Рецензии на книги — Торил Мой

В народном собрании древней Спарты существовал обычай: если умную мысль подавал неуважаемый член общины, то ему приказывали сесть, а ту же самую фразу повторял кто-нибудь, имеющий больший вес. Века идут, а традиция не забывается. Кто автор высказывания «Нам не нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия»? Столыпин? Как бы не так! Некий сотрудник министерства внутренних дел с малоудачной фамилией Гурлянд. Что важнее: то, что сказано, то, когда, кем и как сказано, или то, когда и кем услышано? От чего зависит эта пресловутая услышанность: от содержания сообщений или от статуса говорящих? Речь – это способность воздействовать на ситуацию. Речь – это власть. Власть, которой можно наделить и можно лишить. Вспоминаются и Элиза Дулитл, обретающая общественное положение вместе с…

Самое классное в этой книге то, что автор не американка и не француженка. Норвежское происхождение Торил Мой дает ей возможность приподняться над схваткой этих двух титанов феминистского дискурса. Приподняться и увидеть, а потом и нам рассказать, какие у них сильные стороны, а какие слабые.

Если вкратце и по простому, то англо-американский феминизм больше про политику, а французский - больше про философию. То есть первые всегда готовы бастовать и требовать, а вторые вальяжно развалились в профессорских креслах и с высокоинтеллектуальным выражением лица произносят слова типа "деконструктивизм" и "семиотика". Из книги "Сексуальная/текстуальная политика" становится ясно, что автор скорее примыкает ко вторым, посвящая им больше страниц своего исследования и критикуя их не так сильно, как…

Бесконечно приятно читать феминистскую литкритику, написанную с симпатией ко всяким там модернизмам, постмодернизмам и прочему авангарду. У нас-то в мейнстриме (подчеркну: мейнстрим ≠ академия) уже давно занял главенствующее место подход, напоминающий, как ехидно пишет Мой, "[о том] как Съезд советских писателей в 1934 году требовал утверждения социалистического реализма": превыше всего ценятся "актуальность" и "корректность" содержания, наличие "ярких" и "сильных" женских персонажей, "историческая правда" - судя по "Сексуальной/текстуальной политике", это наследие американо-английской Второй волны. С другой стороны, выделяемый Мой "альтернативный" дискурс - французский (Сиксу, Иригарэ etc.), - вообще трудно назвать в полной мере феминистским; впрочем, на фоне "социалистического…

Правильно я выбрала день, чтобы открыть эту книгу: 8 марта. Почувствовала себя феминисткой по полной, плевалась от поздравлений, хорошо, никто не пытался руку поцеловать. Если честно, читать было сложно. Особенно первую часть книги, посвященную англо-американской феминистской критике. Не хватало точки опоры, как будто перескочила через уровень: "теория литературы" без примеров из собственно литературы - для меня тяжело. Вторая часть показалась гораздо интереснее, возможно потому, что "теория литературы" превращается в "теорию" в более широком смысле. Политика, философия,психоанализ, Маркс, Фрейд... это захватывает. А еще заставляет задуматься о стереотипах, наполняющих ладно бы общество - твою собственную голову.