16 октября 2020 г. 16:10
3K
5 Кто к чему приставлен
В свое время литературный критик Дмитрий Овсянико-Куликовский провозгласил, что суть чеховской повести - изображение зла и греха в процессе становления новой крестьянской буржуазии. Безусловно такой мотив в произведении присутствует, но я бы не сказал, что он доминирующий. Эта повесть не столько о социальном векторе развития крестьянства, сколько о духовных процессах, творящихся в душах людей, о том, как они видят и понимают правду и справедливость.
Вот такой парадокс получается, повесть о грехе и зле, но окончательных злодеев в ней нет. Каждый из участников изображенного действа не осознает своей несправедливости и неправедности, даже Аксинья ведет себя в рамках понимаемой ей по своему справедливости. Беда этих людей в лютом невежестве, подчиненности инстинктам, душевной нищете, а следовательно - в крайней примитивности их внутреннего мира. Высокие человеческие чувства здесь не то что не ценятся, они не находят здесь применения, результаты их проявления оказываются столь же трагичны, как и результаты выражения "мелких" душ.
Самый лучший пример - жена главы семейства Варвара, которая из лучших побуждений посоветовала мужу записать Бутекино на новорожденного сына Анисима и Липы, в результате это благое начинание привело к гибели младенца. Добро и зло перемешиваются друг с другом, нет никаких четких ориентиров, такое впечатление, что всё, что творится в Уклееве, происходит в каком-то тумане и мраке.
Тут самое время вспомнить название повести - "В овраге", это своего рода прообраз преисподней, в котором "не переводилась лихорадка и была топкая грязь даже летом... Здесь всегда пахло фабричными отбросами и уксусной кислотой... " Эта грязь и отбросы - они везде, в том числе и в душах живущих здесь людей, они все разные, но они плоть от плоти своего родного "оврага".
Глава семейства Цыбукиных - Григорий - делец и обманщик, но готовый на любые уступки и даже жертвы ради семьи, недалекий и безропотный Степан, склонный с пусканию пыли в глаза и авантюризму Анисим, расположенная к праведности Варвара, богобоязненная Липа, наконец, знающая свою выгоду красавица Аксинья - все они жертвы своего оврага. Хотя, насчет жертв я, наверное, не совсем прав, Аксинья не выглядит жертвой, духовных терзаний она не имеет, нет той душевной глубины, при которой они возможны, и в результате именно она прибирает в свои руки все материальные ценности семейства Цыбукиных. Тут можно обратить внимание на её имя, ведь Аксинья (Ксения) означает гостью или чужеземку. Да, вот она - представительница того самого нового капиталистического мира - Молоха, нищая духом, коей уготовано наследовать. Далее напрашивается - Царство небесное, но нет, ей суждено наследовать овраг вместе с его мутью, мраком и туманом.
И с полным отсутствием справедливости, ведь Аксинья ни перед кем и никак не ответила за жесточайшее убийство младенца, обваренного ею кипятком. Более того, все, в том числе и благонравная Варвара, осудили в смерти ребенка несчастную Липу, дескать не уберегла. Деградирующая мораль жителей оврага изменяет даже факты ближайшего прошлого, закрывая им глаза на неприкрытое преступление. Торжествует фраза, произнесенная Анисимом несколько раз в разговоре с Варварой: "Кто к чему приставлен" - каждый получает то, к чему приставлен.
И все же, несмотря на мрачность описанного оврага, повесть не оставляет ощущение беспросветности. Максим Горький рассмотрел в ней "ноту бодрости и любви к жизни". Носителем этой ноты становится обретшая духовную силу после встречи со "святыми из Фирсановки" Липа, она уходит из Уклеева, покидая пространство оврага-преисподней, устремляясь к "небу", она становится выразителем идеи любви и прощения, которое на последних строчках повести из её рук в виде пирога с кашей принимает опустившийся Цыбукин.
Книга перечитана в рамках «Чеховских дуэлей» с Ludmila888 (рецензия).
Комментарии
Да, и именно об этом написал Горький в статье «ПО ПОВОДУ НОВОГО РАССКАЗА А.П.ЧЕХОВА "В ОВРАГЕ"»:
«Все эти люди, хорошие и дурные, живут в рассказе Чехова именно так, как они живут в действительности. В рассказах Чехова нет ничего такого, чего не было бы в действительности. Страшная сила его таланта именно в том, что он никогда ничего не выдумывает от себя, не изображает того, "чего нет на свете", но что, быть может, и хорошо, может быть, и желательно».
Спасибо, Сергей!
Тоже очень удачный заголовок!
Вот такой парадокс получается, повесть о грехе и зле, но окончательных злодеев в ней нет. Каждый из участников изображенного действа не осознает своей несправедливости и неправедности, даже Аксинья ведет себя в рамках понимаемой ей по своему справедливости.
Незнание закона не освобождает от ответственности. Аксиния - окончательный злодей. Она обманывает чужих и убивает младенца. Это трагедия, что так она видит справедливость, но она - злодей. Правда, я помню, что ты не считал преступником и того злоумышленника, что гайки с железной дороги воровал. Но там законы юридические и вред гипотетический, а здесь закон Божий, да и общечеловеческий (поскольку там в Бога не верят). Кстати, Липа с матерью черт-те куда ходили молиться, а Анисим Цыбунин в церкви не был с детства. То есть Чехов в данном случае отождествляет жизнь "по правде" и "веру в Бога". Довольно странно для Чехова, не находишь?
Деградирующая мораль жителей оврага изменяет даже факты ближайшего прошлого, закрывая им глаза на неприкрытое преступление.
Я тоже был в шоке от этого. Но думаю сейчас, что Людмила права, и они просто не знали, что произошло.
Я категоричен?! Возможно, это и правда не существенно. Ведь если бы кто спросил, Липа бы рассказала, наверное. Хотя даже мужикам на дороге она не рассказала. Значит дело не в её страхе перед Аксинией, а в её смирении (что-то не отпускает меня смирение:).
Ладно, не буду дискутировать с человеком, который даже поспорить не хочет :)
Вот очень жаль, что сама Липа неосознанно покрывала убийцу своим молчанием. Ведь чтобы остановить зло, надо, как минимум, говорить о нём. Старик Цыбукин имел полное право знать правду о смерти единственного внука и о том, какую змею он пригрел в своём доме. Липа должна была поставить его в известность. Хотя именно тогда он уже начинал терять разум и от скандала из-за наследства, устроенного Аксиньей, побежал прятаться за шкаф.
Но думаю сейчас, что Людмила права, и они просто не знали, что произошло.
Думаю, что они не знали, но догадывались. А делать ничего не стали против Аксиньи, чтобы еще сильнее не позориться перед миром, им хватило стыда после ссылки в каторгу старшего сына. Поэтому глубина их падения неизмерима, словами неописуема, особенно если попристальнее рассмотреть лицемерную Варвару. Тут прямо Иудушкой Головлевым пахнет.
даже Аксинья ведет себя в рамках понимаемой ей по своему справедливости
Можно рассудить о любом злодействе, что его проделывают в силу своего собственного мировосприятия. Даже если взять самый крайний вариант, каких-нибудь мучителей-садистов, то позволительно предположить, что они считают свои жертвы получающими наслаждение в процессе пыток. Это, однако, не делает их положительными персонажами.
Также и Аксинью вряд ли можно оправдать тем, что она не различает добро и зло, просто зло у неё давно вошло в привычку.
Вот уже не первый раз сталкиваюсь с феноменом, когда я отказываюсь от категоричности в осуждении кого-то, следуя христианскому принципу: "не судите, да не судимы будете", мне приходится держать ответ за то, что я оправдываю кого-то. Но разве я написал хоть слово в оправдание Аксиньи? Вот что я написал: "даже Аксинья ведет себя в рамках понимаемой ей по своему справедливости".
Абсолютный злодей осознанно идет на злодейство, Аксинья действовала импульсивно, она не планировала свой поступок, он совпал. Это не оправдание самого поступка, его невозможно оправдать.
Вы не полностью привели цитату из рецензии, там есть один существенный момент, на который так и хочется (импульсивно) среагровать. Вот он:
повесть о грехе и зле, но окончательных злодеев в ней нет
Аксинья планомерно вводила себя в истерику, созывая на потеху все село, выкрикивая обвинения в адрес свекра и топча ногами бельё. Это не похоже на порыв, как мне кажется.
Вот именно - истерика - аффективное состояние. Судить о планомерности введения себя в истерику не могу, поскольку считаю, что человек заранее не в состоянии планировать свое поведение в аффективном состоянии. Я таких истеричек в реальной жизни видел, у меня дальняя родственница такая есть, в истерике может оскорбить самым ужасным образом любого, самого хорошего человека, может, и убила бы кого, если бы совпало, не исключаю. Но назвать её абсолютной злодейкой язык не поворачивается )
Только в кино видела, как люди вводят себя в искусственный аффект, этот образ у меня связан с зоной и с персонажами, которые раззадоривают себя перед серьезными "разборками".
А про аффект Аксиньи можно еще порассуждать, если вспомнить, что она за собой никакой вины не ощутила, а попросту согнала невестку со двора.
Продолжать не буду, потому что ваш посыл мне понятен.
Перечитал себя еще раз. Обе части из моей цитаты оказываются по факту вырванными из контекста, а ведь целиком она выглядит так:
Вот такой парадокс получается, повесть о грехе и зле, но окончательных злодеев в ней нет. Каждый из участников изображенного действа не осознает своей несправедливости и неправедности, даже Аксинья ведет себя в рамках понимаемой ей по своему справедливости.
Выделенный жирным фрагмент связывает обе части.
На мой взгляд абсолютный злодей осознает свою несправедливость и неправедность, этим посылом я и руководствовался.
Может и не прав, но, возможно, такому восприятию способствует мое крестьянское происхождение :)
Вы же читали выше пост Людмилы о том, что мужики, которым Горький читал повесть, плакали и всех простили, в том числе и Аксинью )
Горький писал Чехову, что читал эту повесть мужикам. И они все вместе плакали. И всех простили: и старика Цыбукина, и Аксинью.