1 «Сага о живых кораблях» (трилогия) Р. Хобб

После прочтения второй трилогии из цикла «Мир Элдерлингов» я пришел к четкому пониманию, что читать продолжение не стану, поскольку это очень плохо написано, в трилогии множество логических нестыковок, и авторских манипуляций, имеющих целью привязать читателя на эмоциональном уровне. Вот только, как и в «Саге о Видящих», привязка, основанная только лишь на чувстве сострадания, не срабатывает, так как нет контраста в повествовании.

Но, обо всем по порядку, и начать хотел бы с характеристики сюжета, который завязан на раздираемом конфликтами регионе. Спорах всех со всеми, насилии, страдашках и прочих излюбленных Р. Хобб темах, которые, на мой взгляд, ей не удается раскрыть по причине ухода в сторону свежевания персонажей, где автор сардонически смеется, потирает ладошки и приговаривает: - Еще! Больше истерии! Я каждого героя сделаю подушечкой для иголок…

Один из сюжетных конфликтов основан на том, что городу Удачный, который является вассальной территорией Джамилии, в лице разнузданных подростков без единой идеи и концепции для своего города, надоело быть слугами феодала. Данный конфликт, как таковой, не раскрывается, поскольку автор не утруждает себя попытками показать читателю, кто является лицом бунтующей стороны.

Нет от лица детей-героев и предложений по созданию чего-либо на месте того, что они стремятся разрушить, поскольку подход Скарлет: «- Я подумаю об этом завтра» - не работает, ведь пока они мечтают и идеализируют свободу, иные глобальные темы, не имея о них никакого представления, остальным людям нужно жить здесь и сейчас, а не потом, когда подростковый инфантилизм оформится в территориальное управление. Отсутствие реального и способного к переговорам представителя молодежи Удачного создает алогичность в повествовании.

В развитии поименованного конфликта имеется тот момент, что действующий руководитель Удачного – Касго, сатрап по должности, якобы планирует сделать свою вотчину колонией Джамилии, вот только его мотивацию и обозримые перспективы мы, как читатели, можем только предполагать, зато нам обозначат, что он продает земли иноземцам. И тут закрадывается очередная логическая дыра, если ты хочешь управлять колонией, а это земля, люди и ресурсы, тогда, во-первых, как без согласия феодала, ты продаешь, а не даешь в пользование землю, ну а во-вторых, зачем ты продаешь то, чем хочешь владеть и с чего получать прибыль?

Учитывая, что конфликт со стороны сатрапа является не правдоподобным и фактически не выписанным, те самые иноземцы из Калсиды действуют в рамках понятной логики. Они не захватывают земли, а покупают их у представителя территории. То есть от каждой стороны выступает представитель, договаривается и принимает решение. Почему же условная «Шестерка воронов» не способна выйти на диалог с сатрапом или феодалом?

Читая данную трилогию, возникает четкое ощущение того, что вся жизнь Удачного крутится вокруг гавани, судоходства и торговли. Однако это увод внимания читателя от темы, что граждане Калсиды скупают землю для сельскохозяйственных работ, а это значит, что работы хватает, если не всем то, многим, и нет нужды пиратствовать, как и высасывать из уже дохлой рыбы страдания персонажей, так как работа и возможность зарабатывать, буквально под ногами.

Тот факт, что калсидийцы используют в работе рабский труд, и тем самым снижают стоимость продукции, на мой взгляд, является неубедительным. Можно выращивать конкурентоспособный продукт, иную сельхоз культуру, производить сопутствующие товары и инструменты, организовать логистику или иным способом внедриться в цепочку производства. Но в повествовании мы видим только упреки, претензии и капризы, которые по факту ничто иное как: «всем сестрам по серьгам, а мне не досталось», что, опять же, не логично, поскольку «хлеб за брюхом не ходит».

Еще одним важным нюансом данной саги является то, что конфликт между старыми торговцами Удачного и «новыми купчиками» описан бездоказательно. Старики не обучают новых торговцев, а купчики представлены как рвачи, ну просто потому что… А чего ж вы не учите своих соплеменников как противостоять, развить торговлю на своих условиях, найти поставщиков и прочее, кому вы тем самым делаете хуже? Верно, себе и своему городу, торговому городу на минуточку. При таком раскладе внешний условный враг теряет смысл, поскольку население и само справляется с тем, что бы вредить себе.

Иными словами, все конфликты в трилогии сведены к обидкам бедных на богатых, словно читаешь «Изгои» С. Хинтон, где персонажи ничего не делают, дабы изменить собственную жизнь, только ищут, кого обвинить в том, что они не такие, какими себя придумали. Заявленных же споров и политических распрей в книгах «Саги о живых кораблях» попросту нет, поскольку нет лиц, способных эти темы развивать.

В связи с этим предлагаю обратиться к персонажам данной трилогии, и попытаться понять, что же с ними не так. Персонажи саги – дети, иногда ведущие себя как дети, иногда просто инфантильные, пассивно-агрессивные отбросы, которые самолично обрекли себя на прозябание в положении обиженок. Автор неустанно напоминает читателю, что ее персонажи дети. Знаем мы таких детей, которые гавани захватывают, держат города в страхе, являются известными на весь мир ассасинами и прочее, но нигде это не выглядит убедительно в меру объективных причин.

У героев этой трилогии нет предыстории и бэкграунда, мы встречаем каждого из них в разных точках пространства и времени, неизменно в слезах, соплях, с ушибами, ранениями или переломами, с покалеченной судьбой. Поломанная душа, а с ней и моральный облик, конечно же, прилагаются…
Их мотивация и воля к действию, преследуемые цели неясны, кроме желания бунтовать по причине того, что они молоды и порывисты, им все виднее. Вот только нет аргументации, нет описания того как персонажи пришли к той картине мира, эмоциональный запал которой транслируют. Многие суждения и пафосные диалоги, а порой и монологи - не о чем, словесный поток, если не сказать, что он с душком.

В данной истории читатель найдет достаточно большое количество персонажей, женских, мужских, и из числа авторского бестиария, вот только почти все они истероиды.
Альтия Вестрит – обидевшаяся девочка, которая хотела владеть живым кораблем, вот только забыла кому-то об этом сказать, а потому, когда на семейном совете было решено, что «Проказница» отойдет ее старшей сестре, начала точить зуб, обижаться, истерить и далее по авторской накатанной.
«Проказница» - живой корабль, который проявляет некий суррогат сознания, а потому периодически демонстрирует эмоциональную нестабильность, капризы, угрозы и т.д.

Кефрия Вестрит – старшая сестра Альтии, получившая в наследство живой корабль, но так как она женщина, передала право пользования судном своему мужу, уроженцу Калсиды, Кайлу Хэвену (психованный деспот и семейный тиран). Тут начинается нечто интересное, но по прежнему не понятное. Общий вектор трилогии состоит в том, что калседийцы плохие, поскольку являются рабовладельцами, однако знатные семьи заключают с ними браки и передают имущество. Такая же ситуация разворачивается и с торговцами Дождевых чащоб, на примере Рэйна Хурпуса. Данное обстоятельство вновь указывает на то, что иноземцы ведут логичную политику взаимоотношений и в рамках правового поля, в то время как Удачный продолжает проигрывать в глазах внимательного читателя.

Необходимо отметить тот факт, что у Кефрии и Кайла трое детей, то есть в браке они не один день, и дети родились не в результате одной беременности, однако за столь продолжительное время пребывания в семье Вестрит, которая планомерно шла к созданию живого корабля, Хэвену никто не объяснил в чем разница между обычным судном и живым кораблем… Почему? Вместе с тем, в Удачном не один живой корабль, и в целом, там они на высоком счету, о них знают, говорят, хотят, но будучи жителем города калсидиец ничего не понимает в кораблях, и не знает о живых кораблях… Это как? Хотя нельзя исключать авторского желания приумножить страдашек, поскольку «Проказница», которая перевозит рабов из Калсиды (по поручению Хэвена), перенимает их эмоциональный фон, от чего ей тягостно, больно и тревожно.

Малта – дочь Кефрии и Кайла. Провокаторша с демонстративным поведением, которая учиняет ругань с матерью и бабушкой, тянет жилы из окружающих, дабы доказать им, что она взрослая женщина. Как говорится: «Хочешь быть взрослой – будь ею», а не вот это вот все.
Брешен Трелл – изгнанник рода, гуляка, наркоман, скандалист. Из-за конфликта с Кайлом теряет место работы, а виноват кто-то, но не он, не Брешен.
«Офелия» - живой корабль семейства Тенира, вещь впечатлительная и пошлая, с настораживающим эмоциональным состоянием.
«Совершенный» - живой корабль, обвиненный в убийствах экипажа, безумии, и который в рамках трилогии ведет себя, скажем так, не без подозрения на то, что возможно обвинения обоснованные.
Кеннит – «мамкин пират», мизантроп, властолюбивый эгоист спасший проститутку и решивший ее приютить на пиратском корабле… А он точно, тем самым, ее спас? Так же он, борется с работорговлей, не чураясь того что б самому стать рабовладельцем.
Этта – местная «Красотка», так как со слов Р. Хобб: «портовая шлюха влюбленная в Кеннита», которая (как-то) смогла поставить себя перед командой пиратского корабля. Серьезно?!
Серилла – еще одна истеричная барышня с низкой социальной ответственностью.
Ну и морские змеи, которые живут по принципу: «Бей! Круши! Ломай!», а с ними и драконы, которые всегда не в настроении.

Из такого количества приведенных персонажей, которые кричат, рыдают, выдают себя за жертв насилия и обстоятельств, причиняют боль себе и окружающим, и прочее, прочее, прочее, некого выбрать как интересного, за кем наблюдать, ведь они одинаковые, не создают повествовательного контраста. В них нет конфликта, который бы дал четкое понимание того, что персонажи могут потерять, если ничего не менять. Нет альтернативы экзальтированным воплям подростков в пубертате, которые оценивают мир исходя из собственных максималистских критериев, а не интересов населения города, обычных людей.

Учитывая изложенное, неясным остается и вопрос правового положения женщины в рамках этой саги. Альтия, фактически без спроса, покидает дом, плавает на корабле, и даже пытается демонстрировать свое недовольство чем-либо команде. Вместе с тем, Кефрия, отдает право владения и пользования живым кораблем, как и прочим имуществом, мужу. Одновременно с этим, проститутка Этта становится «частью команды, частью корабля», притом, что никто не обращает внимания на тот факт, что «женщина на корабле к несчастью», поскольку она одна женщина среди команды мужиков (или подростков с гормональным Армагеддоном, затмевающим разум), которые могут быть в море не один месяц…
Сюда же можно отнести и неясности с пределом свободы живых кораблей, самостоятельности их решений, контроля и нейтрализации таковых. Кто все-таки на корабле капитан, человек или носовая фигура судна?

Как писал ранее, многое в изложенном автором теряется по причине того, что Р. Хобб, как в «Саге о Видящих», так и в «Саге о живых кораблях», не показывает заявленные конфликты, а рассказывает о них, например: устами персонажей, которые что-то где-то от кого-то слышали, либо словами автора в предисловиях к главам. Это плохой прием, поскольку лор с его историей искусственно изымается из текстового тела истории, и не развивается в последующем повествовании.

Первая книга саги – это общий пролог к истории, каждая последующая начинается с того, что десять глав к ряду ничего не происходит, кроме пересказа предыдущих книг и событий, а учитывая, что автор и так злоупотребляет тем, что не показывает, а рассказывает – это изрядно утомляет, даже выматывает, раздражает. Из-за того, что повествование концентрируется на истериках, страдашках и обидках, сюжетное изложение имеет сбивчивый ритм, часто ловишь себя на мысли, что рассказчик, а с ним и персонажи топчутся на месте. Кроме того, история показалась однобокой, в которой нет осмысленных противоположных позиций антагонистов, где автор подыгрывает персонажам.

Больше интересного на моем Telegram-канале