Рецензии на книги — Антуан Володин

Очень необычная книга. Автор пишет в своём собственном жанре Постэкзотизме. Абстрагировавшись от топонимов и определённых вех истории. Это может быть как вьетнамский посёлок второй половины XX в., так и советский город на рубеже старого и нового времени. Наверняка не скажешь. Хотя писатель и утверждает, что в основе его произведений лежит коллективная память тех, кто прошёл XX век, до этого надо дойти самому. История полна полунамёков на реальные исторические и политические события указанного времени, но читая, непременно понимаешь, что Володин намеренно вводит читателей в заблуждение, раскидывая в тексте ложные отсылки, которые потом сам же с успехом развенчивает.

Приготовьтесь к путешествию в загадочные миры человеческой психики и необузданного подсознания, где красной нитью пройдет…

Постмодернизм - он и в Африке постмодернизм: логику, прямолинейность и буквальность высказываний здесь встретишь редко, если вообще удастся повидаться. Вот только метафора, иносказание, аллегория им же рознь - может быть инсайт, а может и обычная затуманенность, поток сознания... Кстати, всегда смущала эта формулировка, ведь подразумевает она поток неосмысленного, скорее продукта бессознательного, нежели того, что было обдумано и переварено, лавину ассоциаций и образных описаний того, что имеется внутри, являясь не переработанным и непроработанным. Вернее говорить о потоке бессознательного, которое отлично иллюстрирует, например, Антуан Володин.

Я называю наррацами те романические мимолетности, в которых запечатлеваются ситуации, эмоции, волнующее столкновение между памятью и реальностью,…

Почему решил прочитать: без понятия, где прочёл рекомендацию почитать эту книгу. Вряд ли МирФ, скорей какой-то высоколобый литературный сайт В итоге: формально - фантастика. Другой странный, грязно-подробный до болезненности мир, аллюзии на историю 20-го века, особенно на советские лагеря и репрессии. Но всё так мутно и нудно, что читать невозможно. Если что, Володин - псевдоним французского писателя, профессионального переводчика с русского. Допереводился, кукушка съехала, начал графоманить. Совершенно не зашло. Добросовестно отмучался страниц 50-60 и забросил. 2(ОТВРАТИТЕЛЬНО)

Борт глайнера «Амальтея»

Штурманская рубка. Мерно в полумраке мерцают мониторы, тихонько попискивают зуммеры навигационной системы, успокоительно зеленеют сигнальные огоньки, негромко звучит довольно необычная, скорее странная для XXII века музыка. В кресле в неудобной, какой-то изломанной м ё р т в о й позе с задумчивым и слегка потусторонним выражением лица расположился дежурный навигатор; одной рукой он держит кружку с ароматным кофе, а другой бумажную книгу. Входит капитан «Амальтеи», навигатор делает неуклюжую попытку встать, но капитан машет рукой и присаживается рядом.

Дальше больше

- Эк тебя расколбасило! Что это ты весь такой перековерканный и буквально сам не свой — просто зомби какой-то, а не штурманец (капитан вопрошающе смеётся). И что это ты такое слушаешь?.. Какая…

Все же удивительная способность человека верить во что-то, порой даже не существующее. Способность эта легла в основу первых цивилизаций. Ведь собрать сообщество людей более 100 человек воедино просто невозможно. В основе этой структуры должно лежать что-то мощное, неподдающееся сомнению, но и не поддающееся проверке. Если кто не верит, то попробуйте собрать хотя бы 5 своих знакомых, например, на шашлыки. Обязательно найдутся те, кому неудобны одно время и место, а другим будет неудобны другие место и время. А все потому, что среди знакомых нет общего клея. Другое дело друзья. Между друзьями есть какая-то общая идея, она совершенно не должна быть вербализирована и даже осознаваема всеми, но она точно есть. Именно вера в какую-то общую идею позволяет Вам собираться со своими друзьями на…

Дико стремная книга. Страшная, грязная, потная, грубая, душная, давящая.

Не знаю, о чем она. Сложно описать, да и не важно, наверное. Не уверен, что даже самому автору это было важно. Это такая квинтэссенция чернухи, самое дно безысходности, отчаяния и отупления, когда снизу уже не постучат. Здесь нет черного и белого, игры теней и даже серого. Все черное. Причем такое, гнилое черное, замызганное и вонючее. Очень грязное черное.

Аллюзия на весь страшный и кровавый двадцатый век, с его концентрационными лагерями, этническими чистками, погромами, карательными отрядами, расовой ненавистью, врагами народа, дикой партизанщиной и тотальной войной. Не могу сказать наверняка, но кажется, что действие происходит в мире, где победила мировая революция. Ну, как победила - победила, а потом стала…

Антуан Володин -- создатель и единственный представитель жанра "пост-экзотизм". Говорят, это название возникло тогда, когда один из журналистов спросил автора: а к кому он сам себя причисляет. Ни к кому себя Володин причислять не хотел, вот и родился этот самый "пост-экзотизм". Если меня спросят, что же это такое, дать четкий ответ будет сложно. На основании одной прочитанной книги (и благодаря подсказкам переводчика), могу сказать, что книги Володина строятся на основе сказаний , "наррацев", рассказанных одним из героев.

В "Малых ангелах" таким сказателем был Вилл Шейдман, существо, рожденное старухами-революционерками, шаманками, ставшими бессмертными в ходе опытов. Они вшили его из лоскутов ткани, вдохнули в него жизни и попытались вложить в его голову революционные идеи, но Вилл…

Когда-нибудь я запомню, что все, что одновременно современное, французское, непростое-и-не-такое-как-все — это всегда мимо меня. Однажды я смотрела французский арт-хаус, где герои практически весь фильм жуют салат. Потрясающе, очень интересно, столько смысла (нет). Вот и от книги Володина у меня осталось примерно такое же послевкусие.

Ощущение, что Антуан Володин просто любит выё выделываться. Создается впечатление, что он специально лезет куда-то за рамки всей современной литературы, максимально пытается убежать от всех авторов, чтобы не быть таким же, как кто-то до него писавший. Вот только в этой погоне он совершенно не пытается построить мало-мальски интересный сюжет. Что, на самом деле, очень обидно, потому что словом писатель владеет прекрасно — я никогда так не кайфовала от…

Обычно, рецензии я пишу про произведение, которое прочитала. Но сегодня я решили отступить от правил и написать об авторе, который его создал.

Я, как читатель, приступаю к чтению, даю себе время привыкнуть в новой атмосфере, куда попадаю, к героям, с которыми знакомлюсь на страницах, и к "месседжу", который несёт книга. И тогда все идёт, как по нотам. Но не с данной историей.

В ней читатель не понимает, куда и в какое время она его перенесла. Каждая глава говорит о новом персонаже. Им уделено очень мало времени и знакомства полноценного не происходит. Не спасает даже то, что герои мельком появляются в других главах. Посыл не ясен. Хотя до самых последних страниц я надеялась, что автор прольет свет. И мне удастся понять к чему это все вело. Но пазл не сложился, ясность не появилась.

И у меня…

Я назову это волнами.

Как волны накатывают на берег, так же наррацы в этой книге один за другим читаются. Как одна волна не оставляет после себя ничего заметного, кроме случайной ракушки или камушка, так и каждый отдельный наррац мало что даст. Но волна за волной, наррац за наррацем, камни шлифуются и распадаются в песок, а за ними глаже и легче становится душа.

Как, недостаточно плотно сомкнув пальцы, упускаешь набежавшую волну, так и тут, потеряв на секунду концентрацию, теряешь смысл нарраца. И приходится перечитывать раз за разом, чтобы не упустить не только атмосферу, но и смысл.

Как с морем можно разбираться в географии, гидрологии, химическом составе воды и флоре и фауне, а можно просто наслаждаться шорохом волн и отражением синевы неба, так и тут: можно долго рассказывать про…

Казалось бы, в нашу информационно перенасыщенную эпоху уже практически невозможно создать что-то абсолютно новое и самобытное, не рискуя при этом изобрести велосипед или просто получить ярлык принадлежности к какому-то течению или направлению. Выходит, Володину удалось невозможное. Используя элементы антиутопии, тёмного фэнтези, магического реализма, он не просто не укладывается в рамки каждого из направлений, но создаёт свой собственный жанр (постэкзотизм), в котором, как ни странно, у него уже появляются последователи.

Погружение в реальность, нарисованную Володиным, подобно вхождению в состояние транса. И чем дальше погружаешься,…

мы можем помолчать, мы можем петь, стоять или бежать, но все равно гореть. (с) Lumen - Гореть

Здравствуй, друг. Это моё второе письмо тебе в подобном формате. Знаешь... Тебе бы понравилась книга больше. Говорят, Володин похож на Тарковского и Платонова, которых ты так любишь, а я совсем не понимаю. Знаешь, друг, я ведь побывала в аду. Тут люди живут по двести лет, не зная, что такое смерть. Тут пахнет мочой и орхидеями. И ещё много чем пахнет, в книге в принципе очень много запахов. Порой весьма неприятных. И мне бы хотелось понять, прочувствовать, но этот постэкзотизм - совсем не моё, я не могу привносить столько своего, как это умеешь ты. Своё храню при себе, ты же знаешь, да?

Тебе бы больше понравилась книга. Ты бы уловил, что молчание - её гимн. Может, потому и ангелы? Разве…

Ты хорошо сделал, что показал, что мы были словно навсегда лишены радости переделать мир

Интересная книга. Завораживающая. Но не с первых строк. Надо потрудиться, чтобы понять и принять этих странных ангелов, не желающих быть похожими хоть на кого-нибудь. Не желающими, но всё же похожими. Мне не совсем понятно, почему писатели мечтают о несравнимости своих произведений... По-моему, глупо выдумывать направление (пост-экзотизм, как у Володина), чтобы быть единственным представителем оного. Первый парень на деревне, а в деревне один дом. В одиночестве книга теряет ценность вообще. Зато среди имён, названных Володиным как "пишущих в близком к пост-экзотизму стиле" (Мураками, Пелевин, Памук) - Володин, на мой вкус, лучше всех и действительно номер один. Хотя при чтении я вспоминала скорее…

Я пыталась понять, что же всё-таки хотел сказать автор, но ничего не вышло. Набор героев, ситуаций, которые смешались, пытаясь создать красивую и полноценную картину, но получился сюрреализм на тему писательского ремесла, вокруг да около. Оказывается, для того, чтобы стать французским писателем нужно имя "Антон" несколько изменить на европейский манер. Не понимаю, с какой целью авторы пишут подобные произведения. Может, чтобы отличиться?

Название "Малые ангелы" меня поначалу вдохновило, но вдохновение быстро пропало. Казалось бы герои рассказов должны быть ангелами. Они ангелы, но не те... От ангелов у них только долгожительство, да чудеса понемногу. Но чудеса тоже так себе. В общем рассказы в стиле постэкзотизм не по мне. Я и постмодернизмом-то уже измучен, хуже чем один общеизвестный товарищ нарзаном, а постэкзотизм от него недалеко ушел. Сюжета ноль. Нельзя назвать сюжетом романшы и нарратсы ("Эти мерссские нарратссы" так и слышу Голлума). Мир стар, как гуано мамонта, кругом только одни бабки (ну вру опять, конечно, азиатка там не сильно была того-этого), кгугом одни евгеи и агмяне, фганцузы есть но вегоятно тоже евгейские или агмянские. Грустно девушки. Конец мира, конец коммунизма, конец всему... И ангелы…

Едрит твою на перекись водорода! Я дико извиняюсь, что не смогла прочитать маленькую тонюсенькую книжку полностью за день и пишу рецензии по частям, но это невероятно гениальное (или псевдогениальное, понять здесь сложно) дерьмо. Какого черта французишка влез на территорию Крутого маршрута? Какого черта после любовного романа, который я читала, меня опускают на дно колодца, не оставляя ничего. Да, нет, оставили, 37 калибра) Я стараюсь сохранить частицу разума, чтоб как-то свести написанное в единую линию Это, машувать, сложно. Я лучше сопромат сдам, чем еще раз туда! В этот мир...

Ладно, но что такое в принципе постэкзотизм? Антиутопия + ... + Фатум?

Читаю тексты Володина по мере их перевода на русский. На данный момент пришел к выводу что содержательно они вытекают из придуманной пишущим концепции, и внутри нее они выглядят уместно. Но мне слишком трудно играть с автором в заданных рамках, в силу очевидных ловушек которые он закладывает для меня как для читателя, имеющего культурный опыт в виде советской литературы. Возможно именно в силу этой особенности автор считывается как отдаленно узнаваемый. Но это ощущение полустерто для меня, есть только общие представления о предмете, выраженные в его наиболее отчетливых чертах. Это можно было бы обозначить как "героический миф", с присущей ему идеей бесконечной борьбы и страдания. Основной парадокс заключается в том что у Володина он статичен, уже не способен вдохновить кого то на новые…

Любопытный опыт. Текст книги совершенно гипнотический и медитативный, но сюжет отследить довольно просто. Сюжеты семи коротких рассказов оригинальны и читаются с интересом. Сам язык книги ровный и не отвлекает от происходящего. Занимательна и тема книги. И вот хочется мне сказать про книгу, что-нибудь особенное, а не могу. Ни хорошего, ни плохого. Автор решил поэкспериментировать и придумать новый способ написания книг. Нашел не затёртую тему (а уже это одно достойно внимания) и придумал сносный сюжет. Но никакого "дзынь" не получилось. Не со мной. Наверное, я лучше вернусь к Бэккету.

"Постэкзотизм" Володина как техника ближе всего, наверное, к тому, что делает в России Денис Осокин: Володин отлично - по крайней мере, для француза, - знает русскую культуру (так же как и Осокин не понаслышке знаком с марийской и коми культурами), но вместо того, чтобы отталкиваться от прочно зафиксированных, вещественных данных, он создаёт на условно-"русском" (точнее, пост/советском) материале некий парареальный, сновидческий мир, имеющий больше отношения к "мифу об СССР", чем собственно к СССР. Совершенно так же Осокин создаёт свою мистифицированную "марийскую" и "коми" мифологию - и неслучайно "Малые ангелы" даже по нарративной структуре своей очень близки к осокинским паззлам-каталогам (мне чаще всего вспоминался осокинско-федорченковский фильм "Ангелы и революция" - тоже ангелы, и…

Этот странный, бессюжетный роман – набор обрывочных историй смутных персонажей, попавших в распыляющееся время и пространство буддийского Бардо, тёмного, подобного кошмару промежуточного мира до жизни и после смерти. При этом, каждая история блуждания в нём – «бардическая пьесетта» – это мизансценированный казус. Каждый раз что-то идёт не так, как завещано в «Тибетской книге мёртвых» – человеческий фактор: то умерший не верит, что умер, то спит, то не успевает ничего осознать, как проходят семь недель, то хочет там остаться, отказываясь рождаться вновь, и пр. Кошмарная комедия!

«Всем нам кажется, что мы заблудились внутри жуткого сна, а если к нему добавить ещё и все незначительные моменты настоящего, то сон не прекращается» – Володин утверждает, что эти сновидения и есть нутро…