Посему и мы, усталый беглец и самозваный сказитель, промышляющий чтеньем чужих, пожелтевших от времени писем и во всяком проблеске солнца с ребяческим упованьем прозревающий Божью улыбку, и мы спросим смиренно — неужели и нам ныне дано позволенье угадывать и домысливать прошлое?