Отзывы о книге Три смерти

Рассказ строится на трёх разных смертях, но при этом между собой они переплетены. Барыня, простой мужик и дерево. Каждый проживает свою жизнь, и верит в своё. Барыня, которая является лжехристианкой и винит во всём других, упрямствует в том, что заграницей она была бы здорова. Мужичок не имеет родственников и близких людей, лишь сапоги, которые он отдаёт парню перед смертью. Он прожил жизнь обычного ямщика, который верит во что-то своё, при этом не досаждает другим. В общем-то о нём и позаботиться некому, в отличии от барыни. Вокруг которой все суетились, на что она лишь отводила глаза. И третий образ - дерево, часть чистейшей природы. Оно погибает, чтобы стать крестом для могилы ямщика. Принимает свою смерть смиренно, на то оно и дерево. Но в конце истории переплетаются идеей того, что…

Небольшая повесть, рассказывающая о смерти двух людей и одного дерева. Дама из высокого сословия медленно и болезненно умирает от чахотки. Для нее кажется спасением попасть за границу, где ее обязательно вылечат, вот только все понимают, что ей туда не доехать, да и она сама в принципе понимает. У женщины, некогда прекрасной теплится надежда, она не хочет умирать и не готова смирится с этой мыслью. Этот персонаж задумывался автором в противопоставление другому как неприятный, как само сословие богачей, которое было автору не приятно, и тем не менее к которому он сам принадлежал. Второй персонаж умирает тихо и спокойной, от непонятно какой болезни, он довольно апатичен, спокоен и философски относится к своей скорой смерти которую предчувствует. Даже не знаю, как относится к таким…

Для меня никто лучше ничего не скажет о жизни и смерти, чем Л.Н. Толстой. Классика есть классика – вечная и всегда актуальная. Сам писатель говорил о том, что «Человек закован в свое одиночество и приговорен к смерти». В какой-то степени эта мысль прослеживается в рассказе «Три смерти». Но он не об этом. «Три смерти» – не просто ушедшие жизни. Нет, это жизни разные, со своими судьбами. И смерть никого не жалеет. Наверное, это единственное, что уравнивает всех людей. Будь то зажиточная барыня или бедный ямщик, а то и вовсе молодое дерево. Для меня это больше притча, чем рассказ. Вообще не люблю я произведений, повествующих о смерти. Это страшно и больно отзывается во мне. Особенно, когда произведение реалистично. Но иногда такое чтение оказывается полезным. Оно помогает не забывать о…

«Человек закован в свое одиночество и приговорен к смерти» - сказал тот же Лев Толстой. В рассказе «Три смерти» как нельзя более четко проступает это одиночество, пропасть между людьми, живущими рядом, но не могущими понять чувства другого как свои. Роль дерева в рассказе, это всё равно что роль самой судьбы. Дерево не ждет смерти. Ни о чем не спрашивает. Дерево никогда не умирает, лишь преобразуется в тепло печи, на которой грелся доживающей свой век старик. Вроде всё понятно и ёмко, но мне как раз не хватает объёма. Не хватает истории и углубления в неё же.

Больше похоже на поиск: поиск художественный, поиск миросозерцательный. Поиск себя, если хотите.

И не поиск даже, а только намёк его, смутное угадывание впереди. Сюда уже прокралась будущая толстовская ненависть, отрезвляющая, обличающая. И смерть: как неуслышанная трагедия − и одновременно как освобождение для тех, кто этой трагедии не слышит, но чует её болезненные звоночки.

Л.Н. ещё не исследует смерть, как это будет в поздних работах вроде Смерти Ивана Ильича или в отдельных эпизодах Карениной . Но интерес к ней проклёвывается. И та ложь пожизненная, в которой люди утонули настолько, что жизнь стала хуже смерти (привет, Иван Ильич!), − это тоже слышно в толстовском описании туберкулёзной дворянки.

И она (как и после Иван Ильич) пытается скрыться, бежать от смерти, а значит − от той…

Как бы и символично, и емко. По идее. Но нет. От Льва Толстого ждешь чего-то большего. А еще его коронный стиль, его изящная насмешливая ирония совершенно не тронули этот текст. Он будто и сам мертвый...

Описано три смерти: жалкая смерть чахоточной барыни, смиренная смерть обычного ямщика и спокойная честная красивая смерть дерева, которое было срублено, чтобы стать крестом на могиле ямщика.