3 Методологическая попытка обосновать НЛП

Вместо вступления — я из тех времен, когда слово «НЛП» (нейролингвистическое, прости господи, программирование) было модным. Многочисленные знакомые читали книги, в надежде, что это придаст им хоть толику уверенности — потом эти же знакомые переключились на книги по пикапу. Как вы понимаете, не помогло ни НЛП, ни пикап. Но сама концепция, что «слово» влияет на «мозг», и психика и лингвистика связаны — плотно закрепилась в моем сознании. Потом уже пошли многочисленные психолингвисты, вроде той же Черниговской. Далее пошли уже педагоги, которые стали объяснять, как слово и мозг взаимосвязаны — в общем, тема пошла в народ, стала плотно обрастать разного рода шарлатанами и, следовательно, потребность обоснования методического базиса предстала во всей красе. Поэтому, когда в руки попала книга, обещающая именно «научный подход» к психолингвистике — начал знакомиться.
Сама по себе работа ни на какой научный прорыв не претендует — благо, позиционирует себя как сборник лекций. Таким образом мы должны были увидеть основные методолого-методические основы новой науки психолингвистики (далее — ПЛ), желательно, с теоретико-эмпирическим обоснованием. Получилось ли у нас их увидеть? Местами да — местами нет.
Краткий экскурс в историю науки: науки, исторически, выделялись двумя разными способами — эмпирически, когда повседневная практика просто носом нас тыкала, что вот здесь есть какая-то область знания, и с ней надо работать методами познания, и теоретически — когда науку открывали «на кончике пера». Понятно, что «этиология» той или иной науки задает вектор развития этой науки — и тем страннее было увидеть авторский подход, согласно которому ПЛ это именно «теоретическая», но никак не «эмпирическая» наука.
С давних времен (т.е. с ХХ века), когда психохирургия стала окончательно запрещена, и исследовать функции мозга человека после хирургического вмешательства стало не просто неэтично, но даже попахивая одной коричневой идеологией, мы потеряли целый пласт возможных исследований. По одной простой причине — есть вещи, которые могут исследоваться только через отклонения. Будь она неладна 300 раз концепция «бихевиоризма», предполагающая мозг как «черный ящик», и предлагая нам исследовать не сам мозг, а то, как входящий сигнал изменится по сравнению с собой же исходящим из мозга, хоть и хромает на обе ноги, но дает нам то, без чего в науке не обойтись — результат. Многочисленные исследования реакции людей на тот либо иной импульс на долгое время стали главным двигателем научного прогресса как в сфере нейронаук, так и в примкнувшей к ней лингвистике. Был еще один путь — долгий и сложный, разного рода механические или иные повреждения мозга. Во многом именно благодаря ним построил концепцию Оливер Сакс (о его великой книге писал здесь). Поэтому, чего уж там скрывать, и исследования мозга, и становящаяся все более модной ПЛ — науки скорее эмпирические, чем теоретические. Тем более странно выглядит попытка автора обосновать ПЛ именно как теоретический конструкт, а на эмпирику, главный двигатель этого знания, не обращать внимания вообще. Таким образом нас ждут теоретические дебри, обосновывающие теоретически дебри. Правильный ли это подход при обосновании такой «прикладной» науки? На мой взгляд — сама концепции презентации науки именно в таком ключе, без эмпирического материала (или ссылок на него — об этом позже) выглядит сомнительно.
Если базироваться на предпосылке, что данная работа всего лишь теоретическое обоснование для какой-то научной дисциплины, и это просто подвод к «настоящей» науке — все становится на свои места. Правда проблема начинает лезть из другого места — так где же тогда сама наука? Есть какие-то эмпирические результаты? Да как-то не особо. Получается, что в какой-то момент мы тонем в разного рода ментефактах, пресуппозициях, конситуациях, предикатемах и когнитивных структурах, без особой надежды увидеть не то что берег, а понять, есть ли край у этого океана вообще. И именно поэтому презентовать эту книгу как «окно в мир психолингвистики» я бы все-таки не советовал.
Еще одна проблема вылазит совсем неожиданно — это список литературы. Книга издана в 2012 году, и это уже второе издание. Литература же лишь доходит до середины нулевых, идейно, основной массой, находясь в работах 60-80-х годов. Молодая была немолода. Нет, я не против работы Выготского, Лурии или Леонтьева — но неужели за все прошедшие 50 лет наука не смогла дать ничего новее? И это на фоне того гигантского интереса, того самого рассвета психологии, который, как по мне, пришелся на фильм Основной инстинкт и на образ психолога Шерон Стоун без трусов?

Самый запоминающийся образ психолога из массового кинематографа. Тысячи людей пошли учиться на психолога, видя себя чокнутой миллионершей-писательницей-психологиней в исполнении Стоун

Недалеко уехал этот транспорт, ой недалеко. Нет, я очень уважаю Александра Афанасьевича Потебня как лингвиста, но видеть его кирпичиком в фундаменте молодой и перспективной науки не готов, просто потому, что он жил в XIX веке. Вот такой я хроношовинист. Честно говоря, создается полное ощущение, что список литературы взят из докторской, защищенной где-то в начале 90-х, притом человеком, который не очень хорошо знает английский язык — иностранных источников здесь маловато. Тем более, если мы считаем, что ПЛ не ограничивается русским языком. Из всех «иностраноязычных» работ не ни одной (!!!), изданной в ХХI веке.
Как теоретический конструкт работа написана неплохо — чувствуется академический стиль, выучка и структура. Как обоснование для «новой», «молодой» и «прогрессивной» науке — это, конечно, слабовато. Возможно, это будет интересно специалистам, но только при наличии иных источников, уже с эмпирическим материалом.