5

Уже не помню, когда я в первый раз прошлась по Арбату, помню, только что это было в 90-ые, и тогда увидев на улице толпы туристов и кучу развалов с матрешками и прочей сувенирной ерундой, Арбат меня не впечатлил.
В 1999 году я с родителями переехала в Москву, мне было 16 лет. Через год я прочитала "Детей Арбата", моя жизнь больше никогда не была прежней. В то время о культе личности Сталина говорили открыто, не для кого уже не было секретом его параноидальная борьба с "врагами народа". Поэтому книга для мня не стала бомбой, чем стала она для читавших ее в первый раз в конце 80-х. Но "Дети Арбата" в прямом смысле слова протащили меня по Москвовским улицам, застенкам Лубянки, тюрьме и ссылке. Роман моментально был занесен в любимые, Москву я видела глазами Саши и Вари, Сталин утвердился в моих глазах как тиран, Арбат стал любимой улицей, строки Окуджавы стали ближе и понятней:

"От любви твоей вовсе не излечишься,
сорок тысяч других мостовых любя.
Ах, Арбат, мой Арбат,
ты -мое отечество,
никогда до конца не пройти тебя."

Начиная читать "Роман-воспоминание", сердце сжималось, первые главы книги казалось, что я в очередной раз перечитываю "Детей Арбата". О том, что Рыбаков писал Сашу с себя я знала, но я не думала, что роман настолько автобиографичен. Все встало на свои места, я наконец то поняла, почему Рыбакову веришь безоговорчно. Старушка мать, живая и свободная (насколько это было возможно в те годы) Варя, мерзкий Шарок, честный и правильный Саша, утонченная Лена Будягина все эти персонажи действительно живые люди.
"Дети Арбата" - стали ключевым романом в жизни Рыбакова, роман пролежавший 20 лет в столе, труд за который он боролся и добился таки своего. Конечно большая часть книги посвящена этому роману. При чем историю публикации "Детей Арбата" читаешь не хуже, чем какую-то детективную линию. И не важно, что эта книга лежит сейчас рядом со мной, не важно сколько раз я ее читала и буду перечитывать, читая историю ее публикации, несколько раз ловила себя на холодеющем чувстве ужаса и мысли "А вдруг не напечатают!", "Что если книга не пройдет цензуру и на этот раз?", но глаза скользили на полку с изданием "Детей" и с успокоительной мыслью "Все будет хорошо" - продолжала читать мемуары Рыбакова.
Но "Роман-воспоминание" - это не только биография прекрасного человека и книги, перевернувшей советскую литературу на до и после. Это еще и роман о ХХ веке, история нашей страны. От революции до путча 93 года. О людях которые следовали своей цели и поплатились за это, слепо верящих своим лидерам и преданных ими же, о тех кто пытался бороться за свободу и тех кто подчинялся, ломался и все равно не ровно стояли на ногах. О стране ради которой готовы были умереть и людях разрушающих ее, устраивающих пляски на костях и разбивающие вдребезги любой намек на свободное мышление.

А где она, моя страна, и что такое моя страна? Кровь и ужас сталинского террора, мрак и тупость брежневского маразма? Обкомовские выдвиженцы Горбачев, Лигачев, Ельцин?
Моя страна была в войну, когда мы защищали родину, была в юности, когда нас воодушевляла великая идея. К той стране я и хотел прикоснуться

Страна в отчаянном положении, а ее руководители рассуждают о покойных поэтах Ахматовой и Цветаевой, которых не читали, цедят сквозь зубы об уничтоженных в лагерях Мандельштаме, Кондратьеве, Чаянове («видимо, жестковато поступили»), дрожат перед тенью дедушек Евтушенко и отца Трифонова, поносят романы Быкова, Можаева, Рыбакова. Больше им делать нечего! Напрасно американские советологи приписывают себе честь развала СССР. Достаточно оказалось наших собственных управляющих.

Я искренне не понимаю людей говорящих, что Рыбаков "клеветник" и "враг", обвиняющих его сионистсикх заговорах и прочей ахинеи. Рыбаков был из поколения верившего в революцию, он был тем самым советским парнем, одним из тех на кого возлагались надежды на будущее. Работал на заводе, грузчиком, был шофером, не тянулся к золотой молодежи и интеллектуальной элите, оставался среди рабочего класса. Даже несмотря на то что любил свою сестру, был далек от нее, так как их взгляды на ситуацию в стране и на жизнь в общем, не совпадали. Он был одним из тех кто верил политике страны, а люди управляющие этой страной вытерли об него ноги. Даже после того как его судимость была снята военным трибуналом, и по всем правилам он имел право писать в анкетах, что судимости не было, за ним продолжали наблюдать. Очень долго он продолжал оглядываться, взвешивать сказанное, спиной чувствовать недоверчивые взгляды окружающих. И тем не менее Рыбаков остался верен себе до конца. Он искренне не понимал как можно не писать о Сталине, ведь это часть нашей истории как можно о таком умалчивать? Печать "Детей Арбата" стала для него делом жизни, вопросом чести. Имея друзей и знакомых за границей, выезжая в Америку с лекциями, роман имел все шансы быть опубликованным впервые на чужбине. Рыбаков же не воспользовался этой возможностью.

Корреспондент «Нью-Йорк таймс» Герберт Мигданг прямо спросил: «Если ваш роман не печатают в СССР, почему вы не издаете его на Западе?» Я ответил: «Роман должен быть издан прежде всего у меня на родине, там он сыграет свою роль, а на Западе это будет обычный эмигрантский роман». Да, я хранил рукопись на Западе, но понимал: «Детей Арбата» надо издать прежде всего у себя, в СССР, только так я смогу участвовать в преобразовании страны.

Рыбаков добился своего и низкий ему за это поклон и спасибо.
В 1998 году Анатолия Наумовича не стало, "Роман-воспоминание" стал заключительной главой его писательской судьбы, заканчиваясь словами "Теперь начал новый роман. Трудно. 86 лет как никак.
Хватит ли времени?" Времени, к сожалению, не хватило. Жаль.
Но то, что Рыбаков успел написать за свою жизнь, хватит, чтобы считать его свободным писателем. Его поступки и мысли, честны и справедливы. Его книги, вместе с упавшим занавесом приоткрыли людям глаза и позволили глотнуть воздуха. А если вы так не считаете, смело проходите мимо, нам с вами не по пути!