5

Постмодернизм тех времён и тех мест, когда слова такого ещё не было. Роман о романе, о создании романа, о героях романа о романе, об их прототипах, об авторе, которого сожрала Мельпомена.
Герои «Трудов и дней Свистонова» — это мещане и обыватели, которые стремятся казаться интересными, чтобы попасть на страницы нового романа модного автора. Но стоит им прочесть рукопись романа, как герои чувствуют себя раздетыми, глупыми, ничтожными и ненужными. Свистонов настолько достоверно и описательно выводит их на страницах романа, что и придумывать уже нечего; взглянув в зеркало, мнимая значительность взвешена и найдена очень лёгкой. «Мене, мене, текел, упарсин».

Несостоявшийся писатель Куку живёт по законам литературных произведений, стрижётся «под Пушкина» и строит отношения с любимой девушкой так, что Свистонов предугадывает его дальнейший шаг. Кукуреку Свистонова проживает жизнь за реального Куку, вытягивает из него душу, и тот опускается, не зная больше, чем заполнить своё существование.

Сплетник, властитель дум стареющих барышень и «советский Калиостро» Психачев навязывает себя в роман Свистонова. Но для автора он не более чем забавный экспонат для коллекции, пытающийся оправдать свою неудавшуюся жизнь и нищенское существование. «Для Свистонова люди не делились на добрых и злых, на приятных и неприятных. Они делились на необходимых для его романа и ненужных.» Четырнадцатилетняя дочка Психачева Машенька обожает отца и хочет замуж за Свистонова, но рукопись романа лишит её всех иллюзий. Свистонов не считает честным скрывать свой взгляд на её отца, ведь реальный Психачев уже переведен в роман и стал не нужен и не интересен, равно как и сама Машенька.

Один из героев будущего романа называет Свистонова Мефистофелем. Он входит в доверие к людям, играет с людьми, ставит над ними эксперименты, наблюдает и записывает, а переработав, теряет к ним всякий интерес. Его не волнует, что даже самые мелкие люди могут пострадать по его вине. Мир для него не более чем кунсткамера с экспонатами-уродцами, а сам Свистонов в нём что-то вроде директора.

«Люди — те же книги, — отдыхая, думал Свистонов. — Приятно читать их. Даже, пожалуй, интереснее книг, богаче, людьми можно играть, ставить в различные положения». Свистонов чувствовал себя ничем не связанным.

Излюбленный приём Свистонова — литературный коллаж. Цитаты из книг, газетные объявления, реклама, подслушанные или украденные сюжеты служат Свистонову материалом, из которого с помощью ножниц и клея и небольших связующих вставок умело монтируется новое произведение. Вагинов показывает и предостерегает, что искусство, лишённое души, вытягивает душу своего создателя. Природа не терпит вакуума. Свистонов, переведя окружающий мир на страницы рукописи и окончив работу над романом, сам перешёл в своё произведение.

Стоит ввести в оборот новый термин, наподобие обломовщины, маниловщины или передоновщины, на что так богата традиция советского литературоведения. Свистоновщина — это такое свойство даровитых авторов —начинающих или модных, юных или уже подёрнутых гнильцой, — вставлять в роман в голом виде, не перерабатывая, своё ближайшее окружение, поелику на иное таланта не хватает.