5

"СВИДАНИЕ" БОРИС ПАСТЕРНАК.

Может нет во мне созвучности генеральной линии. Дмитрий Быков ведь генеральную представлял, активно издаваясь, будучи обласканным и востребованным. Сейчас не так, кажется? Совсем не слежу за политикой, но что-то такое и ко мне пробивается. Быкова поэта люблю всем сердцем и очень давно. Драматурга. А вот литературоведа... В общем, давно хотела прочесть его книгу о Пастернаке. Как-то представлялось, что хороший поэт должен как никто другой уметь рассказать мне, понимающей, но безъязыкой, о другом поэте, Гениальном.

Потому что Борис Пастернак - гений и для меня это так же очевидно, как то,что ночью на небе звезды. Подруга моя говорит: не могу читать Пастернака, он весь - плач. И, ну да, склонна с ней согласиться. А вот Быков говорит в своей книге об удивительно светлом, восторженном мироощущении поэта, О счастливом человеке. И, ну да, склонна с ним согласиться тоже. Каюсь, не дочитала его замечательного, с большой любовью написанного исследования. Не смогла. Хорошо, а не мое. Не надо препарировать тех, кто мне дорог. Как-то так.

И все же, какое главное мое ощущение. Да вот оно. Ангел, случайным недоразумением или во исполнение высокой миссии, воплощенный в человеческом облике. Он знает, что Мир устроен правильно и справедливо и движется в целом в верном направлении. И оттого глубинно счастлив. Но после горних сфер, смутный отголосок музыки которых звучит в нем, юдоль скорбей острее режет и тяжелее давит. И оттого плач. Есть еще третье, оно важнее всего: он может Видеть и Рассказать об увиденном. Широко раскрытые, изумленные величием и красотой, залитые слезами глаза.

Снег сейчас, на всем, кажется, белом свете. И вот так "как будто бы железом, обмокнутым в сурьму, тебя вели нарезом по сердцу моему". Он такой для меня, Пастернак.

* * *
Свидание

Засыпет снег дороги,
Завалит скаты крыш.
Пойду размять я ноги:
За дверью ты стоишь.

Одна, в пальто осеннем,
Без шляпы, без калош,
Ты борешься с волненьем
И мокрый снег жуешь.

Деревья и ограды
Уходят вдаль, во мглу.
Одна средь снегопада
Стоишь ты на углу.

Течет вода с косынки
По рукаву в обшлаг,
И каплями росинки
Сверкают в волосах.

И прядью белокурой
Озарены: лицо,
Косынка, и фигура,
И это пальтецо.

Снег на ресницах влажен,
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.

Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему.

И в нем навек засело
Смиренье этих черт,
И оттого нет дела,
Что свет жестокосерд.

И оттого двоится
Вся эта ночь в снегу,
И провести границы
Меж нас я не могу.

Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?