Цитаты — стр. 5

Ватерлоо стало самым кровопролитным (после Бородина) однодневным сражением периода Наполеоновских войн. От 25 000 до 31 000 французов погибли и получили ранения, огромное множество попало в плен Веллингтон потерял 17 200, Блюхер – 7000 человек. В 1815 году служили 64 старших офицера, погибли и получили ранения 26 из них. «Непостижимый день», – позднее отозвался Наполеон о Ватерлоо. Он признавал, что «не вполне понял эту битву», и в своем проигрыше винил «необычайное стечение обстоятельств

Наполеон, в следующие пять лет снова и снова воссоздававший в уме сражение, винил в поражении многие обстоятельства, но признавал, что должен был поручить преследование пруссаков либо более энергичным Вандаму или Сюше, либо Пажолю всего с одной дивизией. «Все остальные войска мне следовало забрать с собой», – с сожалением говорил он

Отослав Груши, Наполеон проигнорировал свое собственное правило: «Накануне сражения не должно отделять от армии ни одного отряда, потому что в продолжение ночи порядок вещей может измениться или вследствие отступательного движения неприятеля, или вследствие прибытия к нему сильных подкреплений, которые дадут ему возможность действовать также наступательно и сделать ваши первоначальные распоряжения гибельными для вас

последствии Наполеон утверждал, что «он главным образом полагался на… то соображение, что победы над английской армией в Бельгии… будет достаточно для смены кабинета в Англии и что это даст ему возможность немедленно заключить общее перемириеЗанятие Брюсселя, до 1814 года находившегося в составе Французской империи, помогло бы и воодушевить солдат. Наступать было рискованно, однако еще опаснее было дожидаться, когда огромные австрийская и русская армии соберутся снова нанести удар по Парижу. В Европе 280 000 французских солдат противостояло около 800 000 солдат союзников (впрочем, австрийский контингент появился на театре боевых действий лишь через несколько недель, а русский – через несколько месяцев). «Если они войдут во Францию, – объявил Наполеон войскам 14 июня из Авена, – то найдут здесь свою могилу… Для всех французов, обладающих смелостью, пришло время победить или погибнуть!

Император, консул, солдат – я все получил от народа, – провозгласил он. – В счастии, бедствии, на поле бранном, в Совете, на троне, в изгнании Франция была постоянным предметом моих мыслей и действий. Негодование при виде попранных прав, священных прав, приобретенных двадцатью годами побед, вопль поруганной французской чести, мольбы нации снова призвали меня на этот трон. Подобно афинскому царю, я пожертвую собой ради народа в надежде сдержать свое обещание беречь естественную целостность Франции, ее честь и ее права»

Император, верхом, провел смотр всех полков. Его приветствовали с воодушевлением, пробужденным явлением такого человека храбрецам, к которым прошлое правительство относилось как к убийцам, мамлюкам и разбойникам. Войска четыре часа стояли под ружьем. Радостные восклицания утихли лишь на несколько минут, когда Наполеон обратился к столпившимся вокруг него офицерам и унтер-офицерам с несколькими из тех замечательных, хотя и крепких выражений, которые приличествовали ему одному и которые неизменно заставляли нас позабыть обо всех невзгодах и пренебречь всеми опасностями! [Крики «Да здравствует император!» и «Да здравствует Наполеон!»] прозвучали тысячи раз [и,] верно, были слышны во всем Париже. Охваченные эйфорией, мы все обнимались, не обращая внимания на звания и чины, и более пятидесяти тысяч парижан, наблюдая это прекрасное зрелище, от всего сердца рукоплескали этим благородным, великодушным изъявлениям

В ту первую ночь в Тюильри заметили, что если в зале аудиенций убрать ковер с королевскими лилиями, то под ним откроются наполеоновские пчелы. «Все дамы немедленно взялись за работу, – рассказывал очевидец об испанской королеве Жюли, голландской королеве Гортензии и их вернувшихся фрейлинах, – и менее чем через полчаса, к огромной радости присутствующих, ковер снова стал императорским»

Полковник Леон-Мишель Рутье (дрался в Италии, Калабрии и Каталонии) прогуливался у тюильрийского Павильона часов и беседовал с товарищами по оружию,

когда неожиданно, без эскорта, в калитке у реки показались очень простые кареты. Объявили о прибытии императора… Кареты въехали, мы бросились к ним и увидели выходящего Наполеона. И тогда все мы впали в исступление; мы беспорядочно наскакивали на него, окружили его, обнимали его, едва не удушили его… Воспоминание о том неповторимом мгновении мировой истории до сих пор заставляет мое сердце колотиться от удовольствия. Счастлив тот, кто, как и я, стал очевидцем этого волшебного появления, итога проделанного в восемнадцать дней пути – более двухсот лье – по земле Франции без пролития хотя бы капли крови

13 марта, в день, когда Наполеон покинул Лион, союзники (конгресс еще продолжался) выпустили Венскую декларацию.

Через нарушение конвенции, даровавшей ему остров Эльбу, Наполеон Бонапарт уничтожает сам свое единственное законное право на политическое существование; являясь снова во Франции с замыслами мятежей и гибели, он сам себя лишает покрова законов и доказывает свету, что с ним не может быть договоров и мира…

Наполеон Бонапарт сам исключил себя из числа людей, охраняемых щитом гражданских и политических установлений; он, как открытый враг и возмутитель всемирного спокойствия, предается праведной мести общества

Император приблизился. Батальон сохранял глубокое молчание. Командовавший солдатами офицер приказал им целиться. Ему повиновались. Мы не можем сказать, что случилось бы, если бы он приказал открыть огонь. Император не дал ему времени: он заговорил с солдатами и спросил у них, как обычно: «Так! Как дела в 5-м [полку]?» Солдаты ответствовали: «Очень хорошо, сир». Император сказал: «Я вернулся повидаться с вами; хочет ли кто из вас убить меня?» Солдаты закричали: «Как? Нет!» Император дал им смотр, как обычно, и так завладел 5-м полком. Командир батальона выглядел нерадостным

Французы! – продолжал Наполеон. – В изгнании я внимал вашим желаниям и просьбам; вы объявляли законным лишь избранное вами правительство. Вы винили меня в том, что я слишком долго спал, вы упрекали меня в том, что я ради собственного покоя пренебрег великими интересами государства… [Поэтому] подвергаясь всевозможным опасностям, я прибыл к вам, чтобы вернуть свои права – ваши права

«Так как союзные державы провозгласили, что император Наполеон есть единственное препятствие к установлению мира в Европе, – гласил текст, – то император Наполеон, верный своей присяге, объявляет, что он отказывается за себя и за своих наследников от трона Франции и от трона Италии, потому что нет той личной жертвы, даже жертвы жизнью, которую он не был бы готов принести в интересах Франции

Моя жизнь уже не принадлежала стране. События последних нескольких дней снова сделали меня ее хозяином. «С какой стати мне столько страдать? – подумал я. – И (как знать), может, моя смерть доставит моему сыну корону». Франция была спасена. Более я не раздумывал. Я вскочил с кровати, растворил яд в небольшом количестве воды и выпил почти с ощущением счастья. Но время лишило его силы; ужасная боль вырвала у меня стон; его услышали, и прибыла врачебная помощь