4

Читаю Питера Акройда и понимаю, что хочу, чтобы история Лондона была МОЕЙ историей, а английский язык — МОИМ языком. Не жить в Лондоне, не в совершенстве знать английский — хочу, чтобы это было МОИМ. Чтобы я могла не только понимать написанное Акройдом, не только разделять его чувства, но и иметь право думать так же и чувствовать так же.

»Хоксмур» и проблематикой, и композицией похож на другой роман Акройда — «Дом доктора Ди».

«Хоксмур» — это исследование времени, это песнь о времени. Прошлое, настоящее, будущее — все проникает во все, и герои уже не понимают, в каком они времени и кто они — люди или отражения. Язычество (прошлое) проникает в христианство (современность; не зря архитектора Кристофера Рена в книге называют «сэр Христ.» — уж не Христос ли?): христианские церкви вырастают на месте языческих алтарей, да и построены они для поклонения скрытым языческим богам. Тьма прошлого, темный век настоящего, неизвестность, а значит, тьма будущего — но что на что отбрасывает тень, прошлое ли, настоящее ли, будущее ли?

Нечетные главы ведутся от имени Николаса Дайера, архитектора, жившего в восемнадцатом веке, а четные показаны глазами современного полицейского Николаса Хоксмура. Чем заканчивается нечетная глава, с того начинается четная, они проникают друг в друга, объясняют друг друга. Композицию романа я не могу назвать ни кольцевой, ни спиралевидной — она похожа на спираль, постоянно закручивающуюся кольцо.

Книга-загадка, которая кричит о том, чтобы ее перечитали. «Подсказки», конечно, рассыпаны по всей книге, но главный ключик к пониманию глав дается, на мой взгляд, в конце одиннадцатой главы:

Закончивши шесть чертежей своей последней церкви, я развешал их на булавках по стенам своей комнатушки, и теперь, в окружении сих картин, на меня опять снизошел покой. На первом у меня подробно вычерчен земельный участок, ни дать ни взять — пролог к повествованью; на втором присутствует весь план в малом размере, словно расположение персонажей истории; на третьем чертеже показано, как подымается здание, что подобно символу или же теме повествованья, четвертый же являет отвесный фасад, в роде основной части истории; на пятом вычерчены всевозможные многочисленные двери, лесницы и проходы, подобные множеству разнообразных выражений, иносказаний, диалогов и метафорических речей; на шестом явлены отвесный портик и башня, что поразят сознанье своим величием, как в эпилоге книги.

Всего в «Хоксмуре» двенадцать глав, но если объединить «исторические» главы с «современными», то будет как раз шесть. И в одиннадцатой, то есть в эпилоге, писатель-архитектор раскрывает предназначение каждой главы. И я понимаю, что с этим знанием мне нужно перечитать книгу, чтобы глубже ее понять.

И все-таки, несмотря на потерянность героев во времени и взаимопроникновения, время все же есть, хотя не каждому это дано понять:

Имеется также и повествованье тайное, такое, что не многим дано увидеть: так, в укромном месте поставил я статую брата Бекона, того, что сделал бронзовую голову, произнесшую время есть.