Рецензии — стр. 7

Ещё одна книга от Тан Тван Энга. И она понравилась мне намного больше, чем Тан Тван Энг - Дар дождя  . В каком-то смысле она проще. Автор сжалился над иностранным читателем и устами своих героев кратко рассказал историю Малайзии.Сюжет показался мне менее многослойным, чем в «Даре дождя». Но менее интересной от этого книга не стала. Здесь тоже есть главный герой, переживший ужасы Второй мировой войны и вспоминающий о страшных годах на склоне лет. На этот раз женщина, судья, недавно ушедшая в отставку. Немногие знают, что работу Юн Линь оставила из-за болезни. Начала подводить память, а через несколько месяцев она перестанет узнавать людей, не сможет читать и писать. Наступит слабоумие. Юн Линь задумывается о том, чтобы перенести историю своей жизни на бумагу.

Сюжет развивается в трёх временных отрезках — настоящее Юн Линь (80е года), годы войны и заключение в японском концлагере и 1951 год, когда юная героиня отправляется к японскому садовнику, чтобы попросить его создать сад в честь погибшей в лагере сестры. Снова, как и в «Даре дождя» нравственная дилемма: нужно ли ненавидеть человека только за то, что он японец. Кажется, что нет. Но что делать со страшными воспоминаниями, от которых не уйти? О пытках в лагере каждый день напоминают руки в перчатках и отсутствующие пальцы на левой руке. Ещё сестра, могила которой неизвестна.

Сестра была талантливой художницей, а побывав в Токио ещё до войны, она навсегда влюбилась в японские сады, скупила все книги о них, пыталась воссоздать самостоятельно, но получалось плохо. А потом началась война. И только мысли о саде, созданном в воображении сестёр, помогли им выдержать пытки и издевательства. Как бы не было плохо, они представляли его.

Ещё одна возможность посмотреть на войну с другой стороны. Мы очень хорошо знаем, что творилось в Европе, но слабо представляем, что там на востоке война была не менее жестокой, и японцы зверствовали не меньше немцев.

В этой книге тоже много описаний, но описываются не приёмы и философия айкидо, а сады и пейзажи, что воспринимается намного легче. Не всем подойдёт это чтение — азиатская литература, как правило, медленная, созерцательная и медитативная. Но для расширения кругозора, выхода из узких рамок европейской традиции «Сад вечерних туманов» - лучшее средство.

Индия - такая таинственная, такая чарующая, такая загадочная прекрасная страна с огромной историей... Так я думала, пока там не побывала. И все это, конечно, правда, но еще она грязная, странная, заполошная, грязная, с очень специфичной погодой, грязная... Ну вы поняли. Наверное, в каждой стране такое есть; не зря в Японии есть даже такое понятие, как パリ症候群 (Парижский синдром), когда ожидание ломается об реальность.

Ну ладно, скажете вы, не все воспринимают Индию так же, как ты, обожавшая в детстве "Маленькую принцессу" . Вокруг люди умные, не только романтичную литературу 19 веа читали, но и "Миллионера из трущоб" смотрели, и все знаете про грязь. Но эта грязь вкупе с бандитизмом рисует картину противоположную Тадж-Махалу, практически зеркальную - и в ней тоже есть красота.

А вот эта книга рисует обыденность, высмеивая ее безо всякого стеснения. Обыденность пошлую своей банальностью, своими ежедневными грешками, странным поведением. Обыденность, где неравенство настолько глубоко укоренено в обществе, что кажется естественным порядком вещей - примерно как в Прислуге , только тут вместо благородной смиренности или не менее благородной борьбы главный герой строит козни и мелкие пакости, и потому выглядит чуть ли не хуже своих "угнетателей"-брахманов.

Но вы не обольщайтесь, это не история про умных брахманов и о том, что они заслужили свое место в обществе - о нет, они все такие же противные. Интриги, попытки подсидеть друг друга, мелочные интересы, лицемерно прикрытые наукой, обманутые жены и сфабрикованные результаты экспериментов... Это не гениальный Темный лорд из Методов Рационального Мышления , это его личина - глуповатый фанатик-Волдеморт, которую он собирался выкинуть за ненужностью, но которая, блин, работает.

Ну что поделать - у маленького человека и зло получается мелкое, противненькое.

Послевоенная жизнь — это поиск пути между сциллой памяти и харибдой гнева, говорит автор. Чтобы жить дальше, человек должен отринуть гнев и найти способ идти дальше в обнимку с памятью. Какой ты умный, говорит Юн Линь, выжившая пленница японского концлагеря, и всю книгу пытается понять, как вот это все вывозить, вылавировать и не упасть в бездну отчаяния. Такая вот задачка со звездочкой.

Она ее сознательно усложняет, согласившись стать учеником Аритомо, бывшего императорского садовника, чтобы создать японский сад в память о сестре. А он устраивает ей что-то вроде психотерапии, суровой, как и он сам: собирает все ее триггеры (японцы, приказы, физическая работа) и позволяет их пережить в безопасной ситуации.

Работая вместе, они неизбежно взаимопроникают в жизни и мысли друг друга: Аритомо, который всю войну провел в горах, возделывая свой сад, внезапно узнает, чего стоило воображаемое величие Японии народу страны, в которой он прожил двадцать лет; Юн Линь пытается понять, стоит ли ненавидеть нацию и пытаться отменить ее вклад в цивилизацию из-за поколения милитаристов. Классные уроки, которые мы спустя полвека можем повторить, да?

Повествование идет в трех временных слоях, которые раскрываются как шкатулка в шкатулке в шкатулке, или как матрешка в матрешке в матрешке, или как рассказ в рассказе в рассказе, но суть воспоминания Юн Линь о ее непростой жизни, которые она воспоминает в воспоминаниях. То есть в 1988 году судья Тео Юн Линь возвращается на Камерунское нагорье и вспоминает, как Юн Линь образца 1951 года приехала на это нагорье в разгар гражданской войны и вспоминала свою жизнь до войны и во время. Мозголомство, если посмотреть. Очень по-японски, если подумать.

Но автор же не зверь, правильно? Поэтому события в настоящем (1988-м) он и рассказывает с использованием настоящего времени (сказала, думаю, поворачивается), а в прошлом (1951-й) — прошлого (сказала, посмотрел), а рассказы героев и вовсе милостиво заключает в огромные скобки (от одной до другой можно идти и идти на верблюдах), так что заблудиться вам не грозит. А вот пальцы сломать и сердце выжечь — это да, это конечно.

Тан Тван Энг рассказывает непростую историю о военных и послевоенных годах Малайи, последующей гражданской войне и обретении независимости. О чудовищном клубке предательств и боли, который Вторая мировая накрутила в стране вообще и на одном нагорье в частности, но делает это без избыточного драматизма.

Что приводит нас к еще одному из главных достоинств книги — ее медитативности, глубине тишины и вот этому вот моно-но-аварэ, которое прекрасно, но хочется удавиться (русская тоска, привет тебе от японской сестры).

Да, по ходу пьесы жертвы оказываются палачами, палачи — жертвами, а кто-то так и остаётся мудлом. Но жизнь течет дальше, а правды так никто не узнает. Мало того, что Юн Линь рассказывает о своей жизни, так еще и спустя почти тридцать пять лет, что тоже, знаете ли, накладывает отпечаток.

Что еще? Ну, «покончил с делом — время уходить», таков завет Дао.

Юн Линь, судья, вышедшая в отставку, возвращается в Югири – сад вечерних туманов, где она не была 36 лет. Именно тогда пропал в джунглях хозяин Югири Аритомо, бывший садовник самого императора Японии. Аритомо был личностью непростой и загадочной, он появился на Малайе незадолго до начала японской оккупации, ходили даже слухи, что он был императорским шпионом. От Аритомо осталось богатое культурное наследие и именно это является основной причиной возвращения Юн Линь в Югири.

Вместе с Юн Линь читатель переносится на много десятилетий назад. Только что закончилась Вторая мировая война, Япония капитулировала и освобожденные от ее оккупации территории, в числе которых и английская колония Малайя пытаются строить новую жизнь. Но не все идет мирным путем, на фоне подготовки страны к принятию независимости активизировались национальные конфликты между малайцами и китайцами, которых в Малайе очень много. В джунглях обосновались бандитские группировки, которые уничтожают целые мирные поселения.

Юн Линь во время войны была пленницей в одном из японских лагерей, расположенном где-то в джунглях. Ближе к концу книги станет ясно, что этот лагерь выполнял особую миссию. Вместе с Юн Линь в лагере была ее сестра Юн Хонг, которая там и погибла. За несколько лет до начала войны девушки побывали в Киото и посетили традиционные японские сады, они произвели большое впечатление на Юн Хонг и главной ее мечтой стало когда-нибудь иметь такой сад. В память о погибшей сестре Юн Линь дает себе слово создать японский сад, но для этого нужен человек, который умеет это делать.

Так Юн Линь знакомится с Аритомо, потомственным садовником императора Японии, который отказывается создавать для нее сад, но готов взять ее в ученицы. Для Юн Линь это трудный шаг, ведь Аритомо – японец, представитель нации, которая уничтожала ее народ с особой жестокостью, да и сама она в лагере натерпелась от японцев побоев и получила увечье. Но постепенно отчуждение проходит. Аритомо учит Юн Линь не только создавать японские сады, он наполняет ее своей жизненной философией. Чем больше Юн Линь узнавала о своем учителе, тем больше она удивлялась тому, как часто в прошлом их жизни соприкасались. “Мы походили на два падающих с дерева листка, то и дело задевающих друг друга, кругами снижающихся до лесной подстилки” – писала она.

Книга удивительная, вся наполненная азиатским колоритом. Автор рассказал красивую историю, в которой есть свои тайны и загадки и все это на фоне тяжелых и жестоких событий послевоенных лет. В книге часто встречаются слова на китайском, японском, малайском и даже на африкаанс. Для читающих проблем нет, по сноске можно посмотреть значения слова. У тех, кто предпочитают книги слушать, такой возможности нет, но это не страшно, слов таких не очень много, да и их непонимание ни на что не влияет.

Очень прошу не кидаться помидорами и говорить, что я черствая, не любящая дочь и так далее. Но сразу говорю - книгу я не поняла. Ну то есть как. Буквы сложились в слова, слова в предложения и так далее. И в общем-то идея любви детей к матери, а мужа к жене, абсолютно понятна и очевидна. Тем не менее чего-то не хватило. Повествование очень плавное, с постоянными флэшбеками. Все вспоминают Пак Соньо, какой она была. У каждого свои воспоминания, но в целом вся история основана на том, что из-за этих самых кадров все понимают, как дорога была им Пак Соньо. Что она вложила душу, все жизненные силы в тех, кого любила. А в ответ не получала ничего. А после пропажи наступает осознание, что вот да - она же была тут, шла за мужем в вагон. И уже ее нет.
Я осознаю, что каждый кусочек воспоминаний дан автором неслучайно. Понимаю прекрасно, что герои переживают трагедию в душе. Это должно цеплять, но нет. Как будто не хватает в книге чего-то, что бы тронуло до глубины души.
Лишь за идею ставлю такую оценку. Но как по мне - идея недоразвита. Увы.

Это просто какое-то бездарное графоманство! Это тихий ужас!
Все эти плоские, картонные, ничего не значащие и противоречащие друг другу стремления, терзания, стенания, метания взрослой барышни. Вся эта псевдофилософия яйца выеденного не стоит, а тем более, не стоила моего потраченного времени.

Вот некоторые "глубокие" мысли, которые зацепились за мое сознание во время прочтения данного опуса:
- Ах, я вдруг подумала, а что если это любовь? И от таких мыслей у меня очень разболелась голова...
- Я стояла и смотрела, как Накадзима чистит зубы, и слезы текли по моим щекам. Потому что... патамуша текли!
- Я очень не хотела, чтобы он мне рассказывал о своих страшных тайнах прошлой жизни, потому что я в принципе не люблю слушать о переживаниях других людей - это меня нервирует... Ах, как бы я хотела узнать о его жизни больше...
- Я до сих пор помню, как пахло в больнице, где умирала моя мать... Моя мама, умирая, постоянно пахла водой... *вы уж меня извините, но лежачие больные пахнут немного не водой, или там в Японии вода так пахнет...*
- Я вообще художник так себе, совсем маасенький... Но про меня тут уже вовсю в газетах пишут и рисую я "в своей особенной, тонкой, свойственной только мне одной манере". Во как!
И ваще, "поглощая длинную пасту, я думала о том, как благодарна отцу". Чтоб такое поглотить, чтобы тоже вспомнить о том, как мы благодарны своим родителям...

Как я это пережила, ума не приложу.
Если вы хотите прочитать о японской молодежи, о тех же ее метаниях и желаниях, почитайте лучше Харуки Мураками "Норвежский лес" - это Литература. Она может нравиться, а может - нет, но от этого она не становится писаниной.

Одно только в голову приходит, может это "Озеро" в японских иероглифах имеет некую притягательность, которая исчезла после перевода? Хотя, сомневаюсь я...

Эта книга оказалась в моих руках случайно. Я лишь прихватила её с несколькими остальными с "японской полки" в библиотеке. Если другие книги меня на этот раз ничем не зацепили, то язык повествования в "Отеле "Ирис" меня привлёк. Прочитав рецензии, я была удивлена сравнениям сюжета с всемирно известным эротическим фанфиком. Как по мне, довольно оскорбительно для Ёко Огава, которая изобразила человека, который находит успокоение в боли, потому что ничего кроме неё и не видел. Конечно отношения главных героев выглядят в чем-то неправдоподобными и даже могут кого-то напугать. Я всё воспринимала скорее как одну большую метафору. Я не любитель альтернативной литературы, на разного рода извращения реагирую скорее негативно, здесь же хотя и были откровенные сцены с элементами жестокости, они не вызвали во мне отторжения, скорее интерес узнать, что же за всем этим кроется. Мне кажется, что если взглянуть не на связанную девушку (всего один эпизод же, нет?), а на её изувеченную душу, то книга откроется совершенно с другой стороны.

Читая потихоньку «Озеро», я всё время опасалась, что в конце так и не узнаю разгадку. Вернее, что автор мне её не скажет. И это будет вполне по-японски – по крайней мере, так говорит мой скромный опыт. Но госпожа Ёсимото приятно меня удивила, раскрыла тайну прошлого Накадзимы, и на первый план вышли другие вопросы.

Читать дальше только тем, кто читал. Иначе укола веретеном не избежать

Правда, вопросы эти лежат всё больше в плоскости психологии, а не художественной литературы. Интереснее всего подумать вот о чём: всегда ли перенесённые в детстве травмы имеют логичные последствия. Например, известно, что если отец орёт на малолетнюю дочь, называет её тупой уродиной, то девочка вырастает, уверенная ровно в этом – что она некрасивая, глупая, ни на что не годится. А как с Накадзимой? Что сильнее повлияло на него – жизнь в коммуне или жизнь после воссоединения с матерью? Или тот гнетущий период, когда он начал сомневаться, что вырос в коммуне, вспоминать, что было до неё, и это разрывало его на части? И если причина его болезненной худобы и плохого здоровья действительно в лекарствах, которыми кормили в коммуне, то в чём причина боязни прикосновений, боязни секса? Сам Накадзима говорит, что его душа искалечена, но разве сравнить его (представим, что Никадзима – реальный человек, а не герой книги) с узниками, например, концлагерей? Его хорошо кормили, у него были друзья, физического насилия он не испытывал, если не считать гипноз. А что творилось в концлагерях, все мы знаем. Так не слишком ли носится наш герой со своей травмой? Не знает, как жить дальше в этом мире, не может никому доверять… Эй, дружок! Другой жизни не будет, попробуй найти себя в этой.

И он пробует. Ага, переезжает к Тихиро. С ней ему спокойно, хорошо. Она не задаёт вопросов и принимает его таким, как есть. Не женщина, а мечта. И с сексом не пристаёт. Нет, и ладно. Значит, так надо. Тихиро довольно быстро проникается, пропитывается этим странным мужчиной и обнаруживает, что готова зализывать его ранки и трещинки, сколько будет необходимо. Она не требует никакой определённости. Впрочем, для неё самой всё не слишком определённо. Когда Накадзима и Тихиро только начали сближаться, мне казалось, что это будет вполне равноправный союз. Но в итоге, что получает Тихиро? Оплату электричества и отопления? Ну да, но я о другом. Накадзима то и дело говорит, что с Тихиро он сможет то или это. Заняться сексом. Поехать на озеро навестить друзей. Уехать в Париж. Она помогает ему выбраться из трясины. А он просто присутствует в её жизни.

Любой добровольный союз выгоден обоим. Возьмём пример из книги Эрика Бёрна: женщина жалуется, что муж-деспот никуда не отпускает её. На самом же деле она боится куда-нибудь ходить, и поэтому муж ей нужен именно такой. Взаимовыгодно. Но что получает Тихиро в союзе с Никадзимой? Упорядоченность жизни? Не сказала бы; её существование довольно-таки однонаправленно. Заботу? Пожалуй – он иногда готовит ужин и делает уборку. Приятно, но причина ли это для того, чтобы оставаться рядом с этим человеком? В какой-то момент Тихиро приходит в голову, что с ним её жизнь не будет такой, как она хочет – яркой, интересной. Но больше эти мысли не появляются – слишком он трогателен и слишком она жалеет его и хочет помочь, чтобы думать о таких мелочах. Похоже, не только русским женщинам свойственна жертвенность. Видимо, это основополагающая женская черта. Или же Тихиро тоже в выигрыше? Что думаете?

Эта книга остановила меня на полном скаку, как лошадь, пущенную в галоп. Просто в последнее время, в связи с обилием игр на ЛЛ, в которых я участвую, и, особенно, окончанием оных, мне приходится читать практически постоянно. Получается это у меня теперь лихо. А "Озеро"... "Озеро" заставило меня остановиться и оглянуться вокруг. До того замечательный, спокойный и уравновешенный роман. Действительно, то, что доктор прописал в последнее напряженное время.
Итак, это история девушки и молодого человека. У обоих умерли матери. У девушки - не давно, у молодого человека - давненько. У каждого из них свои тараканы в голове. Парень - очень нежный и очень нервный человек, привлекающий своей таинственностью. Девушка - художница, радостная, светлая и любящая. И вот однажды они отправляются к таинственному и очень красивому озеру...
Этот небольшой роман проникнут чисто японскими рассуждениями о жизни, о чувствах героев, о их жизни и истории. Вот только "типичные" для японцев описания природы определенно подкачали :) Но все же озеро, храм, город - видишь так, будто побывал там сам.
В общем, отличный роман. Очень советую, особенно, если хочется отдохнуть душой и расслабиться. Он стоит нескольких часов потраченного времени.
Ах, да. Обязательно дочитайте до конца. Окончание романа того стоит. Мне лично, было очень интересно и познавательно - заставило лазить по интернету в поисках информации о... Но не буду спойлерить - нужно читать.

Давайте отставим в сторону наигранную сентиментальность, которую обычно сопровождает использование в литературе слова "мама". Фраза, вынесенная в заглавие, сейчас встречается даже на заборах, ею, выполненной на разных фонах, пестрит Интернет, и социальная реклама с таким призывом глядит с каждого столба. Тоже мне, шокирующее откровение: что имеем - не храним, потерявши - ноем, бесимся и расклеиваем по всему городу листовки. Возлюби ближнего своего, короче, пока ближний не склеил ласты. Для того, чтобы написать книгу о том, как люди осознают ценность семьи, только потеряв ее, семи пядей во лбу быть не нужно. Если бы книжка состояла только из этого, то была бы как сопливая попосовая песенка на примитивный мотивчик, спетая трогательной блондинкой с огромными глазами.

Эта книга о современной жизни корейца, представленная одной семьей, потерявшей маму. Это среднестатистическая крестьянская женщина, которая когда-то вышла замуж совсем юной девушкой из-за войны между севером и югом. Это среднестатистический мужчина, который считал возможным жить, как бог на душу положит, а то и вовсе как попало. Это самые обычные четыре ребенка, которые выросли каждый по-своему, и на их примерах мы видим, как современные корейцы меняют квартиры, колесят по разным странам, растят своих детей, обустраивают свои дома. Не просто этнографические зарисовки, на которые интересно посмотреть со стороны, а набросанный в нескольких штрихах "портрет поколения", сочетающий в себе детали настоящих жизненных портретов сотен разных людей. Рискну даже предположить, что тема любви к матери - это всего лишь связующее звено, перекидной мостик между корейской культурой и западным миром, недаром здесь задействованы и традиционные ритуалы почитания предков, и привычная, понятная любому религиозному европейцу просьба, обращенная к деве Марии.

Как итог - любому, кто еще не прокачался в быте и нравов Кореи, кому не режут ухо корейские имена, кто способен читать книгу, которую невозможно проспойлерить и кто не покрывается аллергическим нигилизмом, когда на первый взгляд книга выглядит сборником бабьих слез и сантиментов, эта книга может прийтись по вкусу. А если вы не такой - кактус к вашим услугам, только не говорите потом, что вас не предупреждали.

Что там - 280 страниц! Сказала я себе - прочитаю за пару дней! И читала неделю, наверное...

Потому что очень уж оказалась тяжелая тема, много плакала, часто зависала. Читаю, читаю и БАЦ - уже задумалась надолго.

На вокзале Сеула потерялась пожилая женщина. Муж привез ее в город, чтобы она повидалась со своими детьми. Но как то так получилось, что никому из ее 5 детей некогда было встретить родителей, отец сел в поезд метро, а мама осталась на перроне. И с тех пор они ее ищут, вспоминая все, что они не дали маме, где ее обидели, где не оглядели, недосказали, где кругом виноваты и как же ее им не хватает.

И постепенно, через нескольких персонажей, мы узнаем эту женщину все больше и больше.

Ближе к концу книги я поняла, что она мне напоминает - "Вегетарианку" Хан Ган. Такое же повествование от лица разных персонажей. Такое же чуть экзотичное повествование. И вправду - оба автора из Кореи. Не знаю, вся такая корейская литература или это просто совпадение.

Книга зацепила и понравилась. И очень хотелось, чтобы они ее наконец нашли.

Это поразительно, как узнаешь себя в этих эгоистичных людях и сразу думаешь - как давно ты звонил своей маме?

Степь - это поле сражения, монголы - воины и рождены, чтобы сражаться.

Что такое степь? Пушкин писал про нее, Чехов, Шолохов: каждый чуть-чуть "надкусил" и рассказал.
Китайский писатель Цзян Жун, в молодости несколько лет проведший в монгольской степи, тоже попытался охватить ее, безграничную в своей непознаваемости. Зачем он, студент из Пекина, приехал жить в юрте? Вероятно, не только за романтикой, раз остался на целых семь лет.
Тысячи лет жили в степи волки, дзерены, байбаки, горные зайцы, дикие утки и скотоводы-кочевники. За всеми присматривал с высоты Тэнгри, сохраняя баланс между всеми ними. Каждый год скотоводы собирали юрты и перегоняли отары и табуны с одного пастбища на другое, устраивали облавы на волков, устраивавших охоту на жеребят, ловили хитроумной петлей сурков-байбаков, проклинали зайцев, в чьих норах лошади ломали ноги.
Менялись детали, но старик Билиг с семьей жил почти так же, как Чингисхан за полвека до него.
Время от времени приходили молодые китайцы с овечьими душами поучиться степному образу жизни, чтобы после уехать в большой город и хвастаться ухарской молодостью.
Но однажды в степь приехали слишком самоуверенные и пробивные потомки земледельцев - и кочевая скотоводческая цивилизация быстро завершилась. Для них степь - потенциально плодородные земли, которые нужно освоить. Вытоптали огромными грязными сапогами душу степи, садистски уничтожили животных и уехали, увидев, что осваивать больше нечего. Уехали искать новое неосвоенное и еще живое. Степь Элунь умирает медленно и тяжело.
Экологическая цепочка - это не башня дженга, где удаление одного кубика может не разрушить строение. В природе любая часть - растение, насекомое, животное - не лежат друг на друге независимо, а тесно переплетены между собой.

Степной волк - экологический показатель существования степи. Волк исчез, степь тоже потеряла свой дух.

Монгольский степной волк сегодня - редкий зверь: почти все поголовье было перебито в середине 20-го века в борьбе за жеребят. Остатки волчьих стай ушли из степи, расплодились грызуны - и меньше чем за полвека степь превратилась в пустыню.

Люди все разные, а волки одинаковые...

Кто такой волк? Вот он напал на отбившегося от стада жеребенка и прокусил ему шею. Жалко лошадку, но что там с волком? Он пришел не один, и стая не мимо табуна бежала и решила вдруг перекусить кониной. Волки - великолепные стратеги, живущие в стае с четко очерченными ролями внутри: вожак, телохранитель, разведчик, нападающий. Каждый убитый жеребенок - часть плана-многоходовки: одни отвлекают, другие загоняют, третьи жертвуют собой.
Живешь бок о бок с волками - думай по-волчьи, иначе будешь жить бок о бок с Тэнгри на небе, как и твоя отара. Потомственные скотоводы знают правила степи и живут по ним, по-своему счастливые, в гармонии с природой и собой.
Логично, приходя в чужой монастырь, узнать устав, но современному человеку все должны: и другой человек, и природа. В результате тратятся баснословные деньги на решение проблемы мирового голода и в то же время губится планета, дающая пищу.

Вчера, когда я дочитывала вчера последние главы, книга стала лауреатом премии Ясной поляны. Поздравляю!

Итак, что же ждет читателя «Братьев»? Интересная смесь травмирующих периодов, взлеты и падения, много (реально много, это же китайцы) излишнего натурализма и все это приправленное стилем фильмов девяностых. Наши герои – сводные братья Сун Ган и Бритый Ли, один – лапочка и умничка, другой же этакий «вижу цель не вижу препятствий» с одним и главным талантом – делать деньги в эпоху перемен. Сверхгерой же – эпоха перемен с 1960х по начала 2000х.
Интересно простроены эпохи, первую треть книги действие могло реально происходить когда угодно, если бы не сама веха культурной революции, обозначенная автором. Ровно этот же текст мог принадлежать концу девятнадцатого века, окей, убираем автобус и пластиковый тапок. Эта треть мне показалась самой важной – становление дружбы и родства двух сводных братьев, переживающих крах семьи в мясорубке революций. Вторая часть уже говорит о двух юношах, один из которых добивается всего, за что берется. Пожалуй, кроме одной женщины. Второй же идет по ровному пути, проторенному веками и его главная удача – любовь. Третья напоминает дикий угар карнавала, когда вскрываются все нарывы и начинается полное бамболео, пока внезапно все не смоет пеной дней.
Для таких же нубов в истории Китая тут будет много открытий и параллелей с историей России двадцатого века. Все эти революции-перестройки и меняющийся облик городов, безработица и вседозволенность, всё так знакомое миллениалам по смутным воспоминаниям из детства и рассказам старших.
Для других же выйдет на первый план отношения нашего треугольника из братьев и женщины. Когда будет хочется кричать о том, что ведь можно говорить нормально друг с другом, можно немного думать наперед, но нет тут гораздо ближе импульсивные поступки героев древности и нравоучительных книжек, чем логический подход к сбережению отношений.
Все многочисленные второстепенные герои (шутка ли, целый город) прописаны достаточно крупными мазками, что лишает их какой-то глубокой индивидуальности, но одновременно связывает их с любыми жителями любого села-небольшого города. Особенно в той первой трети я видела параллели с нашей деревней. Когда и заботятся до смерти, и пришибить друг друга могут.
Книга достаточно объемная, очень просто и складно написана. Герои будут бесить и это нормально. Для меня все же был перебор с натурализмом и слишком я недовольна неумением героем говорить словами через рот. Лучшей книгой года, наверное, не станет лично для меня, но запомнится точно.

У меня от этой книги осталось такое расплывчатое ощущение, точно дым на ветру. Вот вроде Тан Тван Энг поднял все те темы, от которых кровь в жилах стынет, приправил необъятной яростью главной героини, плеснул татуировочек и снятия их с кожей для памяти, а ощущение, что весь замес, ради которого писалась книга, цветком не распустился.
Историю рассказывает Юнь Линь - героиня настолько противоречивая и нераскрытая, что рыскаешь в романе в поисках такового, натыкаешься на Аритомо и напрочь разбиваешься о правильность и искусственность. Я в него ни на минутку не поверила.
Мотивации героев не доведены до конца, события кипят, врываясь, оставляя за собой только трупы, а в итоге... всех согнали в сад пускать невидимые стрелы. И я злюсь, злюсь на этот роман, потому что ну нельзя в паре слов говорить о таком количестве исторических событий, обрывать их на полуслове, а в конце подкидывать неясную историю про погребенное золотишко. От таких книг неизменно ощущение - они обсуждают события, в которых меня нет.
Такие дела

Не знаю почему но эта книга не вызвала того моря эмоций которых я ожидала, такая многообещающая аннотация, возможно завышенные представления оказали на этот раз прямопротивоположное действо. Ведь всегда интересно узнать что творилось на планете во времена Второй мировой войны, переживать за судьбы других людей, попробовать переложить их переживания на и сравнить то что пережили они и наши соотечественники. Да и историю другой страны узнать из первых уст порой бывает даже очень интересно и познавательно. И с историей в этой книге все вышло на пятерку с огромным плюсом, где можно еще узнать о том как создавались японские императорские сады, известные своей красотой и порой философским подтестом, воссоздать которые мечта каждого садовника на планете, японские татуировки и мастера, история их создания и манера, стиль и искусство создания, ну и куда же без истории самураев и камикадзе если речь идет о войне. Но это все лишь капля в море, в море порой на столько запутанной истории, что кажеться надо было записывать все что происходит в этой книге в отдельный блокнот. Можно легко понять главную героиню романа Юн Линь, которая со временем стала забывать что было в ее жизни и стало все свои воспоминания записывать, из этих то воспоминаний и состоит данная книга.
Юн Линь молодая девушка, прошедшая через ужас войны, а точнее оккупационного лагеря, она единственная кому удалось выжить в лагере, и сохранить здравый рассудок, на протяжении всей оставшейся жизни не дающий ей забыть те зверства которые японские войска принесли в ее страну, которые погубили ее старшую сестру и лишили разура ее мать. В честь и в память сестры Юн Линь решаеться создать японский сад которым грезила сестра в последнии годы жизни, но ведь Юн ничего не понимает в искусстве создания садов, ей приходиться обратиться к японскому мастеру. садовнику самого императора в прошлом. Удастся ли Юн Линь побороть свою ненависть ко всему японскому, всему что отняло у нее лучшие годы ее жизни, лишившую ее сестры, и мирного сушествования в ее жизни?
Сама по себе история в книге занимательная, интересные исторические справки и ссылки, история садов, но уж больно много политики, порой ненужной и делающий историю тяжелой и скучной. Посторянные эксурсы в прошлое без подготовки и без определенной последовательности вносят сумятицу и порой не понимаешь что происходит и почему Юн Линь в одно мгновение из девушки 18-20 лет вдруг превращаеться в женщину лет 50-60.

Очень необычная книга. Она скорее напоминает трёхмерную картину, детали которой прорисовываются в процессе чтения. Мы узнаём о Тео, успешной судье, решившей уйти в отставку и записать историю своей жизни, прежде чем она не сможет читать и писать из-за прогрессирующего недуга. А пережила женщина немало - потеряла сестру, была пленницей в японском концлагере, жила в послевоенной Малайзии, в которой ещё долго не утихали беспорядки. Обо всём этом мы узнаём постепенно, повествование проходит в нескольких временных отрезках, что иногда усложняло чтение и понимание, но ближе к середине я втянулась и стала лучше понимать происходящее.
Очень красив язык книги, красочно описан сад, в котором работали Тео и Аритомо. Есть какое-то очарование востока, что может показаться скучным, но я бы назвала его меланхоличным. Возможно, даже перечитаю когда-нибудь, если будет подходящее настроение.

Исколесив мокрое пузо нашего земного шарика вдоль и поперек, я твердо усвоил несколько важных вещей. Например, мыть руки перед едой – а то после обеда в некоторых портовых забегаловках можно в гальюне «Шантарам» оставить. От некоторых же вещей я взял да и отучился – вот, скажем, людей совсем перестал по цветам и размерам различать. Это, конечно, и понятно – я все-таки животное культурное, а не голая обезьяна. Вообще я это к чему говорю, а к тому, что вроде бы экзотика – жопы, лапша, креветки там, фамилии неприличные. А суть та же: в любом краю красная революция – как говно кита. Как идея – масштабно, как среда для обитания – не рекомендую.

В общем, читал я про житье Бритого Ли и только пуще прежнего в своих идеях убеждался. Хороший мужик Юй, да еще в тельняшке на «Википедию» сфотографировался – я б такого принял на борт, оченно уж убедительно у него вышло. И драматично, и смешно, и даже живот от чтения подводило – вместе с мальцами слюной давился и про пирожок с мясом думал. И палкой тоже будто бы получил пару раз. Сразу понятно, откуда у брата, так сказать, Хуа, критики берутся – это ж если в пустую голову этак палкой, сразу звона на два часа будет. А умная голова она и в жопе видит очарование (но тут еще упомянутый копчик помог, как-никак – а почти хвост, сразу мне на душе приятней).

Правда, некоторые моменты я не очень понял - вот, скажем, костюм носить, да еще чужой, я бы ни за какие пиастры не стал. Мне, как пирату и барсуку по совместительству, экономические концепции вообще малоинтересны, а уж про девственность и вовсе молчу - это ж муренам на смех. Хотя, вот вам моя барабулька, и меня проняло, очень уж круто Хуа понаворачивал. С размахом, так и не скажешь, что стоматолог. Гротескно, сочно, с душком. Но мне это, пора грузы с "Алиэкспресса" на борт принимать, так что схему Хуа в разрезе я вам тут не буду чертить, как некоторые - скажу только, читайте, салаги, и смотрите не в нужник, а на морскую птицу.

Такой далекий незнакомый, но такой узнаваемый в себе Китай. Во время чтения не верится, что время в романе от 60х до нулевых. Все это больше похоже на начало 20 века. Думаю, виною тому то, что у нас то как раз в начале 20 века прошла своя Культурная революция, а в 70х, думаю, многими воспринималось бы как дикость то, что могли на улице забить человека насмерть, а мимо ходили бы люди и воспринимали бы это как данность.

Юй Хуа начал свою историю с достаточно светлого прошлого, в котором жили счастливые и уверенные в завтрашнем дне люди. В этом прошлом родились два мальчика Сун Ган и Бритый Ли. Несмотря на то, что родились они в разных семьях, судьба распорядилась так, что потеряв всех своих родных, они остались одни друг у друга. Переживая сложные изменения в жизни страны и собственные изменения социального статуса, братья отреклись друг от друга, но сохранили братские чувства, возможно, это даже можно назвать любовью, просто у каждого она своя, потому между людьми разная.

Читала я книгу на одном дыхании, впрочем, такая история у меня складывается почти с каждым китайским автором, по непонятным мне причинам, китайские истории западают в душу. Братья – история многих эмоций: брезгливость, жалость, ужас, страх, ненависть, недоумение, любовь, смех, ирония, опять недоумение и брезгливость. Причем только с одним героем можно пережить целую гамму чувств от позитива к негативу и обратно. Взять Бритого Ли, в детстве он вызывает смех, когда в нем открывается половое влечение, жалость, когда теряет родителей, отвращение, когда ведет себя эгоистично с братом или когда насилует женщин. У автора нет хороших или плохих, как и в обычной жизни. Но вот что парадоксально, несмотря на то, что описание любви Сун Гана и его жены очень романтично – велосипед «Вечность» и ежедневные поездки на нем, то, как Линь Хун прижималась лицом к спине мужа, ее забота о нем – деньги на обед и мечта подарить ему часы. Вся романтика не идет ни в какое сравнение по накалу с описанием жестокости. Возможно, дело в том, что автор описывает жестокость без осуждения, но и без упоения. То есть как данность. Вот был человек, а вот его нет. Вот была семья, а потом убили сына, мать сошла с ума, а над отцом издевались так, что инквизиторы, наверное, позавидовали бы, но это так, как будто автор описывает пейзаж за окном или пишет о том, что он ел на обед. От такой отстраненности становится страшнее и горше. Ведь автор не только так описывает события, но и наделяет проходящую мимо толпу той же отстраненностью. Но, к сожалению, это опять же реальная жизнь. Сейчас не каждый подойдет к лежащему на земле человеку, не каждый спросит у плачущего ребенка, что с ним случилось.
С иронией автор объясняет, как же произошло китайское чудо. Бандиты связаны с властью, мафиози становятся народными избранниками. Ради ВВП и взяток власть имущие готовы продавать простых жителей за копейки. Все покупается и продается, даже девственность. Попутно автор высмеивает любовь к брендам – в главах, когда Бритый Ли привозит костюмы из Японии с бирками прошлых владельцев или когда хвастает, что костюм от Армани стоит 2 миллиона лир.

Если взять городок за миниатюрную копию Китая, то большинство жителей, по мнению автора, являются приживальщиками и приспособленцами. Единицы – либо очень успешными людьми, но за успех часто приходится платить совестью, либо оставшиеся со своей совестью вместе, но с пустым животом и вставной грудью. Среди всех героев книги выделяется Кузнец, он единственный шел своей дорогой, был самобытен и имел свое мнение, но даже на него хитрющая судьба нашла управу. Таким образом, в Братьях есть (вспомним Ревизор Гоголя) только два положительных героя – смех и море.

Несмотря на то, что я совсем недавно стала знакомиться с азиатской литературой - по мере чтения, я стала понимать, что эти книги занимают особое место в моем сердце. И "Сад вечерних туманов" останется там.

Необыкновенной красоты язык! Я и не знала, что можно настолько красиво писать - мне все время хотелось оказаться в том месте, о котором я читала. Описания были настолько живыми, что закрыв глаза, я видела бескрайние чайные плантации, садовника, который занимается своей работой и молодую девушку, которая засмотрелась на серую цаплю сидя на берегу озера.

Читается очень легко, смотря на нелегкий сюжет. Меня поразила до глубины души судьба Тео Юн Линь! Насколько же сильной духом нужно быть, чтобы, пережив ужасы заключения в концлагеря не сломаться и не сойти с ума. Потеряв сестру, которую убили японцы, не озлобиться на всех и принять любимого, попытаться простить его народ. Я ожидала больших описаний и детализации пребывания героини там, но как хорошо, что этого было не настолько много, потому что то, что творили фашисты - чудовищно и бесчеловечно.

Эта книга о жизни и принятии себя такой, какая ты есть, какой тебя сделали люди. О любви, тихой и нежной. Памяти и воспоминаниях, растворяющихся словно легкий вечерний туман в саду. О желании жить и помнить, не забывая ни единой минуты. Как следствие этого, записывать все, что пока еще помнишь, не упуская ни малейшей детали. И уже позже, оказавшись не в состоянии самой это делать, просить, чтобы тебе читали, потому что самое страшное для человека - забвение. Забыть - значит, перестать быть человеком, перестать быть собой, потеряв смысл жизни. Ведь человек без памяти – ничто.

Сама не знаю, чем меня так привлекает японская литература. От нее исходит непередаваемое спокойствие и умиротворение, но в то же время она волнует и завораживает.

Не могу сказать, что мне сразу понравилось это произведение. В начале даже было немного скучно и непонятно к чему вся эта, на первый взгляд, несвязанная между собой информация. Слишком много рассуждений и описаний, переливания из пустого в порожнее.

Но потом все постепенно стало на свои места. И началось самое интересное: Накадзима и его тайна, странное путешествие к двум отшельникам, живущим около озера, отрывки прошлого и воспоминания, и наконец-то все части пазла создали целую картину. И в конце я поняла, что ради этого стоило пройти то начало, которое не вызвало интереса, ведь только терпеливый получит то, что ищет.