5 Дом, проклятый дом

Было занятно следить за тенью Достоевского в позднем, уже внецикловом "Ведьмином вязе" - тогда много говорили о рывке Таны прочь от детектива к чисто русскому психологизму. В очередной раз убеждаешься, что издатели слукавили: роман Таны с Федором Михайловичем начался куда раньше. Просто если "Вяз" носит в себе огромный кратер от столкновения с "Преступлением и наказанием", то тут влияние иное: "Братья Кармазовы" во всей красе. Нет, никакого спойлера. Нет, это не то, что вы подумали. И все же...
О сюжете вообще говорить не буду: у Таны он всегда вторичен на фоне атмосферы и описания внутреннего мира персонажа. По атмосфере: Дублин Френч поразительно похож на Петербург Достоевского - все те же оттенки серого, все тот же непролазный мрак в душах. Хотя сами герои совершенно иные: в душе полицейского Мэкки хватает, конечно, и боли, и ненависти (прежде всего - к собственному прошлому и собственной семье), но в ней достаточно и любви, и нежности... Кстати, мужские характеры Тане удаются даже лучше, чем женские - в ее Фрэнка Мэкки, брутального и грубого пареня из дублинских подворотен, веришь сразу, с первых страниц. Таких людей полно вокруг, просто пробиться сквозь их грубую шкуру непросто. А стоит. Да и другие герои "Фейтфул-Плейс" очень непросты - даже к омерзительному папаше Мэкки начинаешь испытывать какое-то подобие не любви, конечно, но хотя бы эмпатии.
По сути "Фейтфул-Плейс", как и любой роман Таны Френч, лишь маскируется под детектив: вычислить, что именно произошло и кто убийца, можно уж в первых главах, тут все очевидно. Важнее другое: роман Таны Френч в общем и целом - о распаде современной семьи. О непонимании даже среди самых близких. О том, что некогда сближавшие нас вещи либо утратили свое значение, либо приводят к катастрофе. О том, что домой, как и в прошлое, возврата нет, близкие люди давно уже стали далекими и чужими, а само прошлое - лжет, как и старое письмо, которое ты хранил все эти годы.
Грустная, но почему-то удивительно нежная книга об одиночестве и любви. И немного - о детстве: если и остался в нашем мире свет, то именно там.