Наталья Николаевна Соколова - жена священника и мама пятерых детей. Трое ее сыновей стали священниками - двое протоиереями, один - епископом. Наталья Николаевна - женщина очень одаренная. Кроме того, что она художник, Господь дал ей и дар писательства.
Матушка Наталья родилась в семье Пестовых.
Ее отец Николай Евграфович (о нем см. отдельный рассказ на нашем сайте) был доктором химических наук, профессором и духовным писателем. Родилась Наташа в 1925 году. Окончив школу, поступила в Полиграфический институт, на факультет художественного оформления книги, поскольку у нее были способности к рисованию. В Суриковском училище, куда Наталья мечтала поступить, были очень сложные экзамены, надо было долго готовиться. Возможности для этого не было, и девушка поступила в полиграфический, потому что там преподавали рисование. На лето дали задание рисовать пейзажи. Родители отправили дочку на лето к знакомому священнику отцу Борису в подмосковное село Гребнево. Увидев повзрослевшую Наташу, отец Борис решил со временем обручить ее со своим сыном Глебом, который был на фронте. Последнее письмо от Глеба пришло из поезда, шедшего в сторону Киева. И больше писем не было. Все окружающие понимали, что Глеб, вероятнее всего, погиб, но никто не решался разрушить надежду родителей на спасение сына. Весной 46-го года Наташа впервые поехала в Гребнево. В воскресенье девушка пошла в храм. Храм был еще пуст, и вдруг левая алтарная дверь открылась, и оттуда вышел молодой человек. Он прошел мимо Наташи, взглянул на нее и, поздоровавшись, прошел мимо. И как пишет сама Наталья: «Взгляд его, приветливый и весёлый, как стрела из сказки, пронзил мое сердце». В общем, для матушки Натальи это была любовь с первого взгляда. Она сразу, увидев Владимира, почувствовала, что это ее судьба. Хотя надо сказать, что кроме Глеба, которого сватали, у нее были еще друзья братьев. Она пользовалась успехом у мужчин, но никто ей не нравился, и она даже какое-то время подумывала о монастыре, замуж не хотела. Но, увидев Владимира, поняла, что в монастырь, вероятнее всего, не пойдет.
Юноша этот был псаломщиком в храме. Он только что демобилизовался из армии. Отец его служил раньше в Гребневе диаконом. Потом отца и старшего брата расстреляли, еще один брат пропал без вести. Матушка Наталья очень искренне пишет о своих чувствах: «Я мечтала о монастыре, а как увидела Владимира, сразу вспомнила, что мама против, чтобы я шла в монастырь. А без родительского благословления нельзя».
Народа в храме практически не было - бабушек горстка, священник, Володя на клиросе и вот Наташа пришла. Вечером, обсуждая службу с отцом Борисом, Наташа сказала, что могла бы читать шестопсалмие. Отец Борис благословил ее приходить на клирос, и они вместе с Владимиром стали на клиросе проходить послушание. Матушка пишет: «У меня наступил рай в душе». Но при этом она никому не открывала чувств - только Господу в молитве. Это очень характерно для нее. Даже когда они уже объяснились с Владимиром, нигде она не пишет слово «любовь»! Как бы боясь произнести это святое слово всуе. Сейчас это слово произносится очень часто, смысл его в результате несколько затерся, и оно приобретает какое-то упрощенное, а то и вовсе нечистое значение. И это, конечно, отражение негативных тенденций, которые в нашем обществе происходят. Потому что язык всегда очень чутко отражает все, что происходит с людьми. Матушка Наталья нигде про любовь не говорит. Она пишет: «У меня рай в душе, я как на крыльях лечу в храм».
К осени девушка вернулась в Москву, продолжала учиться. Наташа была очень близка с отцом, он ее всегда понимал и поддерживал. Отношения с мамой были довольно трудные. Мама против, чтобы дочь ездила в Гребнево и пела там в храме. Уже будучи пожилой женщиной, матушка объясняет это так: «Конечно, я понимаю, что мама была не виновата, это враг, зная, какой плод принесет этот брак, пытался всячески его расстроить. В частности, действуя через маму». Тем временем отцу Борису срочно стал нужен диакон, и батюшка настаивал на рукоположении Владимира. А поскольку он неженатый, его бы сразу рукоположили в диаконы целибатом и он бы уже не мог жениться. Наталья начала молиться, чтобы Господь соединил ее как-то с этим молодым человеком, а отец Борис поехал в Лавру за благословением к старцу. Старец не благословил рукоположение. Пусть, говорит, служит и подождет - еще женится.
Следующей весной Наташа опять поехала в Гребнево, и там произошло объяснение. Влюбленные просто посмотрели друг на друга, и каждый сказал, что всю зиму поминал другого в молитвах. Чувствовалась взаимная привязанность, которая между ними возникла. Но условленных встреч, свиданий, у них пока не было. В это время Наташа начала писать иконы. В сторожку, где она работала, приходил местный депутат Мотков. И вот однажды он и говорит: «Я пришел проверить, как тут семья врагов народа живет». Наташа ответила: «Нет, мы не враги народа. Я - студентка советского вуза. У моего папы есть орден Ленина, который ему вручил Калинин». И Мотков тогда на ушко ей говорит: «Я слышал, ты тут с Володькой того, ты это прекращай. Потому что эта семья Соколовых… Отца и брата забрали, они все враги народа, их всех надо расстрелять, ты с ними не связывайся!» Наталья, как мы уже поняли, была женщина отважная и, главное, глубоко верующая, поэтому она совершенно не испугалась. Девушка понимала, что, если Господь не попустит, ничего плохого с ней не случится. Она все искала старца, с которым хотела посоветоваться о своей будущей жизни. И знакомая монахиня повезла ее к бывшему духовнику Марфо-Мариинской обители отцу Митрофану Серебрянскому. Обитель в то время уже была разорена, матушка Елизавета сброшена в шахту, а отца Митрофана сослали в ссылку, куда к нему и приехала Наташа. Он ей сказал: «Мы, мужчины, - грубая натура, поэтому больше всего ценим ласку и нежность. И нет более отталкивающего в женщине, чем грубость и наглость». И о будущем муже сказал: «Как свечка гореть будет пред Престолом Божиим. И он, и ты будете нужны Церкви». - «Ну муж-то мой понятно, если он будет священником, а я? У меня даже голоса нет, чтобы на клиросе петь! Женщина что может в храме сделать?» – «Ты ещё и проповедовать будешь, и Марфо-Мариинской обители послужишь!» - «Да вы что, батюшка, сейчас даже имя матушки Елизаветы упоминать нельзя и обитель в руинах». - «Ты доживешь, возрождение увидишь, и почитание начнется Великой княгини Елизаветы, и царской семьи». Многое предсказал тогда отец Митрофан такого, во что Наталье трудно было поверить.
Отец Митрофан был женат, но у них с матушкой не было детей. И когда они убедились, что детей не будет никогда, решили вообще отказаться от супружеской жизни и жить как брат и сестра. И Наташа ему говорит: «Может, мы тоже с мужем будем жить как брат с сестрой?» Старец это не благословил, сказав, что очень тяжело в молодости иметь рядом объект своей любви и ради Господа нести такой подвиг. Потом добавил: «Здесь, в нашем веке, прожить жизнь и остаться верными друг другу - тоже тяжелейший подвиг. А какие детки у вас будут!» Потом задумался и добавил: «Если только будут!» После этого все пошло хорошо. Мама согласилась, папа давно был согласен - ему Володя сразу понравился. Потом Наташа узнала, что во время их венчания отец Митрофан облачился и венчал их как бы заочно. Монахини Марфо-Мариинской обители, жившие вместе с отцом Митрофаном и ухаживающие за его парализованной женой, стали роптать: «Батюшка, зачем вы благословили? Такая девушка! Ее бы надо в монастырь!» На что отец Митрофан отвечал: «Дети от этого брак будут нужны Богу!», - и приказал отправить молодым подарок: икону Черниговской Божией Матери с предстоящими святителем Николаем и преподобным Сергием. Имена этих святых позже оказались именами детей матушки Натальи и отца Владимира. Матушка пишет: «Мы не сразу догадались. Старшего сына назвали Николаем, а второго - Серафимом, а не Сергием. А потом, когда Серафим в 26 лет принимал постриг, его нарекли Сергием. И он в вечности, перед Богом, остался Сергием».
Владимира рукоположили в диаконы, и он начал служить. Интересно матушка описывает первую Пасху. Чин погребения Христа сейчас у нас совершается в Великую пятницу днем. А в те времена это происходило ночью. Служба была очень торжественной, печальной, одновременно трогательной и произвела на Наталью большое впечатление.
Молодые стали жить в семье мужа. Была еще жива мама Владимира. Домик, и так небольшой, поделили пополам. У молодой семьи появилась своя маленькая комнатка. А за фанерной перегородкой жила семья брата отца Владимира. И хотя он был церковным старостой в этом же храме, но очень любил выпить. К тому же женился на простой и очень грубой женщине Варваре. Часто было слышно, как родственники скандалят за стеной. Наташе, выросшей в православной семье, было особенно тяжело слышать пьяную ругань.
Началась супружеская жизнь, но беременность не наступала. Наталья ездила к духовнику, говорила: «Это из-за моих грехов, мы с батюшкой постные дни не соблюдаем… Никак Господь не дает нам детей». А духовник успокаивал: «Вы сами еще как дети! Изголодались во время войны. Когда будешь солидной дамой, начнешь рожать, не беспокойся». И вот наступила беременность. Наташа не ходила к врачу - очень стеснялась. Жили без водопровода, таская воду для хозяйственных нужд, матушка надорвалась, и у нее началось кровотечение. В больнице молодая женщина будто попала в ад. Она страдала от сознания, что теряет ребенка, а кроме того, была вынуждена слушать неприлично откровенные разговоры соседок по палате. Прекращение первой беременности подействовало на них с мужем отрезвляюще. Они поняли, что прошла радостная и лихая молодость, и покаянные чувства заполнили сердца. Но, как известно, сердце сокрушенное Бог не уничижит, и осенью опять наступила беременность. Родился первый сын, которого назвали Николаем. В роддоме женщины приходили с других этажей смотреть на жену священника, как на диво. Молока у молодой матери не было, ребенок практически не спал. В Гребневе начали поить его козьим молоком. Спал мальчик только на руках, и отец Владимир, приходя со службы, брал ребенка на руки и три часа носил его по дому, чтобы Наташа могла поспать. Но батюшка должен был каждый день служить, и она часто оставалась одна.
28 июля случился пожар на колокольне храма - молния попала в крест. Крест был внутри деревянный, сверху - медный. Отец Владимир и другие добровольцы стояли внизу храма, ловили головешки, которые падали с колокольни, чтобы от них весь храм не вспыхнул. После пожара поехали искать деньги на восстановление храма. Собрать деньги на приходе было невозможно - прихожан мало, а государство не только не помогало, но и всячески старалось навредить. Поехали в Москву просить денег на колокольню у знакомого священника. Колю не с кем было оставить. В общественном транспорте ребенок сильно простудился. От таблеток началась токсическая диспепсия - рвота и обезвоживание организма. Мать и отец непрестанно молились. Их не пускали в процедурную, когда грудному младенцу в вену вводили физиологические растворы и лекарства, говорили: «Не ходите туда, вам не надо!» Но Наталья отвечала: «Нет, я буду там присутствовать, потому что виновата. Я тоже должна с ним пострадать». В воскресенье заказали молебен целителю Пантелеимону, и с этого дня рвота прекратилась, пища начала перерабатываться. Матушка Наталья пишет, что болезнь ребенка очень их отрезвила: «Мы поняли, что Коля занял первое место в наших сердцах. А Спаситель сказал: «Кто любит отца, мать или жену, или дитя более меня, тот недостоин меня». Ребенок начал заслонять любовь к Богу. Матушка знала, что когда появляется второй ребенок, такого не происходит. Бытовых условий для увеличения семьи не было - жили в пятиметровой комнате втроем. А за перегородкой еще семья брата Василия с бесконечными скандалами. Перед вторыми родами мама, уже зная, что рожает дочка трудно, положила Наташу за месяц до родов в больницу. В одно из воскресений к началу обедни в храме у нее начались схватки. «Какой-то силой, - пишет матушка,- мое туловище подняло, и ребенок родился вертикально вверх». Это был их второй сын Серафим. Роды опять были мучительными, но через час Наталья уже лежала в палате и вспоминала слова Спасителя: «Мать уже не помнит скорби от радости, ибо родился человек в мир!» И все женщины знают, что родовые муки быстро забываются. Потому что, если бы они не забывались, никто бы на вторые роды не решился. Еще через год родилась девочка Екатерина. Роды были уже быстрые, но потом начались сильные послеродовые боли, особенно во время кормления. Врачи не обращали внимания. Потом она узнала, что достаточно было выпить таблетку, чтобы эти боли прекратились. Женщина стала наблюдать, что происходит в больнице. А роддом этот был, можно сказать, элитный. Мама постаралась, боясь обычных для дочери осложнений. Все женщины, которые там лежали, или были знакомыми врачей, или давали взятки. А ее родители считали дачу взятки грехом. Потому что, давая взятки, мы вводим в грех людей, которым даем. Поэтому, если есть возможность, лучше в очереди лишний раз посидеть, потерпеть, от чего-то отказаться, но стараться избегать взяток. Вспоминая свои страдания в больнице, матушка пишет: «Слава Богу за все! Ведь как страдал весь наш народ в 52-м году! Аресты, тюрьмы, расстрелы… А я лежала ухоженная, в теплой больнице. Разве это страдания? Это милость Божия. Дочку ведь Господь послал нам!»
Весной 53-го перебираются в новую пристройку. Отец Владимир своими руками сделал отдельный вход. Радость большая - расширение жилплощади. Но в то же время начались и неурядицы. У них было одно хозяйство с мамой, а тут надо было разделить все эти ложки, поварешки. Купить ничего было нельзя. И когда Наташа забрала свое приданое, начались проблемы со свекровью. Дрова они тоже раньше покупали на всех. Владимир купит дрова, а Василий таскает. А тут батюшка себе дрова свалил, а Василию надо самому покупать. Детьми в семье брата не занимались плохо, и племянники всегда бегали к Наталье Николаевне.
В том же году отца Владимира пригласили служить в храм Андриана и Натальи - там освободилось место священника. И на Воздвижение он был рукоположен в сан иерея. А к осени 1954 года Наталья Николаевна снова собралась в роддом, и на этот раз родилась дочка Любочка. Роды прошли благополучно. Потому что к этому времени у них в доме была чудотворная икона Божией Матери. Принесли Любочку из больницы, сели за стол, вдруг смотрят, Коля, которому было 4 года, Любочку развернул и тянет за ножки со стола. Спросили: «Ты что делаешь?» - «Хочу Любочку за стол с нами посадить». Наталья Николаевна поняла, что ей никак не уследить одной за детьми. Стали искать няню - нашли, но такую, что не знали, как потом от нее избавиться. Няня варила квасок, как она говорила, но на самом деле это была брага, и потихонечку попивала. Она была с Украины, звали ее Паша. И мало того, что пьющая, она была еще очень озлобленная и властная женщина. Командовала всеми, даже матушкой. Когда пришла девушка Маша (еще одна помощница) и увидела, что Наталья Николаевна кормит младенца, очень удивилась: «Как, это ваши дети? А я думала, что Пашины, что Паша тут хозяйка, а не вы».
В 55-м году семья переехала в новый дом, уже отдельный. Но этот дом стоял рядом, и племянники все равно и кушали у них, и играли. Племянники очень шумели, а свои дети были тихими. Серафим был всегда очень спокойным и сосредоточенным. Он возился с машинкой, девочки играли в куклы, а Коля - «служил». Он брал карандаши, ставил их как свечки перед иконами, потом снимал ботиночек, брал за шнурочки и «кадил». Стоял перед иконой и пел. Как матушка пишет: «Не пел, а так, тихонечко гудел что-то похожее на «аллилуйя» или «помилуй»! Это смущало родителей, они думали: нет ли здесь осквернения, в таком «богослужении». Но потом вспомнили завет отца Алексея Мечева, который сказал: «Не запрещайте детям играть в богослужение. Они же делают это серьезно и благоговейно! Это нам кажется, что дети играют. А для ребенка игра это жизнь, это способ существования - в игре. Дети по мере своих сил славят Господа». Бабушка спросила Колю, что ему подарить на день Ангела? В ответ ребенок принес матрасик для коляски. С обратной стороны матрасика была резинка для крепления. Мальчик надевал на себя матрасик – получалась «епитрахиль». «Бабушка, посмотри, вот мне тут всю шею натерло! Поэтому я тебя очень прошу, сшей мне на день Ангела настоящую епитрахиль!» Детям заказали облачение. А уже в 4 года Коля в храме во время настоящего богослужения вышел со свечей. Сима, который был на год моложе, за ним тянулся. Старший брат говорил Симе: «Ты за мной повторяй! Ты ничего не знаешь». Однажды Коля приходит из храма и говорит: «Мам, сегодня Сима крестился левой рукой!» Сима в ответ: «Я крестился той рукой, которой ты крестился! Ты мне сказал все повторять!». Дело было в том, что мальчики во время службы стояли напротив друг друга. Коля крестится правой, а Сима соответственно поднимает левую. Так дети приучались потихонечку к службе. Но, конечно, детских сил хватало не всегда. Как-то Коля не выдержал и пошел в алтарь раньше положенного. Один из священников дернул его за рукав со словами: «Подожди! Рано!» Но маленький мальчик со словами: «Да ну вас, вы очень долго», - пошел в алтарь и сел там отдыхать.
Пришла пора идти Коле в школу. Три учительницы отказались брать его в свой класс – боялись, не знали, как вести себя с сыном священника. Ведь в те времена это была редкость. Взяла самая молодая и поэтому самая смелая. Родители очень боялись за Колю. Они жили в своей среде и редко куда выходили. Но у Коли был живой характер, он очень интересно умел рассказывать и быстро расположил к себе всех. Дети ждали, когда он придет в школу, потому что мальчик придумывал новые игры и рассказывал интересные истории. Тяжело в школе пришлось Серафиму, который был тихий, застенчивый и всегда далекий от общения. Его стал изводить мальчик, который сидел спереди. Он оборачивался и все смахивал с парты Серафима. Сима терпел, терпел, потом вытащил резинку и щелкнул обидчика по лысой голове. Учительница увидела и вызвала родителей. Сам Серафим никогда не жаловался и ничего не рассказывал. Не зная истинных причин, взрослые думали, что мальчик просто хулиганит. Однажды он жестоко подрался. Его ругали, и только позже выяснилось, что Серафим заступился за мальчика, которого ногами забивала целая компания хулиганов. Однажды учительница вызвала Наталью Николаевну и сказала, что ее сын стал особенно задумчив на переменах. Она волновалась, не знала, что происходит с ребенком. Дома мама спросила: «Сима, почему ты такой задумчивый, почему с ребятами не играешь?» - «Мама, я читаю 90-й псалом на переменах. Когда хочется поучаствовать в драке, начинаю читать - он длинный, все успокаивается».
В 1959 году, на третий день Рождества, в семье родился сын Федор. В это время все дети болели коклюшем, который подхватил и новорожденный. Кашель проходил только тогда, когда младенца выносили на улицу. В теплом помещении почему-то раздражение усиливалось. Отец Владимир приходил со службы, носил воду, колол дрова, потом кормил Федю из бутылочки, брал его на руки и ходил по улице зимой, чтобы ребенок мог поспать. В результате сам батюшка заразился коклюшем. А, как известно, детские инфекции взрослые переносят гораздо тяжелее. Когда приступ кашля случился в алтаре, настоятель сказал: «Раз на вас на всех такая напасть, то посиди дома две недели». В это время матушке приснился брат Василий, который погиб на войне, он сказал: «Я тебе буду помогать». - «Как ты будешь помогать? Ты умер!» - «Буду молиться о твоих детях!».
Вскоре привезли матушке в помощь молодую верующую няню. Девушка никогда не жила в большой семье, ей приходилось тяжело. На Благовещение, когда все дети заболели гриппом, Катя (так звали няню) собралась в храм. Матушка Наталья спросила: «Как ты меня оставишь одну? Пятеро детей маленьких, болеющих гриппом, отец Владимир на службу пошел, он же не может остаться, - я не справлюсь». А Катя ответила: «Нет, нельзя в большой праздник не ходить в храм! А у вас очень много суеты. С вами душу не спасешь!» И ушла! Потом она вызвала в Гребнево своего духовного отца - взять благословение, чтобы уйти из этого дома. Приехал ее духовный отец, матушка Наталья в книге по деликатности скрыла его имя и назвала отцом Виталием. Тот приехал, по словам отца Владимира, «как будто инспектор». Он стал смотреть, как в семье все налажено, а потом сказал: «Да, хозяйство у вас очень большое, нашей Катерине не подходит, потому что ей трудно будет спасаться в вашей суете!» Матушка Наталья заплакала и сказала: «Но ведь суета-то эта для Бога! И детей мы растим для Царствия Небесного! Для того чтобы они служили больным, старикам и детям. Как Катя сможет молиться, если сейчас нам не поможет в такой трудной ситуации?» Отец Виталий порассуждал на философские темы и благословил Катю уйти. Наталья Николаевна вспоминает, что у нее щемило сердце. Не из-за страха за свою жизнь - страшно было за отца Виталия, который не помнил слов Спасителя о том, что, если человек отдаст все, что имеет, и даже отдаст тело свое на сожжение, а любви не имеет, то нет ему от этого никакой пользы. Конечно, в храм ходить надо, и по праздникам - особенно. Но надо все время чувствовать ситуацию, стараться понять, как ты в данный конкретный момент можешь послужить детям Божиим - людям, а через это и самому Богу. Матушка Наталья пишет: «Отвернулась от меня православная девушка Катя, которая очень хотела спасти свою душу, отвернулся от меня священник, а откликнулась на мою беду жена водителя Рива Борисовна - некрещеная еврейка». Скорее всего, она и иудейкой не была, а, как большинство тогда, - неверующая. Просто была добрая женщина. И Наталья Николаевна молилась за нее всю жизнь.
Позже у матушки Натальи обнаружили фиброму, лечили ее в институте им. Вишневского. Она разговорилась с хирургом, он ей открылся, что христианин, но евангелист. Наступило время Пасхи, и весь православный обслуживающий персонал ушел. А этот хирург остался в больнице и сам перевязывал, обрабатывал швы. Матушка Наталья задумалась: почему Господь послал ей такое тяжелое искушение - быть оставленной в беде единоверцами и получить помощь от далеких от православия людей. И нашла ответ: «Это для того, чтобы сердце мое смягчилось, чтобы начала я смотреть на незнакомых людей ни как на язычников и грешников, а как на больных братьев во Христе, искупленных его святой кровью. Для этого надо было пострадать, испытать беспомощность, смириться и полюбить всех тех, с кем приведет меня Господь встретиться в жизни. Пусть оскверненных грехом, падших, не знающих Господа. Но ведь все они дети Его!»
И в заключение скажем, что на этом не кончились страдания матушки Натальи, потому что позже ей пришлось испытать самое тяжелое, что может испытать женщина, - смерть своих детей. Сначала погиб в автомобильной катастрофе отец Федор, а через год, тяжело переживая смерть младшего брата, от болезни сердца скончался епископ Сергий.
Матушка Наталья с Божией помощью нашла в себе силы пережить посланные испытания, продолжать жить и работать на благо людей и во славу Господа : «творящаго присно с нами великая же и неизследованная, славная же и ужасная…»
Свернуть
