Овсянки

Запятых требуют наши сердца, Заглавных букв требуют наши глаза.

Здравствуй, типичная жизнь. Наверное, так нужно было назвать этот сборник. мы жили - повседневно ничего не желая. давились овсянкой по субботам - так уж надо было. лена сказала мол бонус - почитать нужно.июль был месяцем странным - решили не заморачиваться. читать-так читать. да и баллов лишних хочется - знаете ли. Извините меня, уважаемый Денис Сергеевич. Но что это? Как же нормы русского языка? Наверное, не слышали. Понимаю. Ну,ладно. Ваш стиль крайне необычен, знаете ли.. это второстепенно. продолжим. где же сюжет - не знаю. мирон алексеевич распоряжение дал видимо - сюжет не придумывать особо. так-то если посмотреть - типичные читатели хотят какой-нибудь последовательности. если и это неважно - сядем в…

"Мы" - пишет о себе Осокин. Мы. Наш. Нам. Сначала кажется что он о своих спутниках, бывших рядом с ним в тот момент. Потом понимаешь, что он имеет в виду только себя. Чего это он? - думаешь. Потом осознаешь, что он весь, как из конструктора, состоит из мельчайших кусочков своего мира - скелетов ёжиков, не имеющих хребта, велосипедных ключей, ласт, личинок, ящериц, влюбленных в госпожу мэра и скучающих, когда она уезжает из города по делам, проказливых пугал, румына, знающего по-русски только "бабушка" и "до свидания", балконов, покрывающих поцелуями картавых девушек с оттопыренными ушками и в очках, керосиновых ламп, рек, птиц, росомах, млечного пути, интимных местечек его женщин, пахнущих арбузом, листопадом и цветами. "Мы" - это он и они, детали. Вместе. Внутри него и снаружи. Полное…

Об ощущениях: Как будто сидишь в гостях, и приносят тарелку, до краев полную экскрементов. Тут, конечно же, возмущаешься: «Да ведь это же гавно!» «Перформанс! Инсталляция» – орут тебе со всех сторон – «Современное искусство! Концептуально!». «Но ведь это мерзко» – пытаешься возразить. «Прекрасно! Свежо! Необычно! Оригинально!» – слышишь ото всех собеседников. «Но ведь это же гавно, что в нем прекрасного?!» – удивляешься. «Утка на барабане! Медведка! Анемоны! Пугала! Ольги!» – не дают тебе говорить.

Именно такие ощущения были от прочтения этой книги. В очередной раз плюешься: «вот снова моя пролетарско-быдляцкая натура не дает прикоснуться к прекрасному».

О Казани. Если бы меня спросили, где сердце Казани, уверенно заявила бы – на улице имени Каюма Насыри. Нет, не в прекрасной башне…

Очень часто в рецензиях пишут, кому бы посоветовали читать ту или иную книгу. Но сборник Дениса Осокина "Овсянки" настолько необычный, по крайней мере, для меня, что хочется отойти от этой традиции и сказать, кому эту книгу читать ни в коем случае не следует.

В первую очередь не советую читать ее граммарнаци, у них разовьется нервный тик. Денис Осокин решил, что правила русского языка существуют не для него или стесняют его творческие порывы. Практически полное отсутствие запятых, двоеточий и точек с запятыми с лихвой возмещается тире: их много, они заменяют любые другие знаки препинания. Что удивительно, к этому быстро привыкаешь, втягиваешься в ритм, заданный автором. Немного напомнило недавно читанную Гертруду Стайн, она принципиально избавлялась от запятых, считая их ненужным хламом.…

Каждый пишет, как он слышит, Каждый слышит, как он дышит. Как он дышит, так и пишет, Не стараясь угодить. Так природа захотела. Почему - не наше дело, Для чего, не нам судить. (Булат Окуджава)

Это было в выльгорте – рядом с сыктывкаром – на другом берегу сысолы

Я тоже хочу стать писателем И писать ни о чем (за деньги) Надоело быть только читателем И читать всякий хлам «за идею» Опишу все встречи, соития, Гениталии опишу… Впечатления от влечения, Ну и то, что еще захочу. И тогда, дорогие читатели, Я вас всех в хоровод заверчу: По-румынски, казахски, на коми, И на финском, и на мордовском, На пермяцком, на древне-мерьском, На уржумском еще хочу. С запятыми совсем уж плохо а еще падежи… падеже?... Но зато напишу я много «О времени и о себе» Много мелких деталей, деталек Пусть цепляются ,…

Толпа гудела и волновалась. С постамента памятника Писателю громко вещал немолодой человек: - Читатели! Собратья и со-сестры во печатном слове! Доколе?! Доколе будет продолжаться этот бред и непотребства?! Я разумное существо, мне надоело читать всякую порнографию, приправленную суевериями, я хочу КАТАРСИСА!!!! - Катарсис! Катарсис! Катарсис! - подхватила взволнованная толпа и начала скандировать. Вещавший покинул постамент, и на него ловко взобралась пышнотелая дама, филолог по образованию. И только одинокий онанист Пафнутий робко бормотал, что книжка очень даже ничего, если во всех этих финно-угров не вдаваться... Он бы ее рекомендовал...и свой круг почитателей такого рода литературы, безусловно... Но его речь потонула в общем возмущении. - Предлагаю отловить и отвести Автора к…

удивительно прекрасно. как обычно ничего не ожидая от бонуса, (помимо мучений и головных болей), я открыла "Овсянки" и, внезапно, влюбилась. это сборник. он, род мужской, что проглядывается в каждой странице. не организованный, собранный из сотен заметок-записок на коленке, иногда совершенно непонятных, а иногда прописанных по сердцу. вгоняющий в ступор вещами, вроде названий глав в столбиках или главами длиною в предложение. заставляющий улыбается глупыми улыбками и тут же хмурится "вот охальник, сколько юбок перебрал!". распускающий цветы-анемоны в душе, красящий настроение в пастельные тона. люди-балконы, балконы как люди. а действительно, почему так хорошо на балконах? "о чем книга?" спросят тебя. морщишся в недоумении. обо-всем-ни-о-чем-конкретном. лопочешь что-то, делая пасы…

Читала и думала – как хорошо угадал, как здорово придумал: вся книжка как пиалка с насыпанными горкой тоненькими, почти прозрачными овсяными хлопьями, которые складываются в слова и строчки. И вдруг оказалось, что овсянки – это птички. Пусть и неожиданно, но все равно вышло хорошо: мысли как надутые птицы, сопровождающие тебя в последний путь и исчезающие потом неизвестно куда.

Рассказы больше похожи на небрежные зарисовки, иногда даже всего из одного предложения, которые описывают обычные зимние или летние дни – любовь, измены, жизнь, смерть, вроде бы ничего особенного, но они насквозь пропитаны чувствами. У Осокина вообще очень обостренное восприятие мира, все его органы восприятия постоянно напряжены: он смотрит и замечает то, что мы считаем обыденным, он слышит то, на что мы не…

Короткие рубленые фразы, в которых встречаются диалектизмы, слова из славянских, финно-угорских и татарских языков. Переводы-мистификации. Разнообразие псевдонимов автора. Раздражающее отсутствие заглавных букв.

Рассказы самого разнообразного размера, формы и содержания. Дневниковые записки из разряда «что вижу, то пою», зарисовки, короткий взгляд на что-то издалека. Воспоминания, этнографические зарисовки, заклички, зачины. Всего в пару фраз. Истории с чудинкой подлиней. И все это перемежается авторскими стихами, тоже не без переводчицкой мистификации. Стихи-обманки, ведущие совсем не в неожиданные пространства. Стихи страны фантасмагории и абсурда. Особенно хороши «ящерицы набитые песком».

Грубовато-нежные чувственные эротичные «анемоны», для прочтения и любования которыми необходимо…

Какое необычное литературное знакомство состоялось у меня! Автор, пренебрегая всеми законами лексики и грамматики, синтаксиса и пунктуации, доносит до читателя свое видение мира. Учителя русского языка плачут кровавыми слезами! Пообвыкшись с авторским стилем, начинаю понимать, что я попала на глубоко интимную территорию, я попросту читаю чужой дневник, где автор описывает эротические встречи со своими подружками, какие-то юморески из студенческой жизни, воспоминания о заграничных поездках, иностранных друзья. В общем, нечто личное, краткие зарисовки, наполненные смыслом, только ему понятным. Если это нарочно придумано, то автор, безусловно, талантлив, но мне почувствовалось, что он пишет только о себе, и книга эта сырая. Очень много эротической составляющей, которая никого не оставит…