Никого, кроме клоунов (Табби ухмыляется)

Критик: Дмитрий Костюкевич
Рецензия на книгу Усмешка тьмы
Оценка:

Ужас бывает разным. Тот, что с широкой улыбкой на мертвенно-бледном лице, сковывает сильнее других. В такие мгновения (приравненные к вечности) гипотеза «Фильмы ужасов — это чистейшая форма комедии» уже не кажется сомнительной. Правда, облегчения это не приносит.

У Саймона Ли Шевица, бывшего журналиста скандального журнала «Кинооборзение», не все гладко. После статьи об оскароносных наркоманах журналу закрыли рот — началась судебная тяжба, а Саймон остался без работы да с подмоченной репутацией. Родители Натали, девушки Саймона, явно не в восторге от выбора дочери — из их уст сыплются откровенные упреки, а с лиц не сходит раздражение. Саймон будто оказался заперт в тесной коробке. Чтобы держаться на плаву, он работает на заправке. «Не всегда мы получаем то, что хотим. […] Порой приходится соглашаться на то, что заслуживаем». Саймон преисполнен решимости изменить свою жизнь.

И ему выпадает шанс на перемены к лучшему: ночной гость, бывший преподаватель-киновед Саймона, предлагает написать книгу о забытых деятелях киноискусства, в частности о комике «второго эшелона» времен немого кино — о Лэйне «Табби» Теккерее. Саймон берется за поиск информации — и странности не заставляют себя ждать. Обман зрения. Голос, который не слышат окружающие. Погасший монитор. Жуткий звук…

Началось. Назад дороги нет. Даже если вы находитесь по другую сторону обложки романа Рэмси Кэмпбелла «Усмешка тьмы». Романа, из которого невозможно выбраться прежним.

Одна захватывающая дух сцена — о, как кромешно прекрасна глава в цирковом шатре; а снеговики-зрители в заброшенном театре! — сменяется другой, не менее атмосферной. Неправильности копятся и мерещатся повсюду. Кэмпбелл мастерски, миллиметр за миллиметром, сдвигает реальность, увеличивая щель между рассудком и нормальностью. И, в первую очередь, это чувствует читатель (у которого к середине романа не остается сомнений, что «клоуны — самые опасные звери в цирке»); сам же главный герой романа (да не обидится Табби) до поры до времени находит разумные объяснения потертостям кинопленки своего настоящего.

Саймон заказывает кассету «Золотой век юмора», выходит на ее составителя и встречается с ним. Расследование идет, информация копится по крупицам, за кадром все громче звучит злобное ликование. Почему карьера Табби пошла под откос? Из-за повсеместных запретов его фильмов? Из-за смертей и бунтов во время его выступлений?

«— А как твой день?
— Долгий и какой-то непонятный».

Долгий и непонятный — в точку. Именно такой становится жизнь Саймона. В ее структуру входят «затяжные всплески монотонного смеха», и этот смех расшатывает и расслаивает. Жуткий звук на периферии чувств. Искусственный и в то же время отвратительно живой.

«Усмешка тьмы» — подарок любителям странной прозы, которые отдают предпочтение дымке кошмара и сюрреалистическим видениям, а не кровавому пиршеству и параду разнокалиберных монстров. Будьте готовы к вязкой атмосфере, повседневному ужасу и давлению бытовых невзгод.

«Усмешка тьмы» — лакомый кусочек для киноманов: фильмы, не попавшие на экран; невостребованные карьеры актеров; тематические названия баров; «кинематографические» сравнения, украшающие язык повествования («отец просто встал в сторонке и смотрел — как зритель, что пришел слишком поздно, чтобы понять, о чем фильм»; «окна мерцают, словно кадры старой пленки»). Приготовьтесь к просмотру старых фильмов, походу на выставки и закрытые собрания.

Все герои выпуклые, интересные, вплоть до пса Нюхача/Крошки. Саймону начинаешь сопереживать с первых страниц: в его отношениях со своими родителями и родителями Натали; с самой Натали, за спиной которой тенью стоит другой мужчина; с сыном Натали, Марком, который увлеченно помогает Саймону в расследовании. Герою легко сочувствовать (он не рефлексирует, а действительно старается изменить свою жизнь, быть честным и преданным в отношениях), и еще легче погружаться с ним в отдающую фарсом реальность.

Писать большую форму в настоящем времени — а роман написан именно так — довольно рискованная задача. Настоящее время медлительно и быстро набивает у читателя оскомину, тормозит хоррор-составляющую. Не всем писателям удается удержать зрительский интерес. Кэмпбеллу удалось. Повествование от первого лица тоже имеет свои минусы (автор завязан на глазах и чувствах героя, на его мировосприятии и словарном запасе), но в романе они не заметны, а плюсы — на лицо. Бледное, ухмыляющееся, раздувающееся, будто воздушный шарик.

Так что такое «Усмешка тьмы»? Забальзамированная комедия или всепоглощающий ужас? Возможно, разницы нет.

Роман погружает в неуютный медитативный транс. Каждая глава — как увлекательно-тревожное приключение. Притворство. И этот нескончаемый мираж настолько притягательно-кошмарен, что книгу тяжело отложить даже на ночь — хочется еще и еще. Оставаться в «человеческом цирке, где нет никого, кроме клоунов».

До последнего кадра ускользающей реальности.

При столь глубоком погружении в текст всегда присутствует боязнь разочарования финалом: его скомканностью, излишней мудреностью или простотой. Но финал «Усмешки тьмы» не разочаровывает. О, нет.

Закончив чтение, возникает желание спрятать лицо в ладонях, прислушиваясь к звуку, рвущемуся из горла.

«И звук этот — по-любому не смех».