Как Р. Фрост загубил карьеру копировальщика Т. Капоте в «Нью-Йоркере»

В 1942 году полный сил и острый на язык Трумен Капоте устроился в «Нью-Йоркер». Впрочем, достижение не блестящее: Капоте, тогда еще учившийся в средней школе, был копировальщиком. Должность предполагала переправку чужих рукописей с места на место, а также переноску всего, что нужно принести или унести. Примерно через два года Капоте уволят благодаря стараниям некоего Роберта Фроста .

Данные об этом случае сильно разнятся, во многом из-за склонности Капоте приукрашивать свои рассказы в зависимости от конкретной аудитории. Однако начинается все каждый раз более-менее одинаково – с каникул в Вермонте в 1944 году.

Прохладный прием

Капоте был участником ежегодной Писательской конференции в Бред-Лоф, организованной колледжем Миддлберри и часто посещаемую Фростом. Он же помог возродить ее в 1920-х. Капоте отзывался о ней как о «сборище всех этих дамочек, библиотекарей и прочих охающих и ахающих легкомысленных особ со Среднего Запада». Фроста же он называл «тем еще выпендрежником». В тот раз, как рассказывал Капоте, он собирался пропустить одно из поэтических чтений Фроста из-за простуды, но глава конференции убедил его пойти, поскольку Фрост «был в ярости» оттого, что он отказывался идти и воспринял это как личное оскорбление. Почему они были настолько обеспокоены действиями незначительного копировальщика — неясно, однако, возможно, Капоте несколько преуменьшил свою должность, чтобы подыграть своему работодателю.

Когда достопочтенный автор  «Неизбранной дороги» и других классических поэм начал декламировать, Капоте был в зале. Все шло без сучка без задоринки ровно до тех пор, пока приболевший Трумен не почувствовал слабость на грани обморока и бочком направился к выходу. Может, именно так все и было, а может, как было сказано в одном из интервью, он потянулся, чтобы почесать комариный укус на лодыжке, и его «скрюченная» поза со стороны придавала ему вид, будто он задремал. Журналист Джордж Плимптон утверждал, что и то, и другое имело место: Капоте почесал свою лодыжку и его заклинило в такой позе из-за скованности мышц шеи вследствие простуды. Чтобы Фрост не подумал, что он заснул, Капоте направился к двери «в этакой неловкой, согнутой позе».

Каким бы ни было поведение Капоте, Фрост, очевидно, был этим раздосадован. Он оборвал свое выступление и швырнул в Трумена свою книгу. (Может быть, она попала в него, а может и нет; Капоте заявлял и то, и другое.) Затем недовольный поэт сказал: «Если "Нью-Йоркер" так относится к моей поэзии, декламировать я больше не буду», — и выбежал из зала, хлопнув дверью.

Больше не копировальщик

Но на этом инцидент не закончился. Он положил конец карьере Капоте в «Нью-Йоркере» (по крайней мере на короткое время — чуть позже он стал публиковаться в журнале). Фрост написал гневное письмо главному редактору «Нью-Йоркера» Гарольду Россу, который, как сообщается, и уволил своего формально ни в чем не повинного копировальщика. По некоторым данным, Росс при этом сказал: «Да кто, черт побери, вообще такой этот Трумен Капоте?» Капоте, в свою очередь, утверждал не только то, что они были довольно дружны, но и то, что Росс не увольнял его. Напротив, Капоте заявлял, что поскольку он посещал конференцию в свое свободное время, то инцидент никоим образом не должен был иметь никаких последствий на его рабочее положение. «Итак, я ушел из журнала примерно на полгода», — заявил он.

Однако, совсем другую версию он изложил актрисе Кэрол Маттау. По ее словам, будущий автор романа «Хладнокровное убийство» на самом деле был послан на конференцию для написания обзора на поэтические чтения Фроста для «Нью-Йоркера».

«Он написал то, что на самом деле думал о Роберте Фросте, и тут же был уволен. Вот что он мне сказал», — процитировала она в книге Плимтона «Трумен Капоте: друзья, враги, знакомые и недоброжелатели вспоминают его бурную карьеру». «Он считал, что Фрост был большим напыщенным ослом, и ему было смешно смотреть, как все внемлют каждому его слову».

И хотя обстоятельства конфликта Капоте и Фроста, а также его последствия остаются несколько туманными, Трумен довольно ясно обозначил свое мнение о самом поэте.

Эллен Гатоски (Ellen Gutoskey)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ