Обыватель из утробы

Критик: Юрий Володарский
Рецензия на книгу В скорлупе
Оценка:

Иэн Макьюэн из тех писателей, про которых говорят, что они в представлениях не нуждаются. Четырнадцатый роман лауреата и шестикратного финалиста Букеровской премии, лауреата Премии Сомерсета Моэма, Иерусалимской премии и множества других престижных наград, автора пяти экранизированных книг (вот мы его вскользь и представили!) — пожалуй, самый необычный. Из ряда вон его выделяют два фактора. Во-первых, «В скорлупе» — это современная вольная вариация на тему одной из сюжетных линий шекспировского «Гамлета». Во-вторых, рассказчиком в романе выступает (вот уж сюрприз так сюрприз) девятимесячный человеческий эмбрион.

Будущую мать повествователя зовут Труди, живет она не с мужем, а с любовником, мужниным братом Клодом — вот вам и гамлетовские Гертруда и Клавдий. В роли мертвого короля выступает пока еще живой персонаж с простым именем Джон и сложной фамилией Кейрнкросс. Он посредственный поэт и преподаватель литературного мастерства, к нему приклеилась юная фифа-студентка, не то любовница, не то морочит дяденьке голову — как сказано выше, вариация достаточно вольная. Труди и Клод строят планы, как бы так без шума и пыли избавиться от Джона Кейрнкросса, чтобы у них все было и им за это ничего не было.

В качестве Гамлета у Макьюэна, конечно же, эмбрион. Вопрос «быть или не быть» (то бишь рождаться или не рождаться на этот не очень-то симпатичный свет) вскоре встанет перед ним материнским ребром (хорошенькое себе дело, ты еще не вылез из утробы, а мама уже намерена угробить папу). А вот вопросом, действовать или нет, в отличие от Гамлета он не озабочен. Герой заточен в матке-скорлупе, он всего лишь пассивный наблюдатель, вернее, слушатель происходящего. Надо сказать, что зародыш, с интересом внимающий домашним разговорам, телевизионным новостям и научно-популярным радиопередачам, не по годам развит. Он рассуждает не только о своей участи, но также о проблеме глобального потепления, кризисе европейского мультикультурализма и северокорейской ядерной угрозе.

Интересно, что этот внутриутробный Гамлет — тот еще филистер. Он, безусловно, эгоцентрист, о происходящем рассуждает с позиции «эй, что вы там делаете, обо мне подумайте!» Однозначно гедонист, любит, когда через пуповину от матери ему достаются порции деликатесов и дозы хорошего красного вина. Его озадачивают выводы телеэкспертов, утверждающих, что мир летит в тартарары, что все концепции развития никуда не годятся и уповать остается только на некие сверхъестественные обстоятельства. Ему все это сильно не нравится, но изменить он ничего не может, и единственный выбор, который он в состоянии сделать, это все тот же «быть или не быть». Впрочем, с чего он взял, что этот выбор у него есть?

Конечно, детективом «В скорлупе» можно назвать только очень условно. Тем не менее в конце романа этические вопросы отодвигаются на второй план, а на первый выходит чисто сюжетная интрига: провернут ли Труди с Клодом свое мокрое дельце, насколько сообразительным окажется следователь, успеют ли преступники сбежать из страны. Кажется, что Макьюэн чего-то недосказал, что проблемы повисли в воздухе, коллизии остались неразрешенными, катарсиса не случилось. На катарсис тут и впрямь рассчитывать не приходится. «В скорлупе» — роман не по-макьюэновски холодный, умозрительный. Все-таки сопереживать эмбриону не так-то просто.