5

Насколько я могу судить, Норман Мейлер не очень известен в среде российских читателей. При этом для американской литературы, да и не только литературы, но и американской культуры 20 века в целом, он фигура во многом знаковая, определяющая и имеющая ореол противоречивости. Уроженец бедняцкого Бруклина, Мейлер закончил Гарвард. Хотел стать инженером, но занялся литературой. В 1944 г. в составе армии США попал на Филиппины и, хотя в боевых действиях участия практически не принимал, впоследствии написал, как утверждается, один из лучших романов о войне – Нагие и мертвые . В послевоенное время играл заметную роль в общественно-политической жизни страны, писал романы и сценарии, занимался журналистикой, стал одним из идеологов движения «битников», участвовал во многих кампаниях, шесть раз женился, злоупотреблял наркотиками и алкоголем и один раз даже попал в психиатрическую лечебницу. Скончался в 2007 г. в преклонном возрасте.

В этом свете факт наличия в библиографии Мейлера романа о эпохах давно минувших может показаться странным и нелогичным для писателя, столь глубоко погруженного в актуальные проблемы своего времени, однако, с другой стороны, это вполне соответствует его экстравагантному и противоречивому характеру. Человек, утверждавший, что способен «исследовать те области сознания, куда другие боятся заглянуть», вряд ли имел возможность избежать обращения к истории человечества, чтобы добраться до глубинных истоков современного сознания, и на этом пути неизбежно должен быть «выйти» на Древний Египет, учитывая огромную роль, которую эта культура сыграла в становлении общечеловеческой цивилизации. У Мейлера такой «выход» произошел интуитивно, почти непреднамеренно:

Мне самому было странно мое увлечение Древним Египтом… вдруг — такое отдаленное прошлое, совершенно иная культура. Я ничего не знал о Древнем Египте, но какой-то инстинкт влек меня к нему…

Отправную точку повествования определить непросто. Фабульное время берет начало в момент рождения протагониста по имени Менехетет Первый – египетского царедворца, военачальника, мага, человека, который открыл способ раз за разом рождаться в новом теле, сохраняя память о прошлых существованиях. Большая часть романа посвящена событиям его первой жизни, имевшей место во времена правления фараона Рамзеса II – один из самых блистательных периодов древнеегипетской истории, когда власть нильского царства простиралась от Нубии до северной Сирии, повсеместно возводились дворцы и храмы, золото и иные богатства полноводной рекой текли в пределы Двух Земель, и божественность фараона была непререкаемой.

Само повествование, однако, начинается вовсе не с этого. Первым начинает звучать голос правнука и тезки протагониста – Мененхетета Второго, вернее, даже не его голос, а голос его посмертного двойника «Ка» - одной из семи душ, которыми, согласно поверьям египтян, был наделен каждый человек. Появившись из недр Великой Пирамиды Хеопса, душа следует через Город Мертвых в гробницу, где похоронен ее хозяин, и там встречает «Ка» своего прадеда, который силой своего разума и памяти ведет его по удивительному пути через лабиринт истории и мифологии в Херет-Нечер или Дуат – Страну Мертвых.

Иван Ефремов в замечательном романе Таис Афинская писал так:

Чем глубже во тьму веков, тем темнее было вокруг человека и в его душе. Тьма эта отражалась во всех его чувствах и мыслях. Бесчисленные звери угрожали ему. Находясь во власти случая, он даже не понимал судьбы, как понимаем ее мы, эллины. Каждый миг мог быть последним. Нескончаемой чередой шли перед ним ежечасные боги – звери, деревья, камни, ручьи и реки.

Боги Египта были рождены самой его землей – узкой плодородной полоской по берегам Нила, стиснутого с обеих сторон бескрайней пустыней. Там сформировались и жили их образы и мифы о них, протекала их история. Так, в борьбе двух гиппопотамов в болоте люди видели извечный поединок Гора и Сета; Нил разливался и дарил живительную силу полям, после чего приходила сушь и голод – Осирис умирал и уходил в Дуат, чтобы с новым природным циклом возродиться; и плакала Исида, ища возлюбленного супруга; солнечная ладья Ра ежедневно проплывала по безоблачному небу, опаляя истрескавшуюся землю. Боги окружали человека, и сама его жизнь была чередой повторений их поступков, сотканных их любви и ненависти, верности и предательства, мести и прощения. Так рассказывал призрак Мененхетета Первого призраку своего правнука, и их общая память постепенно вызывала из небытия подтверждение – события их жизни, в частности той единственной ночи, которую они, вместе с родителями маленького Мени Второго, провели во дворце в Мемфисе по приглашению фараона Рамзеса IV, чтобы отпраздновать Праздник Свиньи – единственное время в году, когда требуется говорить только правду, на поверхность всплывают самые сокровенные и низменные мысли, и все тайны обнажаются.

Именно там поведал Мененхетет Первый о своей первой жизни при Рамзесе II – за 180 лет до Ночи Свиньи. Рамзес II! Герой древности, фараон, царствовавший 64 года, победитель хеттов в битве при Кадеше, правитель, при котором Египет достиг наибольшего могущества. Таким его представляет история, но другим предстает он у Мейлера – человеком бесстрашным в битве, но скованным ужасом пред богами, человеком тщеславным и обуреваемым страстями, жестоким и неблагодарным, разрушающим жизни тех, на кого пала тень его существования. В то же время он – Добрый и Великий Бог, от него зависят разливы Нила, в нем пребывают другие боги и через него выражают свою волю. Его мужская сила – символ и залог процветания Двух Земель. Вместе со своим фараоном Мененхетет прошел весь путь от простого колесничего до Командующего всеми войсками, бок о бок с ним бился при Кадеше, присматривал за Садами Уединенных – царским гаремом, – служил царице Нефертари и второй царице – хеттской принцессе Маатхорнефруре. Участвовал в дворцовых интригах и заговорах, был свидетелем тайных магических обрядов и торжественных праздничных ритуалов. Любил и ненавидел, предавал и был жертвой несправедливости. Вся часть повествования, посвященная его первой жизни – это фундамент романа, многомерная историческая, мифопоэтическая, психологическая картина жизни Древнего Египта.

Была в египетском пантеоне богиня Маат, олицетворявшая истину, справедливость, принцип равновесия, неоднократно упоминаемый в романе. Этому принципу подчинено в нем практически всё: отсюда антагонизм в каждом действии, событии, образе. Битва при Кадеше – не только момент славы Рамзеса II, но и страшные картины кровавого безумия, нечеловеческой жестокости, каннибализма. Фараон, на рассвете совершающий омовение в священном пруду – это Древний Египет. Но и пьяный простолюдин, валяющийся в отбросах на окраине города, - тоже Древний Египет. Не только величие и золото храмов, дворцов и обелисков – но и грязь, нищета, болезни нильских деревень, страдания рабов в каменоломнях и рудниках. Не только дым благовоний и ароматы умащений – но и зловоние нильского ила, гниющего под солнечными лучами. Не только благородство и утонченность аристократов – но и их распущенность, похотливость, неистребимая склонность к инцесту. Ничто не является до конца определенным, во всем присутствует обратная сторона. Где Хор – там и Сет. И в человеческой жизни находится место всему.

В книге много секса, достаточно много для того, чтобы отвратить от нее слишком чувствительного читателя. Но и это неспроста: у Мейлера секс – источник жизненной силы, залог непрерывности бытия, средство продолжения не только жизни так таковой, но и связанных с нею памяти, сознания, мудрости. Не случайно Мененхетет может возродиться в новом теле только при условии наступления смерти в момент наивысшего сексуального экстаза. Созидательная сексуальная энергия так же подвержена законам ритма, как смена времен года, наступление разливов Нила, смерть и возрождение в царстве мертвых. Вряд ли есть смысл пенять Мейлеру за излишний натурализм в описании любовных утех, ибо нет ничего более уравнивающего людей, чем сексуальное влечение, противостоять которому не могут ни рабы, ни фараоны с царицами, ни даже сами Боги.

Рассказывать об этой книге можно бесконечно, потому что спор с вечностью заложен в саму ее основу. Египтяне верили в нерушимость своей земли, своих Богов, власти фараона и храмов. Норман Мейлер попытался показать, что только общее человеческое сознание и общая память имеют непрерывную природу. Всему прочему суждено истлеть, и даже пирамиды не вечны, что бы там ни говорили. Но память о великой древней цивилизации будет жить еще много веков, я уверен. И такие попытки ее осмыслить и проникнуть в ее суть, как эта книга – тоже наше общее культурное достояние, наряду с самыми фундаментальными научными трудами. Мейлер писал «Вечера в древности» десять лет, и хотя этому роману вряд ли суждено обрести массовую популярность, он заслуживает самого внимательного прочтения и осмысления.

Мы плывем через едва различимые пределы, омываемые зыбью времени. Мы бороздим поля притяжения. Прошлое и будущее сходятся на границах сталкивающихся грозовых облаков, и наши мертвые сердца живут среди молний в ранах наших Богов.