Цитаты из произведения Герастрат

– Я знаю, о каком герое вы говорите. Его звали Герострат. Он хотел стать знаменитым и не смог придумать ничего лучшего, чем сжечь храм в Эфесе, одно из семи чудес света. – А как звали архитектора этого храма? – Не помню, – признался он, – даже думаю, что имя его неизвестно. – Правда? Но вы помните имя Герострата? Видите,…

На людей надо смотреть с высоты. Я выключаю свет и становлюсь у окна; они даже не подозревают, что их можно разглядывать сверху; они заботятся об анфасе, иногда о спине, но все их уловки рассчитаны на наблюдателя в метр семьдесят ростом.

Я ушел, оставив ее стоять совершенно голой посреди комнаты с бюстгальтером в одной руке и банкнотой в пятьдесят франков – в другой. Я не жалел о деньгах: я ошеломил ее, а это не так-то просто – удивить шлюху. Спускаясь по лестнице, я думал: «Так вот чего я хочу – удивить всех». Я радовался, как ребенок.

Я волен любить или не любить американских раков, но если я не люблю людей, я — отверженный и нет мне места под солнцем.

Говорю вам: любите людей, иначе будет совершенно справедливо, если они позволят вам заниматься одними лишь пустячками.

На Одесской улице я часто замечал одну брюнетку, немного перезрелую, довольно пухленькую, но вполне еще крепкую; перезрелые женщины мне не противны: когда они раздеты, вид у них гораздо более голый, чем у остальных.

На балконе седьмого этажа – вот где я должен прожить всю жизнь. Следует поддерживать нравственное превосходство материальными символами, без которых оно падет. Иначе в чем же, собственно, заключается мое превосходство над людьми? В превосходстве позиции, ни в чем ином: я поставил себя над человеком, который сидит во мне,…

На людей лучше всего смотреть сверху. Я гашу свет и подхожу к окну – они даже не подозревают, что за ними можна наблюдать сверху. Они тщательно заботятся о своем фасаде, иногда тыле, но все их усилия рассчитаны на наблюдателей ростом с метр семьдесят сантиметров. Кто когда-нибудь задумывался о форме своей шляпы,…

Женщин я бы не стал убивать. Я бы стрелял им в чресла. Или, пожалуй, в икры, чтобы заставить их немного поплясать.

Полагаю, вы будете удивлены, если узнаете, что есть на свете некто, не любящий людей. Да, этот некто – я, и я люблю их так мало, что очень скоро собираюсь настрелять их с полдюжины; вы спросите, почему с полдюжины? Потому что в мой револьвер вмещается только шесть патронов.