Цитаты из произведения Корабли Старого Города

Иногда бывает так странно,когда ждёшь чего-нибудь. Так хочется,чтобы было скорее, и только,когда это придёт,то видишь,что ожидание и было самым лучшим.

Ужас. Стон стоит, — шепчет он, пригибаясь невольно и вглядываясь на окна дачи. — Не знаю, были ли они у нас — кажется, да, но я позаботился, чтобы дом производил нежилое впечатление, калитка заперта, хожу с черного хода, ставни закрыты, только проклятый петух орет по ночам, может выдать! Ночью меня нет, конечно, да и днем…

И над всем городом, над всей страной, над каждым домом — острая пятиконечная звезда. Кровяные углы проникают всюду. Балтика отрезана от мира железным занавесом, Балтика сжимается с каждым днем все туже и туже в тисках и придавливается страхом — подлым, мерзким, безнадежным и бессильным страхом. Аресты продолжаются каждую…

Все советские учреждения полны служащими. Там, где работал прежде один, теперь — пять, шесть человек, причем работают не по шесть, а по восемь часов, и за опоздание в пять минут — штраф, за третье увольняют. Жалованье то же, что и раньше. Но продукты и квартирная плата повышены вдвое, а об остальном нечего и говорить.…

На улицах появляются новые фигуры: женщины и дети советских командиров и служащих. Их можно узнать за версту. Женщины без шляп, все сплошь в дешевых белых, давно уже не модных беретах, как в форме, часто в мужских высоких сапогах, с усталыми, преждевременно состарившимися, серыми лицами. Квартиры, куда они въезжают, тоже…

Балтийцы — высокий народ: красноармейцы бросаются в глаза на улицах своей низкорослостью. От длинных гимнастерок они кажутся еще меньше. Круглые топорные лица, часто монгольского типа. Они говорят только между собою, не знакомятся ни с кем, не улыбаются и не смеются. Они только оглядываются кругом, как мыши, — много…

Мы вот тут сидим, бывает что и латышей поругиваем, — а ведь не понимаем, в сущности, какое счастье: ведь мы у себя дома! И в России, и не в Советской. Пусть теперь Рига другая, пусть масштабы не те. Но ведь живем неплохо, и дома. Извозчики, так по-русски предпочтительно изъясняются. А во Франции-Германии, везде, кроме…

По жемчужине Балтики ударили советским молотом. По жемчужине пробежала трещина. Она еще не раскололась — пока. — Горе! — свистел в старых башнях норд-вест. Западный, знающий ветер. — Горе! — выл диким надвигающимся холодом норд-вест — восточный знающий ветер: горе! — Горе! — сумрачно шептал рыцарь на площади перед ажурным…