История России — рецензии — стр. 2

Я родился и вырос в городе Тавда Свердловской области, который находится примерно в 40а километрах от родины Павла — деревни Герасимовки. На состояние февраля 24го года от Герасимовки осталась одна улица и музейный комплекс посвящённый Павлику — музей коллективизации, памятник Павлу Морозову, памятник подписанный Максимом Горьким и, конечно же, арка из красного кирпича, открывающая тропинку в лес к тому самому роковому месту, на котором произошло преступление. Сейчас деревня потихоньку умирает, как впрочем большинство деревень начиная с 90х годов прошлого века, но память живёт - помнят жители Тавдиского района былую славу, которая гремела на весь Союз.
Как человек, родившийся в 2000м году к своему стыду скажу, что о Павлике узнал только в 10м классе школы. Хотя, стыдиться мне нечего —…

Давно не читала таких откровенных памфлетов, даже некоторые современники сомневались, что автор записок посещал Россию. Хотя вполне вероятно, что цивилизованный хвастун де ла Нёвилль искренне описал свои впечатления от «варварской Московии» и «варваров московитов». Французский шпион приезжал в Россию в интересное время – в 1689 г., в период противостояния юного Петра I и царевны Софьи. Он успел близко сойтись с «франкофилом» Василием Голицыным, встретиться с Матвеевым и Сапфарием, но познакомиться с русскими нравами и обычаями, а тем более понять их, у заезжего иностранца не было возможности и, скорее всего, желания. У него стрельцы – милиция (ополчение?), Сибирь со славянского языка переводится как тюрьма, а царевны (видимо, с детства) живут в монастыре. В конце концов де ла Нёвилль и…

Реки - те же дороги, по которым можно добираться в различные места, перевозить товары, а также совершать иные действия, в том числе и военные.

В России данная отрасль развивалась своими темпами, государственные деятели видели, в каком состоянии она находится и пытались способствовать ее усовершенствованию, создавая в том числе и законы, регулирующие речные дела. Однако не все было идеально, происходили судьбоносные крушения, уносящие людские жизни и создающие туман горечи, проникающей в умы и сердца.

Алексей Иванов провел кропотливую работу по сбору информации и преподнес ее в виде интересной структуры, захватывающей  развитие речного флота и затрагивающий историческую составляющую, так или иначе связанную с реками и теми, кто внес свой вклад в данную область. Будут звучать важные события…

Концентрат боли, душевных мук и силы человеческой…

«Жили блокадники по-разному, голодали тоже по-разному. И умирали неодинаково. Одни умирали как люди, и вспоминают о них и поныне с жалостью и сочувствием, вспоминают тогдашние мальчишки, девчонки. А были такие, о которых по-другому вспоминают: о ком с презрением, а о ком и с ужасом. Но всегда – с болью за образ человеческий. Может, это и есть страшный суд, который творится на земле памятью людской»

«Блокадная книга» собрала в себе воспоминания тех, кто прошел через это адское мучение и тех, чьи истории сохранились только на страницах дневников, в письмах или в памяти близких.

Конечно, больше всего здесь воспоминаний о голоде, который затмевал все остальные лишения. Страшные воспоминания о том, как голод забирал все человеческое, кто-то с…

Ольга - младшая дочь Александра III и Марии Федоровны (датской принцессы Дагмар), родная сестра последнего нашего царя. Ей удалось уехать из страны после революции, последние годы она доживала в Канаде.

Княгиня с первых страниц подкупает скромностью и деликатностью, и дальнейшее повествование только подкрепляет возникшие ощущения. Даже в собственных мемуарах она не выпячивает свою фигуру на первый план, а все больше рассказывает о других: об отце, братьях, кузинах, тесте и т.д. Но то, что и как она говорит обо всех этих людях, подчеркивает светлый образ ее мыслей, доброту, щедрость и человеколюбие.

Светская жизнь ее не интересовала, но как члену царской семьи ей необходимо было выполнять свои обязанности. Единственной радостью от посещения балов были подаренные букеты, которые она…

Давайте на миг представим, что мы являемся немыми свидетелями очередного заседания Государственной Думы. Стоп, стоп, не спешите грохотать стульями, отодвигать их и склонять свою голову в глубоком почтении, речь пойдет не о современности и мы чуть-чуть углубившись в нашу историю окажемся в Таврическом дворце на заседании 4-го созыва Государственной Думы Российской империи. На дворе, скажем, февраль 1913 года, столица нашей необъятной Родины Санкт-Петербург, а перед нами зал заседаний Таврического дворца, а мы такие слегка притихнув стоим за спинами уважаемых людей. На трибуну поднимается Роман Малиновский. Он депутат госдумы от РСДРП. Мало того, он глава фракции большевиков. Давайте откроем раритетную книгу - справочник 1913 года издания "Члены Государственной Думы (портреты и…

Вот так чудесная книга мне попалась, с каким большим удовольствием я её послушала, жаль не успела это сделать до моей первой в жизни поездки в столицу, случившейся в середине апреля. Тогда бы я с ощущением некоторого предварительного знакомства гуляла по улицам центра Москвы. Но безотносительно моего посещения белокаменной, книгу прочитала с огромным интересом, так автор увлекательно смог рассказать про особенности жизни разных уголков Москвы второй половины девятнадцатого века. Именно этому промежутку, в который автор проработал московским хроникером и бытописателем, посвящено больше всего внимания, хотя иногда, для более полного представления текст обращается к более ранним, вплоть до начала века, временам, а бывает и до времен власти Советов добирается, в которые немало изменений…

Так, у меня с этой книгой не сошлось ожидания и реальность.

Мне казалось, что это будет нонфик с кучей интересных фактов о не менее интересном десятилетии, а оказалось, что фактов минимум, зато максимум каких-то пространных рассуждений.

Было скучно и сухо, глупо звучит, но книга бездушная, реально так чувствуется.

Тут кто-то писал, что книгу писали чисто ради заработка для зарубежных читателей без любви к стране и эпохе. Оно и аукнулось.

Я действительно удивлена, что у этой книги нет читателей, и, что она прошла незамеченной среди поклонников Маяковского. Хотя для исследователей его биографии она предоставляет действительно большую ценность.

Книга подробно рассказывает о всех местах, где бывал Маяковский в Петербурге, полноценно раскрывает его период жизни в Первую мировую войну.  Именно это время во многих книгах упоминается лишь парой предложений "служил в автомобильной роте", но здесь это все раскрывается! Что именно делал Маяковский, как служил, как командовал (да-да, он на крошечный отрезок времени, но стал внезапно командиром своей роты, даже был награждён, чему сам лично очень сильно удивлялся, так как ничего для этого не делал в прямом смысле этого слова).

Для меня книга оказалась очень полезной, поэтому если…

В целом книга мне понравилась. Под другим углом взглянула на жен декабристов. Как они отреклись от всего что у них было. От имущества, денег и пошли за мужьями в ссылку. Где жилось им трудно, это еще слабо сказано. Многие из них учились готовить, топить печь и колоть дрова и т.д. Они выросли не зная таких трудностей, но все же смогли преодолеть. Так же описание их пути, всех препятствий, которые им устраивали. В наше время даже подумать не могу, что им пришлось отпрашиваться у императора Николая, молить чтоб отпустил. В пути так же их ожидало много препятствий. Единственный минус книги это множество цитат из других книг. В целом там почти нет своих слов автора. Зато в кратком варианте есть возможность ознакомиться с такой темой в истории Российской империи.

Это второй том трилогии Леонида Беловинского, посвященной рассказу о жизне и быте русских обывателей. Первый том был посвящен сельской жизни, второй - городской. Автор рассматривает самые разные стороны жизни города и его обитателей - как выглядел русский город (дома, улицы, освещение, водопровод и канализация), какая промышленность была развита, где и чем торговали, какие общественные заведения были в городе, какой транспорт использовался и много самых разных прочих бытовых подробностей. Отдельные главы посвящены духовной жизни и развлечениям горожан, из них можно узнать про школы, училища, университеты, кто туда был допущен в разные времена, про ярмарки, гуляния, детские игры, танцы, клубы, театры и синематограф, балаганы и прочие развлечения, популярные в разных слоях общества. Очень…

Мои общие впечатления о книге "От татей к ворам" А.Воробьева и А. Евдокимова. На мой взгляд хорошо написана, мне было интересно.

Треть книги - история уголовного законодательства в России до 90-х годов 20 века. Незанудно, с примерами и пояснениями, сравнениями было-стало, цитированием источников (конечно, на лекциях по истории отечественного государства и права все более четко, но это же не лекции).

Далее отдельные моменты криминальной жизни в России: про Мишку Япончика и Соньку Золотую Ручку отдельные главы. При том, что я много читала про них, нашлись моменты, которые мне не попадались. Отдельно идут главы и  подглавы про разновидности преступлений, банды и борьбу с ними в 18, 19, 20 веке (интересно про сыщиков).

Двадцатый век представлен занимательно: про экспроприацию до революции…

Пожалуй, о хрущёвках так ещё никто не писал. По крайней мере, книги, посвящённые этому советскому феномену, обычно исчерпываются архитектурой, урбанистикой и пресловутыми сериями. Наталия Лебина всю эту техническую сторону вопроса либо опускает, либо даёт пунктиром. И тут мы понимаем, что дом – это не столько стены и места общего пользования, сколько люди, как модно говорить сейчас, комьюнити.

Книга удачно рассматривает хрущёвки как пространство для жизни с бытовой и психологической сторон. Распространено заблуждение, что советский человек, намучившись с коммуналками и хибарами, видел в отдельном жилье практически безупречный формат, пожаловаться не на что. На самом деле в живой коммунальной среде всё обсуждалось вполне откровенно, а журнал "Крокодил" активно острил по поводу развития…

Мы до сих пор увлекательно спорим о первенстве в дуэте "курица – яйцо", но в отношении антипрививочников, которые мощным строем вышли на бой с врачами в коронавирус, у нас есть чёткое понимание: они были раньше, чем те, кто хотел помочь. При этом куражиться, обвиняя обитателей XVIII века в глупости, здесь бессмысленно, когда твои соседи по офису или лестничной клетке продолжают с упоением искать новые способы омоложения, покупая курсы в социальных сетях, и едят глину, заказанную на маркетплейсах. Возможность провести параллели – одна из главных черт всех книг, посвящённых прошлым эпидемиям.

"Прививка для императрицы" – это очень удачное сочетание истории, медицины, социологии, мемуаров и, представьте себе, краеведения или страноведения. Да-да, здесь очень много Петербурга глазами того…

"Кто все мы? Откуда идём? Кто светит нам в ночи фонарём? Из какого леса мы вышли? В какую дверь мы войдём?" (гр Пилот "Ч/Б")

Небольшая по объему, но очень исторически насыщенная книга. Если читать ее вдумчиво и гуглить имена, даты, географию событий, то на все про все с легкостью уйдет хорошо, если не год, а то и больше.

«Имя России» – первая часть цикла из трех книг, который рассматривает историю страны с духовной точки зрения. Но даже если вы далеки от религии, и просто интересуетесь историей появления и распространения христианства (а затем и православия) на Руси и уже имеете какое-то представление о предмете, то эта книга вполне подойдет. Вообще автор здесь ведет как бы две параллельные линии – историческую и духовную. Основные вехи зарождения, укрепления, а затем и распространения…

Что бы ни делал Татарин, он делает это с некоторым врожденным достоинством; во время молитвы он ничем не отвлекается; войдя в кофейню, он садится поджав ноги, с важным лицом и чубуком во рту, принимается за маленькую чашку кофе и пьет его малыми глотками тихо и важно; если он занимается поденною работою, у чужих, то делает также спокойно и важно.

Густав Радде - немецкий ученый, в последствии ставший подданым Российской Империи. Он несколько лет прожил в Крыму, и результатом этих лет стала данная монография о крымских татарах.

Написана монография "Крымские татары" живо и интересно, хотя этому во многом способствует редакция текста с поправками на современный язык. Для кого эта небольшая книжечка? Для тех, кого интересуют крымские тататры и тюркские народы в целом.

Главная отличительная черта…

Очень интересная книга о советском телевидении. Сшита она из довольно разнородных авторских статей, но ценность материала оправдывает структурные огрехи. На протяжении четырёх сотен страниц автор пытается показать, что шаблонное представление о брежневских временах как об эпохе застоя – просто миф. По крайней мере, в области телевидения, мол, при взгляде из дня сегодняшнего советские телевизионщики экспериментировали с формой и содержанием не покладая рук, а партийное руководство, несмотря на скандалы, коррупцию и интриги среди творческой телеинтеллигенции, постоянно давала им новые попытки.

Книга вливается тонким ручейком в довольно полноводную реку нормализации СССР в западной историографии. С тех пор, как СССР стал прошлым, его больше можно не демонизировать, и автор постоянно…

Сотрудник голштинского посольства Адам Олеарий приезжал в Россию несколько раз. Он показал себя любопытным и наблюдательным человеком, не лишённым литературного таланта. Олеарий описывал всё вокруг – географию, погоду, исторические события, торговлю, религию, управление, судопроизводство, обычаи и нравы. Он видел многое, тем более, голштинское посольство оказалось первым, кому московские власти разрешили выходить в город без приставов.
Для меня одной из самых интересных глав стала «О различных канцеляриях в Москве и об их делопроизводстве», где Олеарий подробно описывает чем занимался каждый приказ (Посольский, Разрядный, Поместный, Иноземный, Разбойный и т.д.).
Олеарий отмечает доброжелательное отношение русских к иноземцам, достаточную веротерпимость, готовность учиться. Перу голштинца…

«Есть указания, что клятва опричника сильно напоминала любовное заклятие, магическую формулу, обеспечивающую личную верность. Курбский безапелляционно утверждал, что опричники были околдованы.»

Это шедевр :). Один царь просто хотел, чтобы его любили и приворожил кучу мужиков, другой (Годунов) верил в восставших покойников. Добрые православные христиане, пример для своих подданных. Создалось впечатление, что автор верит в ворожбу сильнее, чем люди XVI в., упоминаемые же в книге «магические практики» выглядят неудачными вставками и притягиванием за уши. Например, в розыском деле записано:

«Русин Раков сказал, что велел ему Михайло Нагой на побитых людей ножи, и палицу, и сабли, и самопалы положити для того, что будто се те люди царевича Дмитрия убили.»

Понятно. Но Хрусталёв пишет: нет, здесь…

В который раз уже убеждаюсь, что талантом к преподаванию любого предмета детям, студентам и т.д. нужно всё-таки обладать, а не просто давать даты и зачитывать «нужные» учебники. К сожалению, в моём случае с учителем истории мне не повезло, хотя изначально я этот предмет обожала – это же путешествие в прошлое, сейчас мы всё узнаем – как оно там было. К сожалению, всё свелось к датам, которые отражали значимые события в истории, но совершенно никак не интересовали меня лично, и скупым описаниям происходящего. Но хватит о грустном, ведь можно узнать пусть и не всё самостоятельно, но очень многое, верно? Вот и эта книга немного приоткроет «завесу» нашего 17 века.

С не очень большим промежутком времени ко мне в руки попала как раз эта книга и Йохан Хёйзинга - Культура Нидерландов в XVII веке…

Сборник статей В.А. Кочетова, написанных им в 50-е и 60-е годы прошлого века, может показаться излишне перегруженным советскими -"устаревшими" - терминами, такими как: классовая борьба, метод социалистического реализма и так далее. Впрочем использование определённого вокабуляра - свойство любой идеологии. В современном мире этого, кажется, даже и больше: тут не просто настойчиво используются определённые термины ("афро-американец", "инклюзивность", " гуманитарная интервенция" и т.п.), тут уже переписываются правила языка (меняются местоимения, создаются искусственные феминитивы и так далее). Так что специфическая терминология не должна  отпугнуть читателя, умеющего зреть в корень. При чтении этой книги надо обращать внимание не на "советские" слова, а на суть написанного Кочетовым. А вот…

Весьма познавательно. И может даже хорошо, что прочитала не 15 лет назад, а сейчас.

Оба автора ехали в СССР практически в одно время, с одними и теми же ожиданиями, но впечатления оказались разные.

Один несколько разочаровался, и чем больше думал и узнавал после, тем больше убеждался, что разочарование - не ошибка. Второй – искал оправдание увиденному + хотел оспорить мнение первого.

Жутковато читать и, сравнивая с днем сегодняшним, понимать, что история повторяется, а что-то не меняется и не изменится никогда.

Как легко сделать людей счастливыми – главное убедить, что они счастливее, чем другие, и жизнь в другом месте хуже, а чтобы лучше верили - изолировать.

Всяческие права и свободы в соответствии с конституцией – конечно! но нельзя отклоняться от заданного курса, иначе и до вредителя…

Дочитала эту непростую, но очень интересную и важную книгу. Сколько же страданий и тягот выпало на долю ни в чем неповинных людей! Как огромен был разрыв действительности между обычными советскими гражданами и верхушкой власти! 

Вы только представьте - живешь своей жизнью, работаешь, семью поднимаешь, строишь планы, мечтаешь, и внезапно, в одночасье, получаешь норму хлебной карточки равной «125 блокадных граммов», попадаешь в изоляцию от внешнего мира, мерзнешь, голодаешь, борешься за выживание, ждешь вестей с фронта от любимых тебе людей. Конечно, люди не выдерживали! Именно поэтому:

1. увеличились случаи каннибализма, особенно среди рабочего класса;

2.  женщины стали делать аборты, чтобы не видеть мучения своих новорожденных детей;

3. военные, чтобы выжить, сдавались в плен, но по приказу…

Не люблю, когда написано, как сценарий, в настоящем времени, от 2-ого лица. Да и тему не совсем актуальной нашла. 

Г.В.АНДРЕЕВКИЙ "ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ МОСКВЫ В СТАЛИНСКУЮ ЭПОХУ 1930-1940е"

Вторая книга автора этой серии рассказывает о предвоенном периоде и военных временах в повседневной жизни москвичей.

Автор вспоминает в начале книги о своей семье, вставляет художественный вымысел: якобы он из будущего приходит в квартиру своей семьи в прошлом и слушает разговоры тех времён. Но художественный вымысел длится не долго и далее книга переходит в привычное повествование автора основанное на газетных статьях и информации из архивов.

Автор рассказывает о таком событии как смерть Н.К.Крупской, немного о ее жизни после смерти Ленина, о мавзолее, о тех, кто пытался заработать на внешнем сходстве с Лениным и позировал для портретов.

А также о первых днях войны, эвакуации, бомбежках, о страхах и о тяжёлом военном…