5

Рюрик Ивнев — поэт, прошедший через школы футуризма и имажинизма.
Каждый раз разный и каждый раз неизменный. Он прожил долгую жизнь. Много переводил,
что составляло ощутимую часть его дохода, но еще больше писал в стол —
стихи, прозу, драматургию и мемуары. Все это в наше время наконец доходит
до читателя.

На этот раз правопреемники выпустили книгу статей, дневников и мемуаров,
где поэт предстает в качестве хроникера буйных пореволюционных лет.

Ивнев, напомним, был одним из трех литераторов, которые первыми обратились
к большевикам и предложили свою посильную помощь. Двое других — Александр
Блок и Владимир Маяковский.

Мне двадцать шесть. На улице восстанье.

Я не политик, правда, но душой

За власть народа, за его созданье —

За Совнарком и за его размах большой.

Это первые строчки стихотворения «Первые дни Октября» (1980), посвященного
Блоку, — достаточно репрезентативного и характерного для позднего периода
творчества Ивнева, когда «жар прожитых лет» еще теплит грудь и поэт может позволить
себе выражаться максимально просто. Иногда даже косноязычно.

Именно этим стихотворением открывается сборник.

«Власть народа», «Совнарком» и «большой размах» — буквально
в каждой статье Ивнева. Приведем небольшой фрагмент из заметки «Свет и тени»
(это уже публикация 1918 года — из газеты «Известия ВЦИК»): «Мы живем в прекрасные
и в то же время в тяжелые дни. Трудно себе представить какую-нибудь
историческую эпоху более величественную, более глубокую, чем ту эпоху, в которую
мы вступаем, эпоху освобождения всех трудящихся и угнетенных, эпоху борьбы
между живой (жаждущей жизни) человеческой душой и темным ликом бездушного капитала».

В книгу вошли мемуарные очерки о Ленине и Луначарском (Ивнев
продолжительное время был личным секретарем наркома просвещения), о расколе
внутри русской интеллигенции и о поэтах-футуристах, ставших трубадурами
новой эпохи. Здесь и самые различные статьи из советской периодики — о революционной
постановке «Руслана и Людмилы» в Мариинском театре, о подписании
Брестского мира, об опасности «узко-национальной пропаганды».

Дополняют картину редкие фотографии (особенно интересен по составу присутствующих
снимок, где наряду с Ивневым сфотографированы П. И. Лукомский, один из действующих
командиров РККА, и поэт-футурист Г. Петников), афиши и документы
(диплом, паспорт, билет члена ВСП), а также выдержки из дневника Рюрика Ивнева
за 1917—1918 годы. Они, конечно, уже публиковались и входили в более полное
издание[1],
но в контексте этой книги смотрятся иначе — еще безумней и смелей —
и создают полифонию. Если в статьях, которые пишутся для советских газет,
Ивнев предстает пламенным борцом за революцию, то в дневниках поэт выглядит
богооставленным и страдающим от этого.

Приведем запись от 2 января 1918 года: «Самую большую подлость в моей
жизни я сделал сегодня — на митинге, когда, говоря о таланте, данном
Богом, побоялся это сказать перед „революционной аудиторией“, и сказал: буду
бороться со всем талантом, данном мне судьбой и уже через секунду (стало уж
очень стыдно) добавил: Судьбой и Богом. Ниже этого я еще не опускался,
гаже этого я еще не был, я разбит и уничтожен (самим собой), у меня
даже нет сил просить Его простить меня! Мне стыдно к Нему обращаться, лица
своего не могу поднять от земли, боялся глядеть на свет…»

«В вихре революции» — отличная возможность еще раз взглянуть на
Рюрика Ивнева и в его лице на русскую интеллигенцию первых пореволюционных
лет — на их чаяния и страхи; на их, с одной стороны, декларационные
статьи, поступки и жесты, а с другой — на их внутренний мир.
Особо удивляет проникновение советских нот — с каждым новым днем все большее —
в художественные тексты. Все это поразительно и поучительно.

«Звезда»