3.5

В основе книги - сразу и история, и легенда. Жили-были ходы - своего рода чешские казаки, охраняли границу, получали за то привилегии от "старых королей". Наивно верили, что пока целы некие старинные грамоты с печатями, жива и ходская свобода. К моменту действия романа - к самому концу XVII в. - это уже просто грамоты с печатями. Алоис Ирасек и сам пишет, что из его героев разве что самые почтенные старики успели на себе испытать ходскую вольность. Более молодые ходят себе на барщину по приказу барона Ломикара-Ламмингера. А грамоты все-таки существуют. Их существование настолько сильно тревожит и положительных, и отрицательных героев романа, что вся интрига закручивается вокруг нескольких клочков пергамента, на практике уже не применяющихся.
Злой барон, как полагается злодею, мечтает грамоты отобрать. Старая Козиниха, несгибаемая, как полагается героине, старается их уберечь. Угрозы, обыски, драматическое сожжение найденных в простеньком тайнике грамот... Две грамоты все же удалось уберечь, и ходы решили, что все равно смогут добиться справедливости. Ян Козина крепко верит в справедливый суд императора, который, конечно, грамоты подтвердит. Матей, последний ходский знаменосец, предпочитает более жесткие методы: отказаться работать на барщине, захватить в заложники панского слугу, демонстративно, на глазах у барона, утопить в озере панскую плетку. Ну-ка, угадайте с двух раз, чем дело кончилось?
А легенда? А легендой стал Козина. Поезжайте в Чехию, в деревню Уезд, конечно, когда такая возможность снова появится. Там вы увидите памятник Козине - ходский герой стоит в традиционной широкополой шляпе, с топориком-чеканом в руке, - увидите его дом и тематический маршрут. Там вам и расскажут, как Козина проклял Ломикара. Этой-то легендой и завершает повествование Ирасек.
Осталось сказать несколько слов о романе как романе. Он добротный, крепко сбитый, по-хорошему классический. Писатель бережно собрал и исторические сведения о ходах, и фольклор. Однако немного живости его роману не помешало бы - и в характерах, и в действии. И положительный Козина, и отрицательный Ломикар немного слишком пафосны для реалистической прозы, а для пересказа легенды, наоборот, надо бы больше стилизации.