3.5

Бесконечно приятно читать феминистскую литкритику, написанную с симпатией ко всяким там модернизмам, постмодернизмам и прочему авангарду. У нас-то в мейнстриме (подчеркну: мейнстрим ≠ академия) уже давно занял главенствующее место подход, напоминающий, как ехидно пишет Мой, "[о том] как Съезд советских писателей в 1934 году требовал утверждения социалистического реализма": превыше всего ценятся "актуальность" и "корректность" содержания, наличие "ярких" и "сильных" женских персонажей, "историческая правда" - судя по "Сексуальной/текстуальной политике", это наследие американо-английской Второй волны. С другой стороны, выделяемый Мой "альтернативный" дискурс - французский (Сиксу, Иригарэ etc.), - вообще трудно назвать в полной мере феминистским; впрочем, на фоне "социалистического реализма" американо-английской литкритики этот поэтически-психоаналитический blabber, должно быть, казался глотком свежего воздуха, и неудивительно, что Мой относится к ним с симпатией, кажется, большей, чем к последовательницам Миллет и ко (француженки, по крайней мере, занимательнее). В итоге она, однако, выбирает золотую середину - и правильно делает, по-моему; сознательность - все-таки вещь необходимая, обнажение механизмов дискриминации и обеспечение видимости для дискриминированной группы - очень важно, и феминистки Второй волны, как бы не иронизировали над ними сейчас, делали полезное и нужное дело; но, как показывает Мой, "подрывая" каноничную литературную иерархию, они не посягают собственно на канон, который и сообщает ей структуру - и в итоге она оказывается просто вывернутой наизнанку.