Дочка купила книгу. На неё сразу посыпались просьбы почитать.
Да, я дам всем вам почитать.Только пусть папа не забирает её в туалет, а то туда и так весь Лукьяенко переехал !
Самым первым упражнением учащихся необычной школы, куда попала Саша Самохина из книги Vita Nostra было запоминание непонятной абракадабры букв, от прочтения которых ехала крыша. Мы все в своём сознании имеем т.н. "инвентаризационный список". Это своеобразный иллюстрированный словарик, где каждому образу соответствует своё слово. Наблюдая окружающий мир, мы анализируем его, т.е. разбиваем на отдельные предметы и действия, где каждому предмету и глаголу соответствует своя картинка или клип из списка. И мы фактически наблюдаем не окружающий мир, а набор этих абстрактных картинок. Так и создаётся иллюзия окружающего мира.
Упражнения с абракадаброй слов нацелено на нарушение работы тоналя, создающего иллюзию и напоминает работу с дзэновскими коэнами. Абракадабра слов - это типа вируса, который портит текстовый редактор инвентаризационного списка.
Мне кажется, что с некоторыми из нас во снах проходят похожее обучение. Но мы про таковые просто забываем. В одном из снов у меня были похожие упражнения. Вот описание этого сна.
Странные сектантские практики
"Сижу с группой единомышленников в нашей школе из города детства. Один из классов переоборудован под кафешку. Мы сидим за столиками, потягиваем кофе и слушаем наставления нашего гуру. Это была какая-то группа по интересам или секта, не понял. У них существовала довольная странная практика: нужно было набирать определённые номера телефонов и повторять слова, которые говорили на другом конце провода. Я уже не раз проделывал подобную практику. Тебе называли с определённой скоростью набор ничего не значащих слов или цифр, и ты должен чётко и правильно их повторять. Единственно, что мне нравилось в этой практике - куда бы я не позвонил, люди не представляясь и не спрашивая кто я такой и откуда начинали надиктовывать набор слов. Но на этот раз, когда гуру предложил мне попрактиковаться было совсем по другому. Я позвонил на указанный им номер и растерянный голос парня спросил.
- Какой у тебя уровень?
Понятия не имел об уровнях и наугад сказал.
- Средний. - подумал, наверное, чем выше уровень, тем быстрее надиктовывают пустой набор слов.
- Так ... медиум, значит. А как вас зовут?
Вопрос меня совершенно ошарашил. Никогда раньше в подобных практиках телефонных звонков никто на задавал мне подобных вопросов.
- М-михаил, - уже я растерялся.
- Подождите минуточку.
Минуточка прошла и в трубке раздались телефонные гудки. Но вот неожиданно в кафешку вошла женщина. Она громко, быстро и много говорила. Говорила вроде на русском, но понять её бред было невозможно.
- Это что? Весь этот бред я должен буду повторить? И это у них называет средним уровнем?
Женщина ходила между столиков и явно кого-то искала. Тут она замолкла и, наконец, произнесла внятную фразу.
- Паспортный контроль. Приготовьте, пожалуйста, паспорта.
Все повытягивали свои документы. Никого не удивило, что это не граница и не таможня, а всего лишь кафешка.
Проверяя у каждого паспорт женщина спрашивала.
- Вы не Михаил?
Я понял, что дамочка ищет меня и крикнул ей.
- Я - Михаил.
Удостоверившись по паспорту, что я - это, действительно я, дама очень обрадовалась и предложила последовать за ней. Я пошёл за дамой. Та привела меня в какую-то халупу, настоящий притон для бомжей: тёмная, грязная квартира, начисто лишённая уюта. Старые пыльные вещи громоздились по грязным углам. Единственный свет горел на кухоньке. Запомнил огромный, пустой и пыльный аквариум, заляпанный сотнями пальцев. Меня попросили пройти в другую комнату. Там также было грязно и темно.
Комнату тускло освещал экран навороченного телевизора(или компьютера?). На экране толпа обнажённых манекенов куда-то тупо бежала. Именно манекенов: лиц не было и движения были механистичные. У экрана стоял, вроде, мой брат и тупо смотрел на забег манекенов. Довольно долго следил за экраном, но там ничего не менялось - лишь тупой однообразный бег манекенов. Тут моё внимание привлекла мелкая шавка - единственное живое существо в этом притоне, которое мне понравилось. Собачка была привязана к настенным часам и бегала по стене, нарушая все законы гравитации. Она громко тявкала, пытаясь освободится от часовой привязи. На этом проснулся. "
Посмотрел еще биографию этого казакова - типичный мегабайтник ("четыре романа в год"), автор коммерчески-развлекательной ерунды, ученик Никитина. Это нормальный заработок, такое чтиво пользуется спросом. Но его вслед за "олдями" тянет на "серьезное". Зря. Истории он просто не понимает.
Я очарован:) море впечатлений:) новый для меня автор и такая удача:) Стругацкие плюс Булгаков плюс Набоков- мне так кажется:)
Обсуждаю с другом "Мигранта" Сергея и Марины Дяченко. Я- в процессе чтения, друг - уже прочитавший, оценивший и, собственно, посоветовавший эту книгу.
Я: Вот читаешь... и чувствуешь - десять звезд.
Друг: Не торопись, дочитай до конца. А то как бы твои звезды не рассыпались по завершению книги.
Когда я покупал эту книгу, она была лишь очередным произведением известного писателя. А вот когда начал читать, она стала уже его последней. Странное ощущение.
Учился я в учебном заведении, типа университета, но даже больше на школу похоже. Лекционные залы, все пишут, строчат тексты преподавателей. После лекции зашел физрук (в мединституте моем) и сказал: "Желающие пройдите в спортзал, там заполните анкету по соц опросу". Захожу в спортзал, а там простынями-перемычками отделены маленькие помещения со столами. На столах расположены чистые листы бумаги и ручка. Вокруг тишина и белые стены из ткани. Начинаю писать. Вопросы как будто в голове возникают, на разные жизненные и научные темы. Заполнил, отдал на выходе.
Спустя где-то неделю подходит ко мне физрук тот, хитро ухмыляется, говорит: "зайди в зал, есть разговор". Захожу, а там в одной из белых миникомнат за столом сидит женщина с загогулиной на голове. Поверх узких очков взглянула на меня и жестом пригласила сесть за стол. На столе лежали газеты. Показывает на газету: "открой, посмотри результат". В газете были опубликованы результаты того теста. Оказывается этот тест был не на знания и даже не на социологическое мнение. Таким образом организация определяла сверх людей. Если вообще людей. Вопреки канонам литературы я оказался не в рубрике "Самый лучший". Но я оказался первым среди номинантов "Дебют\прорыв года". "Что это значит?" - спрашиваю я. "Газету эту никто не увидит. Закрытая тема для некаждых. Ты будешь продолжать учиться в своем институте. Можешь даже получить гражданскую профессию. Это тебе не помешает. Но знай, что ты не совсем человек в привычном понимании. Ты - идея. О твоем существовании в материальном плане можешь не беспокоиться. Для тебя теперь это будет лишь хобби. Если твой дебют состоялся, то разучиться ты уже не сможешь, забыть всё и бросить не сможешь. Помнишь как в книге? Ты теперь слово. Вопреки всем твоим противостояниям ты будешь только усиливать свои способности. А теперь иди и знай".
Вышел из спортзала. Физрук мне добро улыбнулся с каким-то знанием в ясных глазах. Когда я остался один в коридорах с бегущими людьми, я понял свою особенность. Стало как-то легко. Я сказал себе "а вот сейчас если захочу я проснусь". И проснулся. Выспавшийся, с ясными мыслями о том где я сейчас был. Подумал "Рано же, я теперь могу всё". Заснул на 10 мин и проснулся, заранее устанавливая в голове таймер. Затем еще раз попробовал - получилось. Пора уже на работу. И с мыслью о том, что я всегда могу вернуться, с легкостью я встал с кровати.
Констатация фактов. Передача информации о себе при помощи слов - один из самых древних, медленных и вообще бесконечно удаленных от оптимальных методов. Если разобраться и попробовать измерить энергию, затраченную на акустические преобразования, а также сопоставить эти затраты с информативным разнообразием, не секрет что история нашей жизни хоть и претерпевает незначительные изменения при каждом следующем пересказе все же остается статичной, можно наверняка прийти в уныние. Вспоминая книгу Дяченко на досуге задумался о путях и способах улучшения обмена данными между людьми.
Рукопожатие как средство. Представьте на мгновение, что все наши воспоминания, а соответственно история нашей жизни, могла бы передаться оппоненту путем, скажем, рукопожатия. Пожал руку новому знакомому и в мгновение узнал его действительно, по-настоящему, причем воспринял биографию человека его же глазами, почувствовав его переживания, его мысли по поводу всего происшедшего, его страхи, опасения и желания. Такое знакомство можно было бы окрестить – быстрым и ёмким обменом информацией о себе. Можно ли назвать такой обмен оптимальным? Едва ли. Оптимальность включает слишком много факторов, чтобы жонглировать ими с такой легкостью. Как учесть желание рассказывать о себе каждому встречному и поперечному? Как ограничить эту информацию, ее детализацию и достоверность? Как учесть желание оппонента воспринимать твой внутренний мир настолько подробно? Больше минусов, чем плюсов?
Двойная связь. Не стоит так же забывать такой немаловажный фактор, как участие собеседника в Вашем рассказе о себе. Его интерес, живое любопытство, жажда деталей, вопросы, о которых Вы и сами никогда не задумывались. Ваш словесный портрет – это дорога, имеющая бесконечное множество ответвлений, развилок, перекрестков и тупиков. Точка назначения может отличатся от собеседника к собеседнику и вовсе вести в никуда. Без участия оппонента, монолог о себе стремиться скатиться к симптому душевного расстройства.
Вывод? По-моему, он очевиден. Устаревший, не эффективный и трудоемкий способ передачи информации о себе проклят сохранять свою форму сквозь века и эпохи независимо от стадий и витков развития человечества. Роль слов в нашей жизни очень точно определена авторами произведения, они и есть наша жизнь.
Из благополучия некуда бежать. Потому в благополучных странах и городах так высок уровень суицида. Суицид происходит, когда не остаётся путей к спасению. Когда твой мир тебе невыносим, но нет мира лучше, чем твой.
Из цитаты не очень понятно, что автор имеет в виду под словом благополучие, материальное благополучие не имеет значения, если ты в моральном, нравственном.... тупике.
Когда решены проблемы с хлебом насущным, естественно, что мозг требует духовного питания, человек ищет свет, но не найдя его источника, приходит в отчаяние, тогда ему не остается другого выхода кроме суицида.
Давно думаю, но вот, прочитав Пелевина, можно и попробовать сформулировать. Тут несколько пунктов, попробую понятно все связать.
Отечественная литература нулевых стала стремительно утрачивать территорию, или genius loci — дух места, недаром, допустим, пелевинский же Чапаев — “роман, действие которого происходит в абсолютной пустоте”, т.е., иными словами, хронотоп будто распался, оставив литературе только хронос и утратив отчего-то топос. О причинах говорить не будем, но пред нами свершившийся факт. От нулевых к десятым — рефлексия по поводу времени, сначала современности, потом истории, а теперь и будущего.
Подобный дисбаланс, конечно, сказался на структуре литературы. Фокус с содержания перместился в календарь: премия-выставка-новыйсорокинпелевин. Процесс литературы стал важнее всего остального, так, в общем, утрачивается самостоятельность ландшафта культуры, его, если угодно, самость. Но что же стало с топосом? Я решил составить компас русской литературы и пометил каждую сторону света точкой имени автора. Вот что у меня получилось.
Три стороны сложились идеально. Север — Сорокин. Юг — Лимонов. Запад — Пелевин. На Восток я изначально ставил Бакина, но этот автор явно больше полюса. И в отличие от названных трех уже неподвижен. Бакин — это фокус полета, стихия нисходящего языка, а нас интересует язык локуса, его почвы. Я назову Бакина богом литературы, и даже не побоюсь ошибиться.
Кто же тогда? Юзефович, хм, да, но вряд ли, это писатель сложной, но не общей лакуны, мне так кажется. Голованов? Точно меньше полюса, хотя его внимание к локусам очень ценно, а роман “Остров” — действительно очень сильный роман. Тогда — Чижов. Но. Есть сомнения. Прежде всего, потому, что пока Чижову не дали раскрыться, а полюс — это всегда распахнутость и очевидность. Т.е. самая сложная комбинация.
Больше подходящих кандидатов я не нашел — и компас получился почти на четверть испорченным. Так подтвердилась еще одна моя давняя мысль: восточные практики, особенно китайской литературы (в частности, проза сяошо — но тут нужно спорить) — это универсальный рецепт для оживления литературы, способа ее воскрешения. А пока же названная конструкция вынуждена будет, увы, валиться в сторону северо-запада.
-- Виктор Пучков
Текст создан в рамках проекта СОЛОМА.
@solomatoday во всех соцсетях и Telegram
