Больше рецензий
Эксперт
Эксперт Лайвлиба
10 февраля 2016 г. 17:51
1K
4 Чехов как зеркало нашего времени
РецензияВ последнее время все чаще раздаются голоса, что творчество Чехова вновь становится актуальным для нашего времени. Вот только актуальность эту все почему-то понимают по-разному. Одни ищут доказательства религиозности Антона Павловича. Другие, видят его в качестве обличителя пошлости. Третьи…
Дмитрий Быков решил в своей лекции последовательно разобраться со всеми этими высказываниями, добавив от себя утешительный аспект прозы А.П.
Правда, утешительность эту он понимает весьма своеобразно, находя ее то в отсутствии других сценариев жизни (иными словами, у других тоже самое, а может быть еще и хуже), то в неизменно обещанной в конце надежде, то, почему-то, в фатализме, как в «Даме с собачкой»: «…и обоим было ясно, что до конца еще далеко-далеко и что самое сложное и трудное только еще начинается.» Наконец, в заключительном выводе, что мир не замыкается на палате № 6 и вокруг еще есть огромное поле возможностей.
Но начал Быков с весьма смелого утверждения: Чехов – имморалист, считающий мораль выдумкой скучных людей, чтобы говорить о ней вслух и укорять окружающих. И самой точной его характеристикой могли бы служить слова Хармса: «Геройство, пафос, удаль, мораль, гигиеничность, нравственность, умиление и азарт - ненавистные для меня слова и чувства. Но я вполне понимаю и уважаю: восторг и восхищение, вдохновение и отчаяние, страсть и сдержанность, распутство и целомудрие, печаль и горе, радость и смех».
Мораль, как и религиозность, у Чехова понятия, скорее, эстетические, чем этические. Хотя и не все с этим соглашаются, обычно, приводя в пример рассказ «Студент».
Иван Великопольский, сын дьякона и учащийся духовной семинарии, долго идет чрез поля и леса к себе в родную деревню. Согревшись у костра вдовы и ее дочери, он вдруг понимает, что вот так же две тысячи лет назад Петр грелся у костра посредине двора первосвященника. Узрев в огне единительную связь времен, он начинает рассказ о тройном отречении апостола, так увлекшись повествованием, что по окончании его видит слезы на глазах вдовы и смущение на лице ее дочери. «И радость вдруг заволновалась в его душе… и чувство молодости, здоровья, силы, - ему было только 22 года, - и невыразимо сладкое ожидание счастья овладевали им мало-помалу, и жизнь казалась ему восхитительной, чудесной и полной высокого смысла».
Отождествляя героя и автора, многим хочется видеть в этих строчках поворотную точку в мировоззрении Антона Павловича, обращение его к христианству. Как будто не было письма Меньшикову 1900 года, в котором напрямую сказано: «Я боюсь смерти Толстого. Если бы он умер, то у меня в жизни образовалось бы большое пустое место. … я ни одного человека не люблю так, как его; я человек неверующий, но из всех вер считаю наиболее близкой и подходящей для себя именно его веру.» (Впрочем, с толстовством Чехов тоже разобрался в своей повести «Моя жизнь», показав неизбежный крах воплощения в жизнь его идей).
Религиозность у Чехова это не вера в очеловеченного бога или вечное нравственное начало. Для него мир не подчинен ни логическим, ни социальным, ни нравственным законам. Он подчинен только эстетическому и музыкальному. И это ощущение всеохватности потока жизни, которое почувствоввал у костра студент Великопольский, и есть высшее религиозное чувство, так мало имеющее общего с «грубой» религиозностью.
***
На мой взгляд, гораздо интереснее второй аспект актуальности – обличение пошлости.
Слово это почти вышло из употребления, но, тем не менее, сохранило свою смысловую нагрузку. Быков его определяет через несоответствие говоримого и говорящего. Чехов любит в своих произведениях поразмышлять о высоком и прекрасном, но вот, почему-то, вкладывает размышления в уста наименее подходящих для этого персонажей. Достаточно вспомнить, что много раз цитируемое: «В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли…», произнесено циником и мизантропом доктором Астровым, прямо признающимся, что людей-то он, как раз, и не любит.
Homo soveticus впитывал двоемыслие («одни слова для кухонь, другие – для улиц») с молоком матери и, можно сказать, пошлость, в чеховском понимании, окружала его с рождения. Но оказалось, что глубоко закореневшая ментальность никуда не делась, регулярно прорываясь наружу. И тогда Чехов становится тем зеркалом, глядя в которое можно увидеть истинное отражение вещей. (Весь вопрос заключается только в желании заглянуть).
***
Обосновывая свою точку зрения, Дмитрий Быков анализирует большой массив прозы А.П. Упомяну только некоторые произведения.
Ранние рассказы и даже одно из двух стихотворений, написанных Антоном Павловичем («Шли однажды через мостик / Жирные китайцы / Впереди них, задрав хвостик, / Поспешали зайцы…»).
«Архиерей», как иллюстрация нарушения иерархии деталей, когда мы можем только догадываться, почему умирающий священник вспоминает итальянскую слепую старуху, поющую под окном.
«Ионыч» и «Письмо», как пример, истинной религиозности Чехова, когда письмо на деревню, т.е. в никуда, и превращается в молитву. (И так к месту был процитирован отрывок из «Письма к небожителю» Иосифа Бродского: «В Ковчег птенец, / не возвратившись, доказует то, что / вся вера есть не более, чем почта / в один конец.»).
Повесть «Моя жизнь», как попытка распрощаться с идеями толстовцев, и интересные мысли по поводу ее взаимосвязи с ненаписанным вторым томом «Воскресения» Л.Н.Толстого.
Повесть «Степь», раскрывающая истинный масштаб писателя. Именно после ее выхода Григорович в одной полемике воскликнул, что современные беллетристы не достойны целовать и след той блохи, которая укусит Чехова.
«Крыжовник», «Дом с мезонином», «Дуэль», заканчивая все это «Палатой № 6», в которой видит отражение всей тогдашней (и нынешней) России.
Вердикт. Рекомендуется к прослушиванию.
P.S. Рецензии на другие лекции Дмитрия Быкова:
«Пастернак. Доктор Живаго великорусского языка»,
«Виктор Пелевин. Путь вниз»,
«Цветаева. Повесть о Сонечке»,
«Стругацкие. Пикник на обочине».
Комментарии
Хорошая серия рецензий, но "по-хорошему" такие редко пишут из-за их бессмысленности.
Чехов - эстет, художник, как и все приличные писатели, за это мы их и любим. Как человек, художник сам может быть пошлым, но чутко видеть это, смеяться. Смешно искать в самом Достоевском духовную силу, а в Горьком правду жизни. Они создали свои миры, правдоподобные, живые, и все.
А некоторые люди вообще не умеют адекватно говорить, но при этом не тупые обезьяны. Они пошляки ? Они не соответствуют ?
Быков, это архетип комичного критика, толстенький и придумывающий немыслимые глупости.
Хотя, возможно, имеющий способности.
Как вы Дмитрия Львовича охарактеризовали, однако.
Только вот, на мой взгляд, он являет собой пример не «комичного критика», а самого настоящего литературного критика – человека, который осмысливает рассматриваемое произведение, находит ему место в литературном процессе и, главное, обосновывает выдвинутую точку зрения, не занимаясь филологическим словоблудием. В результате появляется база для дискуссии.
Я часто не соглашаюсь с точкой зрения Д.Б. (можно посмотреть мои рецензии на его лекции о Стругацких или «Повесть о Сонечке»), но, еще раз повторю, я могу с ним спорить.
Кстати, есть критика и этой лекции. Только она сформулирована не в виде отзыва, а в форме отчета о заседании нашего клуба.
Комичный критик вполне может быть настоящим и интересным. Он же вызвал вашу статью, мой комментарий, значит свои харчи ест не даром. Возможно, интеллигентность - в уважении чужого мнения, тогда вы правы. На самом деле забавно, я искренне написал комментарий, Вы вежливо ответили, а получилось скучная история про сложность эстетики с моей стороны и тоска про обоснованность мнения с вашей. Это же пошло, не находите? Но эта пошлость не плоха, она лишь смешная. А суть проста, Ваши статьи мне понравились, я им удивился, хотя это и вода за Чеховским чаем, а Быков мне не понравился.
Несколько цитат из лекции Быкова о пошлости:
Я опустил еще анализ этого слова у Набокова, но суть и так ясна – термин «пошлость» и Чехов, и Быков понимают в несколько иной интерпретации.
Нет сомнений, как ее понимает Быков. Пошлость у него привязывается к словам, хотя она вполне существует и без них. И цитата "если ты такой умный, то почему ты такой гнусный" - сублимирует очень примитивное Быковское понимание. Чехов не так это видит. У Чехова пошлость - это несоответствие духовной и материальной культуры человека. Слова, это просто слова, даже в литературе. В этом принципиальное отличие очень слабых рассказов Быкова от Чеховской классики. Быков пытается шаблонными, пустыми репликами и описанием субъекта - показать этот контраст, а Чехов рисует живую картину, в которой герой - представляет из себя не то, что он сам о себе думает. В этом юмор, говорить же он может что угодно, какие-нибудь глупости, формальности. В реальной жизни, умные люди не осыпают всех мудростями, они говорят о погоде.
А из анализа Набокова делать "научные" выводы сложно. Он очень экспессивен, доводы интересны, читать увлекательно. Но он нечеток, слишком образен, а местами сноб. Писатель, впрочем, хороший, имеет право, да и время другое было.
Как-то трудно с вами согласиться.
Само понятие «пошлости» относительно. Это моральная оценка, а значит, зависит от субъекта ее высказывающего.
Говоря о ком-то: «он невыносимо пошл», мы, фактически, отделяем его от себя. Помещаем в другую касту, с которой надо минимизировать любое общение. Но это оценка верна только с точки зрения той касты, к которой мы себя причисляем. Никакие материальные факторы, на мой взгляд, здесь не важны. Если, к примеру, вы посмотрите дореволюционную литературу, пошляками в ней, чаще всего, оказывались самые бедные чиновники.
У Вас, по мне, очень обличительный подход к понятию. Не обязательно кого-то относить в другую касту. Человек может видеть пошлость в себе, по-хорошему, чуткий человек ее обычно и видит. Под материальным фактором я имел ввиду конечно субъективную материальную реальность. Но здесь надо разбираться с понятиями. Есть общее мировоззрение человека, а есть мнение в моменте времени, и они не могут совпасть никогда, все меняется. И всегда у чуткого человека появляется состояние несоответствия его общей морали и того, что он представляет сейчас, как он себя ведет, что говорит. В этом постоянная проблема всех Чеховских героев, и дело не в конкретном видении пошлости в ту или иную эпоху( над такими мелочами могут смеяться сатирики). Чехов всегда будет видеть мир пошлым и смешным, каким бы он не стал. Возможно он мечтал о человеке, который достигнет гармонии и будет независем и ясен, но это невозможно.
А в обыденной жизни часто происходит то что вы описали. Но чтобы это описывать не нужны Чеховы, достаточно по Быкову на каждую касту и пусть грызутся. Нет ничего пошлее излишнего внимания к чужой пошлости.
В ваших словах мне слышится некое внутреннее противоречие.
Человек крайне редко берется за выстраивание собственной морально-этической системы, предпочитая в подавляющем большинстве случаев делегировать ее построение во вне (церкви, власти и даже глянцевым журналам). И хотя мораль относится к своду неформальных правил, исполнение которых поддерживается самим обществом, это не значит, что этим самым обществом не выработан консенсус относительно тех или иных понятий.
Наша проблема заключается в том, что мы даже отдаленно не представляем моральные нормы чеховского времени, подменяя их нашими сегодняшними представлениями. (Не случайно, например, Лотман свой комментарий к «Евгению Онегину» начинает с подробного объяснения понятий совести и чести.)
И мне кажется, что Быков, как раз, предпринимает попытку реконструкции именно чеховской «пошлости». А вы пытаетесь спроецировать на отношения столетней давности сегодняшние моральные нормы, в которых это понятие стало уже малоупотребительным.
Напротив, я хочу сказать, что для Чехова моральные нормы какого-либо времени не важны. Он описывает жизненную картину, и поэтому все его герои по-своему пошлые. Совершенно нелепо пытаться понять кого Чехов считает пошлым, а кого благородным. Он довольно объективен. Он просто любит жизнь и у него нету благородных. Ему не нужен "Глянец". Ему не нужно чувствовать Бога, чтобы написать про студента, ему достаточно чувствовать студента. А на протяжения столетия, разные люди, исходя из своих убеждений, придумывают, кто из героев хорош, а кто плох. Поэтому Чехов, кстати, и остается всегда в "тренде". Люди, как правило, видят в литературе что-то свое, Вы здесь завсегдатай, наверное согласитесь.
Я же современных норм в своих словах вообще не касался, за исключением одной шутки. Так что не понимаю где я "проецировал" вовсе.
Любой человек выстраивает свою этическую систему. И любой опирается в этом на общество, отдает приоритеты той или иной культуре ( церкви, глянцу, или сложной смеси)
И при чем здесь консенсус? Общество и человек непрерывно меняется, сомнение в существующей морали непрерывно. Люди это чувствуют всегда. Кто-то более толстокож, кто-то внимателен, кто-то изъеден самоанализом. И это внутреннее противоречие человека и его культуры, часто болезненное, но главное, печальное и смешное. Что и показывает Чехов своей прозой. Поэтому она тонка и эстетична.
Вновь не соглашусь, особенно, с индивидуальным выстраиванием этической системы. Не все писатели даже это делают, а ведь это залог их успеха (не обязательно сегодняшнего), их эксклюзивности.
Человек не имеет объективных критериев разделения добра и зла, т.к. не знает долгосрочных последствий своих поступков. И то, что он считает в настоящий момент безусловным благом, впоследствии может принести неисчислимые беды. Поэтому остается только вера в выработанные на данном этапе окружающим обществом критерии.
Естественно, может существовать и сопротивление общественному мнению, но это удел одиночек. И если они начнут поступать в соответствии со своими убеждениями, то либо подвергаются всеобщей обструкции, либо и вовсе отходят в мир иной.
Заметьте, Чехов не описывает «борцов». Все его герои «встроены» в окружающую их действительность.
А что касается упомянутого вами «Студента», то более наглядного примера сегодняшнего непонимания тогдашних моральных принципов было бы трудно привести.
Вся эта тема одиночек это романтичный вздор. Мне симпатичны и Лермонтов, и Горький, и многие взрослые романтики, но это все неправда, это идеализм. Мир не такой, он не крутиться вокруг человека. А психика разных людей совершенно по-разному реагирует на ситуации. Есть "одиночки" совершенно спокойно живущие по своим убеждениям и не "парящиеся" вовсе, хотя Лермонтов посмотрел бы на их условия, на его взгляд невозможные, и ушел бы в депрессию. И не надо пытаться видеть в них особый сильный дух и думать что таких единицы. Просто люди разные.
Мне кажется, Вы, как и многие интеллигенты сильно переоцениваете одних, и недооцениваете других. И отсюда, принимаете одиночек, борящихся с обществом и их душевные качества за чистую монету. Это лишь та эстетика ( там больше именно эстетики чем этики, хотя здесь надо очень долго разбираться с терминологией обоих понятий, так что если, например, Вы считаете что в данном вопросе больше этики, я не буду спорить) которую вы впитали.
Каждый человек имеет индивидуальную моральную систему, он не робот, чтобы скачать патч текущей культуры и обновлять его раз в год. просто у кого-то она по-ярче, кто-то больше вымучился, а кто-то умеет красиво описать свои переживания.
Не обязательна писателю особая моральная система. Мораль Достоевского абсолютно тривиальна. Силу ему дает лишь художественный талант, детективное чутье и тонкая психология.
А при чем здесь "борцы" ? Я согласен, что герой Чехова "встроены" в среду, но я вовсе не подразумевал под благородными "бойцов". Если бы у Чехова были "бойцы", они были бы смешными, как и все остальные. Потому что в жизни так. В любую эпоху. Пошлые не конкретные герои, а сам мир.
Ну, я про мораль в студенте не говорил, там важнее переданное ощущение человека, эмоции. Вот о чем я, мораль там уходит на второй план.
И, кстати, усложняете по поводу отдаленного представления о понятия чести того времени.
Есть популярная литература тех лет об этике ( рассматривает конечно подробнее дворянскую этику)
Книги по этикету, правилам вежливости, все имеется. Тогда к этим вопросам относились довольно методично. Например, Астахова Наталья, правила вежливости и светского этикета, даже с картинками. конца 19 века
Мне кажется вы это сказали, так как очень многие, на Ваш взгляд, рассуждают о литературе со своих бытовых позиций. Я этого не делал, по-моему это ответ своим мыслям.
Возможно, я ошибаюсь, но все-таки рискну утверждать, что вы вряд ли знаете, что дуэль Онегина и Ленского нарушала все принятые тогда нормы разрешения конфликтных ситуаций.
Нет, это даже не спортивно. Вы говорили о нормах Чеховского времени. Я ответил с примером литературы Чеховского времени. Какие были нормы были в первой половине 19 века я, пожалуй, не знаю. И эпизод дуэли помню очень плохо.
Но это не отменяет того, что разобраться в основах, при желании, задача не непосильная. Прочувствовать - да, сложнее. Но знать, вполне реально.
Спасибо, впрочем, за интересный факт. Если буду читать Онегина, поверю Вам и учту.
Думаю, на этом дискуссию можно закончить. Иначе, дальше придется углубляться в такие дебри, что первоисточник очень быстро потеряется из виду.
По всей видимости, каждый из нас остался при своем мнении, но гораздо важнее, на мой взгляд, что обсуждение позволяет еще отшлифовать аргументацию.
Конечно.
Спасибо за замечательную рецензию! С большим интересом прочитала её.
При чтении комментариев о пошлости мне вспомнились слова Померанца:
«Пошлость — плата за развитие, за открытие глубин, недоступных среднему человеку, за богатства духа, не влезающие в его голову. История создает на одном конце — сильно развитую личность, а на другом — пошляка. В примитивных обществах нет ни гениев, ни пошляков».