5 В комнате с экранами.

А теперь все кончено, он больше не разговаривает со мной. Правда, мне кажется, что насилие — это тоже форма общения… наверно, он что-то хочет мне сообщить.

Вообще, я не люблю книги без связного сюжета, мне нужны начало и конец истории, пусть даже они будут перемешаны, или последовательность в угоду причудам автора будет изменена, но, как не единожды показывала и продолжает показывать практика, из любого правила есть исключения. И вот здесь как раз оно. Еще вчера я дочитала эту историю, но все никак не могла найти подходящие слова, чтобы описать ее, в голове крутилось что-то про наброски, зарисовки и прочее в таком духе, но все это было не то, от этих фраз веет чем-то слегка прозрачным, акварельным, эфемерным, а прозе Мураками эти эпитеты абсолютно не подходят. И тут как озарение: я стою одна в темной комнате, которую освещают лишь десятки, а то и сотни небольших экранов, заполняющих все стены помещения, а на них транслируются изображения с камер наблюдения, которые понатыканы ныне повсюду в любом крупном городе любой развитой страны. И вот я подхожу ближе то к одной, то к другой, прикасаясь лишь вскользь к обрывкам чужих жизней, выхватываю то ужасающую обыденность бытового насилия, то чудовищное в своей прагматичности преступление, то лишь ежедневную трагедию бытия.

Одна токийская ночь, десятки людей, проносящихся как в калейдоскопе, связанные невидимыми нитями-линиями в одно целое, но даже и не подозревающие об этом, передающие как будто эстафетную палочку друг другу, чтобы показать случайному наблюдателю-читателю все болезни современного общества. Ведь кого мы можем застать ночью на улицах мегаполиса? Проституки и их клиенты, наркоманы и преступники всех мастей, несчастные люди, не имеющие дома или не стремящиеся в него по разным причинам попасть. У всех свои проблемы и трагедии, у каждого своя судьба, но одно у них общее — дикое одиночество, одиночество в толпе, когда людям все равно, что происходит НЕ с ними, когда они проходят мимо, предпочитая отвести взгляд и сделать вид, что не заметили расширенных зрачков и пустого лица пятнадцатилетней девочки, выискивающей очередного клиента, разбитого лица прилично одетой женщины в супермаркете или валяющегося на тротуаре человека, неважно пьян он, избит или ему стало плохо. Одиночество в толпе, неслышимый никем крик в городском шуме, молчание в вопросе и молчание в ответе...

Видимо, именно из-за этой ставшей привычной изоляции, из-за отсутствия общения как такового лишь один герой встречается не единожды — это странная девушка Юко, которая от природы обладает необычной способностью считывать электромагнитные волны с различных устройств и приборов. Если человечество разучилось понимать друг друга с помощью слов, может, нам и впрямь нужны новые способности к коммуникации?..

Духовная пустота героинь «Топаза» охватила теперь все слои нашего общества. Однако эти люди еще не имеют собственного языка. А поскольку это чувство тоски и одиночества, затопившее современную Японию, — явление абсолютно новое и не имеющее аналогов, то очень трудно выразить его основные особенности. Все, что мы можем видеть, — это ощущение безысходности и бесполезности, стремление разорвать все связи между собой и окружающим миром.
На сегодня одной документалистики уже недостаточно. А поскольку период модернизации страны закончился, то и литература того времени тоже должна погибнуть. Литература не должна быть руководящим началом у людей, лишенных языка. Она не должна превращаться в этой пустоте в самодостаточное и самовоспроизводящееся явление. Литература должна стремиться к тому, чтобы и эти люди обрели дар речи. (из послесловия автора)