Наталия Курчатова: рецензия на книгу «Завидное чувство Веры Стениной»

Критик: Наталия Курчатова
Рецензия на книгу Завидное чувство Веры Стениной
Оценка:

Вера Стенина и Юлька Калинина – школьные подруги. С течением времени Вера из одетой с иголочки Герды (неустанная забота практичной матери) превращается в тяжеловатую белесую девушку, а Юлька – из гадкого утенка в прекрасного лебедя. Юность подруг выпадает на Екатеринбург конца 80-х –начала 90-х, когда рушатся все представления о дальнейшем ходе событий, и богатое приданое Веры (полсотни простыней, скатерти, салфетки и прочий скарб) слеживается в брикеты в стенном шкафу наподобие советских денег из Сберегательной кассы: и то и другое превращается попросту в бесполезные кипы целлюлозы и волокна. Наступает время людей-мотыльков и людей-акул, находящихся в постоянном движении и знающих лишь слово «сегодня», и тут на авансцену выходит Юлька. С ее ногами от ушей, беспечностью до безответственности, граничащей с настоящей отвагой, подкупающей влюбленностью в мир и в саму себя – в общем, с тем набором качеств, которые пленяют и раздражают одновременно. Серьезная, основательная Вера, наблюдая приключения подруги и так или иначе в них участвуя, получает настоящий невроз, который она сама чувствует как сологубовскую летучую мышь - воплощение зависти, что поселяется у нее где-то в районе гортани и скребется там, «будто застрявший комок кошачьей шерсти». Ни юлькины неудачи, ни занятость собственной жизнью, ни даже рождение ребенка не способны изгнать демона – лишь короткие явления счастья, непременно связанные с мужчинами, на время заставляют зависть-мышь притихнуть. Тем более что дочки Веры и Юльки – Лара и Евгения, будто наследуют материнской карме с некоторым даже преувеличением: Лара Стенина – толстое полурастительное существо, этакий крепенький гриб-обабок, а Евгения Калинина мало того, что красива, так вдобавок еще и одарена интеллектуально и артистически.

Анна Матвеева мастерски обставляет этот удушливый женский мирок – как собственную квартиру, не забыв ни одной салфеточки, ни одного цветка на окне. В этой части роман действительно впечатляет, хоть впечатление это скорее неприятное, напоминающее сон под температурой, от которого хочется поскорее очнуться.

В качестве отдушины автор дает Вере еще одно сильное чувство (или ощущение), помимо зависти – Вера слышит картины. Впрочем, не только слышит – Мадонна Литта пахнет молоком и жалуется на ненасытного младенца, из-за которого ей пришлось разрезать платье, «Черный квадрат» шибает гудроном, а рембрандтовский блудный сын умирает в руках у Бога, распространяя запах грязных сбитых ног и давно не мытого тела. Этот дар во многом определяет если не личную, то профессиональную жизнь Веры, но в нем-то, - или, что вернее, в его прочтении, - и таится слабое место романа.

Анна Матвеева будто не знает, что человек, отмеченный каким-то нетривиальным качеством, в значительной степени обладает иммунитетом к обыденной зависти; она соскальзывает с него, как капли с оперения водоплавающих птиц. Зависть к соприродному, тем более высшему дару – о да, но длинные Юлькины ноги Вера, которая слышит картины, должна была просто констатировать. Возможно, догадываясь об этом, автор ближе к финалу награждает Юльку еще и талантом живописца – но книжку, построенную на тривиальных бытовых коллизиях этот нюанс уже не способен вытянуть на уровень вздоха или кошмара, на уровень потрясения, которое вроде бы так долго зрело под спудом многочисленных и прекрасно прописанных деталей - но, к сожалению, так и не произошло: ни с героями, ни с автором, ни с нами.