне бесконечно, мне до хруста в сжимаемых пальцах обидно и больно, что из-за таких мерзавцев, как Кудряш, его похотливая женушка или тот же Карлсон, не имеющий и капли сочувствия в сердце, спускается курок! Погибают большие и добрые дети, которым всего-то и нужно, чтобы рядом был родной и близкий Джордж – друг!
Не более часа назад я была на ранчо. Я слышала и слушала истории людского одиночества, людской неприкаянности, извечного желания обрести пристанище, обычное счастье. Теперь я держусь из последних сил. Боже мой, сколько грязи, сколько фальши, сколько злобы в нашем бренном мире. Порой мне кажется, что он прогнил насквозь!

Мне все никак нельзя было встретиться со Стейнбеком лицом к лицу. Мы шли по одной дороге уже несколько книг к ряду, но я не могла прочувствовать автора до конца, но сейчас как никогда уверена, что совершила очередное открытие.

– Люди, которые батрачат на чужих ранчо, самые одинокие на свете. У них нет семьи. Нет дома. Придут на ранчо, отработают свое, а потом — в город, денежки проматывать, и глядишь, уж снова на другое ранчо подались. И в будущем у них ничего нет.
Ленни ловил каждое слово.
– Во-во, правильно. А теперь расскажи про нас.
Джордж продолжал:
– Но мы совсем не то, что они. У нас есть будущее. И тебе и мне есть с кем поговорить, о ком позаботиться. Нам незачем сидеть в баре и накачиваться виски только потому, что больше некуда деваться. Иной человек попадает в тюрьму и может сгнить там — никто и пальцем не шевельнет. Другое дело — мы.
– «Другое дело — мы! — подхватил Ленни. — А почему? Да потому… потому, что у меня есть ты, а у тебя есть я, вот почему». — Он радостно засмеялся. — Говори же, Джордж, говори!