5

Право, это тот же Золя, которого я читала намедни? От которого зевала от скуки и которого вымучивала неделями? Что-то тут не сходится. Это какой-то другой автор. Автор, слова которого складываются в восхитительную вязь, от прозы которого местами веет легким цветочным ветерком с едва заметной пыльцой в воздухе, а местами ложится пластами тяжелый мускусный дурман, от словесных картин которого невозможно оторваться, Золя - невероятный мастер пейзажа. Он же раньше был художником, верно? Это заметно, Золя написал роман как импрессионист, как будто масло на холст положил, легко, изящно, красиво.

А рисовал он Париж. Боже, какой же здесь Париж. Это Париж медового месяца, каникул на двоих, это Париж с солнечными бульварами, где вдоль кафе расставлены ажурные столики и хрупкие стульчики, где можно забрести в любую кондитерскую и наесться досыта одними лишь пончиками, где от чашечки нежнейшего капучино языковые сосочки приходят в неистовство. Это Париж рассветов и закатов, кафешантанов и Булонского Леса, звездчатых аллеек в парках и темных кустов, за которыми так легко прятаться от жен и мужей.

Но вот не нужно думать, что книга вся о феях и звездной пыли. О нет. Кусты я упомянула неспроста. Золя пишет на контрасте с еле уловимой нежностью природы роман о тяжелом и беспринципном человеческом обществе XIX века. Люди продаются и покупаются, супружеская верность - а что это - ни во грош не ставится, муж-спекулянт подкладывает жену под нужных людей, жена с радостью подчиняется ему в обмен за оплаченный счет от портного, любовники с любовницами занимают комнатки у сводников, шумно - ну что же, потерпят. Бордели - это почти то же самое, что театры, а театры - почти то же самое, что бордели. Жены отличаются от шлюх только наличием кольца на пальце, а так вся публика, и приличная, и не совсем, гуляет и развлекается по одним и тем же злачным местам. Как в таком обществе остаться в белом пальто? А никак. И сколько угодно можно думать, "ну, ко мне-то грязь не прилипнет", прилипнет, да еще и не отмоется потом. Но этому обществу все равно. Скандал? Прекрасно, теперь есть, о чем посплетничать в будуарах. А завтра-послезавтра новый скандал, новый любовник, новый банкрот, новая спекуляция. Так и живут, барахтаясь и похрюкивая.

И вот здесь и выросла, и ныне живет Рене, воспитанница строгого отца и благовоспитанных монахинь. Красавица, известная всему Парижу, проданная собственной теткой Ругону, он же Саккар, немолодому уже спекулянту, за 100 тысяч франков и парочку угодий. У Ругона есть сын, Максим, сейчас бы его толерантные наши друзья назвали человеком "с плавающей ориентацией", избалованный, женоподобный, ангельски красивый юноша, который по возрасту куда ближе Рене, чем собственно муж. Ну и все, что тут дальше объяснять. Рене захотела, Максим поддался, Рене влюбилась, Максим... История стара как мир, новая Федра, правда, окончившаяся не столь печально, потому что опять же деньги. Золя как будто не очень зол, Золя практически равнодушен к страданиям Рене, а у мужчин сей драмы страданий как будто и вовсе нет, ведь у них есть деньги-деньги-деньги, которые позволяют им заниматься махинациями и делать еще больше денег-денег-денег, хотя порой не хватает и на оплату утренней булочки с маком. А мне Рене жаль, пресыщенная девушка, которой просто нечем себя занять, только этим и развлекалась и доразвлекалась. Жаль дурочку, правда.

Конечно же, автор не мог удержаться от своей любимой темы и не расписать подробно все махинации градостроительного бизнеса, так что кто хочет - может воспользоваться, я не стала. Возможно, потому что у меня нет в загашнике ста миллионов долларов, и даже нет невесты с приданым, черт подери. Про махинации было скучно, но длятся они недолго, дискретно так разбросаны по тексту. И не страшно, пусть, книга и с ними хороша.