5 «Знаешь ли ты, как в одиночестве тянется миг...» (с.)

Книга-ловушка. Полуночная подруга — завораживающая и завлекающая. В январской темноте уютно тикали часы, елка подмигивала огоньками, а со страниц неожиданно потянуло морем, легким соленым бризом. Я дала себе обещание не засиживаться, одолеть пару глав, не больше, и преклонила голову на книжное дружеское плечо… И дверка захлопнулась. Время летело, за окном припустил снег, после перестал, порозовела кромка неба, а меня не отпускала она — Болотная Девчонка. Да что там, уходить попросту не хотелось. Не хотелось предавать.

Я видела, как в зарослях меч-травы мелькнула белая косынка. Крокодиловые туфли семенили по тропинке. Ни объятья, ни прощального взмаха рукой. Почему ты ушла, Ма? После исчезли старшие — Мэрф, Мисси, Мэнди. Не вспомнить и лица. Уход Джоди стал таким сильным ударом, что перехватило дыхание и Киа даже взгляда не смогла поднять… Последним был Па. Взвалил мешок на плечи и растворился в зыбком болотном тумане, а с ним и последние крохи тепла.
И ни души рядом. Только топь с ее сетью речушек, протоков, пойм, лагунами и дикими травами, дубовыми рощицами и синим простором моря, суетливыми стаями чаек, то припадающих к ногам, то взлетающих ввысь. Мир, исхоженный вдоль и поперек, знакомый с детства, то редким пером кваквы, то диковинной ракушкой напоминающий, что у Киа есть то, что никто не сможет отнять. Дом. Земля, способная утешить как мать. Боль из сердца ушла, как вода в песок, - просочилась глубоко, но до конца не исчезла. Болото и лагуны успокаивали, приносили на гребне волны радость, но не могли дать важного — улыбки любимого человека, тепла объятий, доброго слова, радости простой беседы.
Как случилось, что самка бросила собственных детенышей? Как так вышло, что мальчишка с перьями, первый друг и первая любовь не сдержал данное слово? Почему жаждущее участия сердце допустило, что в жизни Болотной Девчонки появился Чез Эндрюс — светлячок, притягивающий ложным светом? И кто бы ответил на простой вопрос: за что благочестивое общество Баркли-Коув, поджав брезгливо губы, отвернулось от запуганного ребенка, выросшего на болоте? А жизнь между тем продолжалась, и нужно было как-то добыть еду, вытянуть из ноги ржавый гвоздь и просто защитить себя — от холода, от злого мальчишки, от Па.
Красивая книга, но право, словами не передать, как сильно она ранила меня. По натуре я эмоциональный человек, восприимчивый читатель… И вроде пора бы уже научиться отделять себя от полюбившихся героев, но каждую книжную пядь, каждую минуту, каждый год я не могла не переживать за Киа, не делить с ней бездну одиночества. Я захлопывала книгу, ругалась словами, которые себе в жизни не позволяю, и цеплялась за страницы, когда было слишком больно. А еще я так и не могла простить ни Ма, ни братьев, ни сестер, ни Тейта, даже зная всю подноготную истории, даже понимая, что трусость — не редкость, даже памятуя о законах природы… Ну как можно было не написать своему ребенку за все это время ни слова? Как можно было не искать? Ну скажите, как?!

Делия Оуэнс виртуозно сыграла на моих эмоциях, и в этом моем признании нет ни капли насмешки или упрека. Она влюбила меня в суровый болотный край и еще раз доказала, что ни один ребенок не заслуживает такой боли, такого одиночества, какие вынесла Киа. Вот только истории с Маугли даже в наш продвинутый век не так уж и редки. Многие ли из таких детей вырастут сильными духом? Никто не даст ответ, вот только порой для того, чтобы спасти достаточно просто протянуть руку.