19 июля 2022 г., 17:05
6K
Как глубокое уважение Агаты Кристи к науке помогло ее детективам выдержать испытание временем
Тщательное исследование криминалистики в бессмертных детективных романах Агаты Кристи
– На самом деле тут все очень просто, – заметил Томас.
– Почему просто?
– Оставаться вне подозрений можно, – доктор снова улыбнулся своей обаятельной мальчишеской улыбкой, – если быть осторожным. Вот и все!
«Убить легко»
Я патологоанатом, имеющий опыт работы в морге, и вопрос, который мне наиболее часто задают — это: «Черт, как так получилось, что ты начала работать с трупами?» Ответ – что я хотела этим заниматься с тех пор, как была ребенком – редко кого удовлетворяет. Причина этого раннего увлечения проста: я полюбила криминалистику после того, как влюбилась в книги – их я брала в местной библиотеке с восьми лет. Так получилось, что в пьесе 1954 года «Паутина» Кристи описала точную копию меня: двенадцатилетнюю девочку Пиппу. Когда Джереми Уоррендер, гость в доме Клариссы Хейлшем-Браун, спрашивает приемную дочь Клариссы, Пиппу, какой у нее любимый предмет в школе, ее ответ был «восторженным» и «незамедлительным». Она отвечает: «Биология. […] Это высший класс! Вчера мы резали лягушачью лапку». Биология плюс преступления – и вы получите то, что можно назвать судебной патологоанатомией, и это то, чем я была очарована в школе и в чем удивительно хорошо разбиралась.
Конечно, сама Кристи не употребляла термин «криминалистика» – он относительно новый. Но каждый ее рассказ – это искусный гобелен, сотканный из сообразительности и наблюдательности, насквозь прошитый новейшими научными открытиями и детективными методами того времени, и именно эта внимательность к деталям судебно-медицинской экспертизы по-настоящему увлекала меня в таком маленьком возрасте. В ее репертуаре упоминания отпечатков пальцев, сопоставление документов, анализ брызг крови, трасологических улик и огнестрельного оружия. В ее книгах распространены яды (средство, которое сильнее всего ассоциируется с Агатой Кристи), так как некоторое время в период обеих мировых войн она работала фармацевтом и с огромным успехом использовала эти знания в своих книгах. А еще, если подумать, в каждой детективной истории Агаты Кристи есть мертвое тело – а чаще несколько. Для любопытного ребенка, который уже увлечен биологией и патологической анатомией, эти рассказы и встречающиеся в них трупы идеальные загадки.
Краткий обзор глав жизни самой Агаты Кристи для тех, кто с ними не знаком, выглядит столь же интригующе, как и ее книги. Агата Миллер родилась в 1890 году в Девоне, Великобритания, и стала одной из самых успешных новеллистов: по продажам ее превосходят только Библия и . В 1952 году она написала «Мышеловку» , пьесу с самым продолжительным первым показом в истории. Прошло шестьдесят семь лет, и единственное событие, ставшее причиной переноса спектаклей по «Мышеловке» – это эпидемия коронавируса в 2020 году. В 1971 году Кристи получила звание Кавалер-дамы ордена Британской Империи. Однако до своего невероятного литературного успеха она приняла участие в Первой мировой войне (а позже во Второй мировой войне), работая на благо страны в качестве медсестры, а затем фармацевта. Это профессии, которые сыграют существенную роль во многих ее будущих рассказах. Многим известно о неблагоприятном исходе ее брака с первым мужем, Арчи Кристи, в 1926 году, и последующем исчезновении писательницы. Инцидент попал в заголовки газет по всему миру, когда спустя одиннадцать дней ее обнаружили в отеле в Харрогейте, страдающую от предполагаемой потери кратковременной памяти, хотя этот случай в каком-то смысле остается загадкой и не упоминается в ее автобиографии. К счастью, второй брак Кристи с археологом , заключенный спустя четыре года, был более удачным и сохранился до смерти Агаты в 1976 году. Ее второй союз даже взрастил в Кристи интерес к археологии – еще один талант в ее быстро растущем репертуаре, который позже очертил контуры ее книг. «Очертил» – ключевое слово: Макс поощрял ее уроки черчения, чтобы Агата смогла фиксировать для потомства находки с разнообразных раскопок: набравшись опыта в их тщательном очищении и иллюстрации, она стала настоящим членом большой команды.
Хотя Агата Кристи создала таких бессмертных сыщиков, как Эркюль Пуаро и Мисс Марпл, она писала не только детективы. Ее перу принадлежат шесть любовных романов под псевдонимом (он не был раскрыт почти двадцать лет), несколько нон-фикшн книг, в том числе автобиография (опубликованная посмертно в 1977 году) и многочисленные рассказы и пьесы.
Но очевидно, что ее коньком были криминальные романы. За свою сорокапятилетнюю карьеру она написала шестьдесят шесть полноразмерных детективов, а также впечатляющее количество детективных рассказов. Она была первой, кому Ассоциация американских детективных писателей присудила звание Гранд-Мастера, а в 1930-х стала соосновательницей и председательницей Детективного клуба, общества писателей детективов, члены которого были обязаны следовать правилам написания детективных романов и во время довольно ироничной церемонии произносить клятву верности на человеческом черепе по имени Эрик.
Меня интересует захватывающая история судебно-медицинской экспертизы, и я увлеченная читательница детективов об убийствах. Книги Агаты Кристи – идеальное сочетание этих двух компонентов. Ее стремление к процедурной точности и последним открытиям в криминологии и судебной медицине ясно показывают, как криминалистика превратилась в ту область исследований, которой она является сейчас.
Термин «судебно-медицинский» (medicolegal) и более устаревший термин «медицинская юриспруденция» (medical jurisprudence) – понятия, которые когда-то были более распространенными, чем «судебный» (forensic), использующийся в наше время, хотя они относятся практически к одному и тому же. Medicolegal означает «охватывающий и медицинский, и юридический аспект», то есть включающий и медицинскую науку. Forensic означает «относящийся к или обозначающий применение научных методов и технологий в расследовании преступлений». Forensic также означает «относящийся к суду», от латинского forensis, то есть акцент на праве. В римскую эпоху человек, обвиненный в преступлении, должен был представить свое дело перед группой людей на форуме, прямо как сейчас в зале суда. Однако в последнее время слово forensic стало синонимом «тщательного расследования» и «глубокого анализа» и используется в гораздо более широком контексте. На ум приходят заголовки вроде «Тщательный анализ матча по регби между сборными Уэльса и Англии» и «Исследование мумии в Египте». Зачастую методы, которые имеются в виду, особенно на телевидении, можно описать как «глубокие», «аналитические», «научные», и ни команды по регби, ни египетских мумий не обвиняют в преступлении.
До того, как криминалистика стала самостоятельной темой для изучения и оказала влияние на популярную культуру, наиболее часто используемым термином была «судмедэкспертиза». Я изучала криминалистику в университете, когда в качестве учебного предмета она была еще в зачаточном состоянии. Затем на протяжении десяти лет я была ассистенткой патологоанатома во время аутопсии. Позже я занялась починкой и восстановлением частей тела музейных экспонатов, что требовало такой же внимательности к деталям, что и аутопсия. Это позволило мне взглянуть на криминалистику как с исторической, так и с современной точки зрения.
В настоящее время я занимаюсь консервацией более чем пяти тысяч анатомических образцов в Музее Патологии Барта в Лондоне. Группа образцов, известная как «Судебно-медицинская коллекция», состоит из сохраненных кусков человеческой ткани, иллюстрирующих такие повреждения, как отравления, огнестрельные ранения и повешение по решению суда, а самый ранний экземпляр датируется 1831 годом. Однако образцы из той же коллекции, которые были приобретены после 1966, стали называться «Криминалистическая коллекция» – это альтернативное название, иллюстрирующее современные тенденции.
Трудно сказать наверняка, когда один оборот вышел из употребления и более широкое распространение приобрели другие, ведь они часто пересекаются. Тем не менее, взглянув на историю криминалистики, – такой, какой мы ее знаем сегодня, – можно отследить, как эта дисциплина развивалась аж с тринадцатого века, как бы она в то время ни называлась.
Наверное, самое известное имя в современной судебной медицине – это доктор Эдмон Локар (1877-1966), французский криминалист, в 1910 году основавший в Лионе первую полицейскую лабораторию. Это было незадолго до того, как Кристи начала свою выдающуюся писательскую карьеру. Важно пояснить разницу между криминалистом и криминологом, так как оба эти понятия часто встречаются в работах Кристи. Криминалист – человек, которого в наше время мы скорее назвали бы судмедэкспертом, в то время как криминолог изучает психологию и социологию преступлений, то есть это тот, кого мы назвали бы судебным психологом (Эркюль Пуаро, например, что-то среднее между этими двумя). В детстве Локар, как и Агата Кристи, увлекался чтением рассказов о Шерлоке Холмсе сэра , а позже во время своей карьеры он даже написал книгу, озаглавленную «Детективы в романах и детективы в лаборатории» (Policiers de roman et policiers de laboratoire). Он сформулировал простую фразу, которую принято считать основным принципом судебной медицины: «Каждый контакт оставляет след». Это базовое правило, теперь известное как «локаровский принцип обмена», отражает тот факт, что человек обязательно что-то оставит на месте преступления – капли или брызги, кляксу или пятно. А еще сам того не зная унесет что-нибудь с собой. И то, и другое можно использовать как вещественные доказательства. Кристи прекрасно знала об этом принципе – неважно, от Локара или нет – и понимала концепцию улик, связывающих убийц с их жертвами и местом преступления.
Возможно, после успеха первого романа Кристи, «Загадочное происшествие в Стайлзе» 1920 года, она захотела продолжить свои исследования и купила новенький экземпляр книги Локара, когда та была опубликована в 1922 году. Эта книга словно написана специально для нее! Возможно, она даже приобрела экземпляр оригинального издания на французском – языке, на котором она читала, хотя, по мнению журналиста Чарльза Осборна, не могла хорошо на нем говорить. Интересно, что только после публикации в 1923 году романа «Убийство на поле для гольфа» (место действия которого, кстати, происходит во Франции) она начала использовать в своих романах слово «след». Это роман о подозрительной смерти, произошедшей на поле для гольфа, когда бедный Пуаро пытался отдохнуть. Местный детектив Жиро, расследующий это дело, описывает принцип Локара: «Убийцы полагают, что не оставили следов! Но мы еще посмотрим, кто кого. Всегда что-нибудь да остается! И я это найду!».
К тому времени, как в 1931 году Локар выпустил «Руководство по криминалистике» (Traité de criminalistique), возникла криминалистика как дисциплина, которую мы знаем сейчас – это было начало карьеры Кристи и «золотой век» детективов.
Благодаря скрупулезному вниманию Агаты Кристи к деталям и тому, что ее творчество пришлось на время самых значительных достижений в судебной медицине, бурно развивавшуюся криминалистику можно было изучать по ее работам. Считается, что при создании персонажей Кристи никогда не вдохновлялась реальными людьми. Ей приходилось придумывать их, чтобы те, словно марионетки, делали всё, что ей пожелается. Если бы персонаж существовал в реальности, у нее было бы представление о чертах его характера и образе мыслей, что могло бы противоречить ее собственной идее о том, как он должен вести себя в книге. Она признается в этом в своей автобиографии и упоминает, что в то время была очень погружена в этот мир. Тем не менее, она черпала вдохновение в реальных историях и подслушанных разговорах. Как сказал один автор, «Ее богатое воображение подстегивалось изучением газетных сообщений о реальных преступлениях. Почти ежедневные неутешительные случаи убийств, вандализма, грабежей и нападений вдохновляли на создание новых сюжетов». Это явно заметно в ее книгах: отсылки на печально известное дело Джека Потрошителя, произошедшее в 1888 году, несколько раз встречаются в «Убийстве по алфавиту» , а Великое ограбление поезда 1963 года частично вдохновило на создание «Отеля “Бертрам”» , опубликованного лишь спустя два года после ограбления, в 1965 году. В ее творчестве упоминаются такие известные случаи, как дело Эдит Томпсон, доктора Хоули Харви Криппена, «Невест в ванной» и Лиззи Борден, а также более мутные преступления, такие как убийства в Брайтоне и дело Герберта Армстронга. Но если искусство имитирует жизнь, то и жизнь, к несчастью, может имитировать искусство. С 1970-х годов произошло несколько «убийств по алфавиту», напоминающих выдуманные «Убийства по алфавиту» Агаты Кристи. Сначала в Рочестере, штат Нью-Йорк, с 1971 по 1973 год три девочки были изнасилованы и задушены. У каждой из трех девочек были имя и фамилия, начинающиеся с одной и той же буквы, а их тела были обнаружены в городах на ту же букву – зловещая пародия на методы алфавитного убийцы Агаты Кристи: Алиса Ашер, убитая в Андовере, Бэтти Бернард – в Бексхилле, и Кармайкл Кларк – в Черстоне. Настоящие жертвы – Кармен Колон в Черчвиле, Мишель Мэнца в Македоне и Ванда Валкович в Вебстере.
Затем в Калифорнии возникло еще больше жертв с одинаковыми инициалами – в 1977, 1978, а затем в 1993 и 1994. Жертвами стали женщины, которые, как утверждается, были проститутками, – Кармен Колон (как ни странно, то же самое имя, что и у одной из жертв на севере Нью-Йорка), Памела Пэрсон, Роксен Роггэш и Трейси Тофоя.
В 2011 году за преступления в Калифорнии был арестован мужчина по имени Джозеф Насо. Он был фотографом и уроженцем Нью-Йорка, который десятилетиями путешествовал по восточному и западному побережью Америки. В 2013 году он был приговорен к смерти за убийства на западном побережье. ДНК не подтвердило его связь с алфавитными убийствами в Рочестере, так что официально то дело остается нераскрытым.
Аналогично в Южной Африке с 1994 по 1995 год Мозесом Ситхоулом была совершена серия убийств. В этот короткий период времени Ситхоул убил тридцать восемь человек: начиная с Аттриджвилла, затем в Боксбурге и заканчивая в Кливленде.
Это однозначно не вина Агаты Кристи, так как она никогда не писала ни о ком, кто действовал бы подобным образом; если намерение убить кого-то есть в сердце человека, он найдет способ его осуществить, каким бы ни был его источник вдохновения. Кристи сама намекала на это в «Зле под солнцем» , когда цитировала Екклесиаста: «Это-то и худо во всем, что делается под солнцем, что одна участь всем, и сердце сынов человеческих исполнено зла…». Но, к счастью, благодаря криминалистике у нас есть способ исследовать проявления зла.
Читая книги Кристи, я всегда поражаюсь, насколько они соответствуют данным криминалистики. Это неудивительно, учитывая, что сэр Ричард Аттенборо, который был частью первоначального актерского состава в «Мышеловке» в 1952 году и позже играл в киноадаптации «Десяти негритят» 1974 года, описывал ее как «ярую сторонницу того, чтобы всё было абсолютно точно». Он был знаком с ней сорок лет и, вероятно, очень хорошо, так что это наблюдение о ее характере очень ценно. Хотя Агата Кристи признавала, что мало что знает о частых орудиях убийства (не считая ядов), она много всего изучала, чтобы ее работы были убедительными и правдоподобными. По словам ее мужа Макса Маллована, Кристи всегда вкладывала много времени в то, чтобы достоверно передать все факты. Она консультировалась с авторитетными профессионалами из полиции, законом и с судебными процессами. Наверное, считала, что ей нужно быть очень точной, чтобы избежать критики. Что характерно, в «Миссис Макгинти с жизнью рассталась» (одной из ее поздних книг, написанных в 1950-х): «Иногда мне кажется, что некоторые только для того книги и читают, чтобы отыскать в них ошибки». Кэти Кук, автор «Альманаха Агаты Кристи» (The Agatha Christie Miscellany), отмечала, что «ей доставило огромное удовольствие, когда однажды адвокат написал жалобу на ее незнание законов о наследовании. Она написала ему в ответ и показала, что у самого адвоката устаревшие данные, что закон изменился и ее утверждение было верным».
Кристи также отметила, что осознает, какое влияние оказывают ее истории (и детективные истории в целом) на знания непрофессионалов о преступлениях. Они, по сути, открывают эту неуловимую науку широкой аудитории, а ее попытки воссоздать для читателей преступления позволяют им ознакомиться с тем, что раньше было привилегированными знаниями полиции.
В рассказе «Святилище Астарты» персонаж доктор Пендер сокрушается, что ему и его другу пришлось перенести труп в ближайший дом, в безопасность. Он, извиняясь, говорит: «В наше время, благодаря детективной литературе, каждый мальчишка знает, что тело должно быть оставлено там, где было найдено». Именно это приходит нам в голову, когда мы думаем о рассказах Кристи: трупы. Мы представляем, как бледные, холодные пальцы женщины скорчились на восточном ковре на полу библиотеки, рядом с ней – пролитый бокал вина, губы ее посинели, а глаза медленно закрываются. Или перед нашими глазами встает мужчина, склонившийся над малиновым пятном, медленно расползающимся по столу из красного дерева, а из его спины торчит серебряное лезвие, отражающее мерцающий свет камина. Обе этих сцены – паззлы, которые нам нужно собрать, используя методы расследования и улики, найденные на месте преступления.
Считается, что Кристи «не терпела насилие» и не была в восторге от детективов со зверствами и жестокостью. Это объяснило бы, почему она никогда без веской причины не описывала физические изменения в теле убитого. Она считала, что не могла бы смотреть на «по-настоящему кошмарное, искалеченное тело» в реальной жизни, а в своих романах редко использовала жуткие детали для описания трупов. Но это не значит, что она не могла о них писать или что никогда этого не делала. В своей автобиографии она очень буднично рассказывала об ужасных сценах, свидетелем которых была, когда ухаживала за больными в Отряде добровольной помощи, в том числе помогала новой медсестре избавиться от ампутированной ноги с запекшейся на ней кровью. В авторитетной биографии Агаты Кристи Лора Томпсон подробно это описывает, используя собственные дневники Кристи. Описывая операцию по ампутации и отсеченную конечность, Томпсон написала, что, по словам Кристи, ей пришлось «вымыть там пол и самой сунуть ее в печь».
Однако намеренное избегание Кристи в своих романах кровавых подробностей работает в ее пользу: она часто указывает только на характерные черты жертвы, многое оставляя воображению читателя… а это иногда еще хуже. В фильме «После похорон» одна из героинь жестоко убита топором, и из-за повреждений на лице идентифицировать ее практически невозможно. В «Трупе в библиотеке» тело молодой жертвы после ее смерти обгорело до неузнаваемости, а в «Раз, два, пряжка держится едва…» есть описание уродливой природы разложения, граничащее с жестокостью. Мы можем представить себе последствия этих ужасных преступлений без необходимости подробно рассказывать о полученных травмах – их самих по себе достаточно, чтобы вызвать у нас кошмары.
Расследования Кристи часто начинаются с рассказов свидетелей, а некоторые из убийств из-за отсутствия трупа раскрываются персонажами-сыщиками. Иногда детектив появляется в рассказе только через несколько дней, месяцев или даже лет после убийства жертвы и задним числом раскрывает дело, избегая любых взаимодействий с трупом – это типичные «кабинетные детективы». Но нередко они видят труп на месте преступления. Согласно телепередаче Jeopardy!, Кристи считается первым человеком, который когда-либо использовал фразу «место преступления» (в «Убийстве на поле для гольфа», опубликованном в 1923 году – так даже называется одна из глав). Наверное, еще более впечатляющим является очевидное предсказание того, что многие из нас знают как «набор» или «сумку» для осмотра места преступления. Сейчас они настолько популярны как в научной, так и в художественной литературе, что можно подумать, будто они использовались всегда. Это не так. На самом деле выдающийся патологоанатом «золотого века» сэр Бернард Спилсбери, с которым мы часто будем сталкиваться в этой книге, заметил, что даже на местах самых ужасных убийств у полицейских не было самого базового снаряжения. Они голыми руками вытаскивали куски человеческой плоти из-под брусчатки и вытирали пролитую кровь личными хлопчатобумажными носовыми платками. Для таких вещей, как конверты, пинцеты, кастрюли и перчатки, которые должны были использоваться для сбора улик и чтобы не испачкать полицейских и место преступления, не было стандарта, и они часто собирались из подручных средств. Все изменилось только в 1924 году, после ужасного убийства Эмили Кей, известного как убийство Крамблз.
Крамблз – это галечный пляж на побережье Сассекса, который, к сожалению, стал местом двух убийств. Первым было избиение Айсис Монро двумя мужчинами в 1920 году, когда ей было всего семнадцать лет. Мотив – обыкновенное ограбление. Вторым, четыре года спустя, стало печально известное убийство и расчленение беременной Кайи ее женатым любовником Патриком Махоном. Что сделало преступление таким сенсационным, так это тот факт, что Махон спрятал части тела Кей в сундуке в одной из комнат их бунгало и имел наглость пригласить другую женщину, Этель Дункан, остаться с ним в бунгало на долгие пасхальные выходные... пока там разлагались отрезанные конечности. Кристи упоминает об этом случае в романе 1939 года «Убить легко», хотя и называет его «делом Кастора»: «Вы, наверное, помните дело Кастора, сэр, как они находили маленькие части бедной девочки по всему бунгало Кастора на берегу моря».
Именно эта ужасная сцена вдохновила Спилсбери на создание «сумки для убийства», которая превратилась в набор, используемый специалистами по осмотру места преступления. Он содержит все типичные инструменты для расследования, с которыми мы теперь так хорошо знакомы: перчатки, пакеты для улик, пинцет, пробирки для образцов и так далее. Однако в «Загадочном происшествии в Стайлзе», опубликованном за четыре года до убийства Эмили Кей, у Эркюля Пуаро, похоже, уже есть такой набор! Он бродит, собирая улики в «пробирки» и «конверты», и заявляет: «Я поставлю сюда мой чемоданчик; пока он мне не понадобится». То есть у него даже есть специальное оборудование. В то время эта идея была новой.
Хотя место преступления имеет первостепенное значение, судебно-медицинское расследование имеет много различных аспектов. В книге Кристи «По направлению к нулю» адвокат и криминолог Фредерик Тревес сетует на тот факт, что детективные истории начинаются с убийства. Ведь на самом деле это конец истории, а не начало: «...само действие начинает разворачиваться задолго до него, иногда за целые годы, — со всеми причинами и событиями, которые приводят затем определенных людей в определенное место в определенный час определенного дня. […] Все сходятся в определенной точке… А затем, когда приходит время — он! — Час Ноль. Да, все они движутся к нулю…»
Этой книгой я хочу отдать дань приведенной выше цитате, насколько это позволяет современная криминалистика. История жертвы убийства начинается с места преступления, и все улики сходятся к телу – к нулю. Подобно следователю, который появляется после того, как тело увезли в морг, я начну с того, что метафорически проанализирую «обстоятельства и события» на месте преступления, тщательно изучив следы, обрывки бумаги и стреляные гильзы. Только после этого я приступлю к телу, чтобы изучить характер ран, результаты токсикологической экспертизы и другие особенности, которые обнаруживаются при вскрытии. Здесь мы увидим финал нашего расследования – развязку, заключение книги: час ноль, – который свяжет все эти криминалистические нити в аккуратный маленький узел.
Отрывок из «Науки убийства» ( The Science of Murder ) Карлы Валентайн. Sourcebooks, 2022.
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ
Спасибо за перевод!