Антиутопические мечты: как феминистическая научная фантастика предсказала будущее

Автор: Наоми Алдерман
Фото: Элизабет Мосс в роли Фредовы

Писатели-феминистки, от Мери Шелли до Маргарет Этвуд, работавшие в жанре научной фантастики и писавшие о том, что есть способы, чтобы жить иначе, заставили нас задуматься, можем ли мы жить иначе?

Вот-вот выйдет телевизионный фильм, снятый по нетленному антиутопическому роману Маргарет Этвуд Рассказ служанки . Изданный в 1985 г., роман был до крайности свежим и своевременным, подняв тему репродуктивных прав, внезапного прихода к власти в США теократии и демонизации воображаемого злодея из пантомимы под названием «исламские фанатики».

Феминистическая научная фантастика вообще, как правило, выглядит весьма актуально – авторы, работающие в этом жанре, имеют привычку выходить за рамки описания конкретного исторического момента, анализируя корень причин всего происходящего и предполагая, как если не решить имеющиеся проблемы, то хотя бы изменить что-то в лучшую сторону.

Откуда же берет начало феминистическая научная фантастика? Существует множество возможных отправных точек: роман, написанный в 1666 году Маргарет Кавендиш, «Пылающий мир», повествующий об императрице утопического государства; кто-то с уверенностью укажет на роман Мэри Шелли «Франкенштейн», исследующий тему мужского деторождения и того, что произошло бы, имей мужчины эту способность; можно вспомнить роман Бегум Рокея 1905 года «Сон султанши», в котором автор изображает Индию, в которой мужчины и женщины поменялись ролями и мужчины вынуждены носить паранджу.

Пожалуй, одной из точек отсчета является и 29 августа 1911 года, когда 50-летний человек, представитель племени яхи, входившего в состав коренных американских народностей яна, вышел из леса рядом с Оровилл, штат Калифорния, и был схвачен местным шерифом. Мужчина стал известен благодаря прессе, окрестившей его «Последний дикий индеец».

Он называл себя «Иши» – слово на языке яхи, означавшее просто «человек». Он действительно был последним из своего народа и жил в одиночестве, дикарем, путешествуя в те места, которые он помнил с тех времен, когда его племя процветало, в надежде найти следы тех, с кем он вырос. Когда он понял, что их уже нет в живых, когда череда лесных пожаров обрекла его на близкую голодную смерть, он решился на то, чтобы быть обнаруженным и схваченным.

Зная, что является последним из яхи, Иши не имел никакой возможности сообщить хоть что-то о культуре своего народа, которая могла быть окончательно утрачена с его уходом. В конце концов, Иши поселился в доме директора музея антропологии Калифорнийского университета, Альфреда Кребера. Он учил Кребера, как мог: продемонстрировал навыки вытачивания из камня, научил языку яхи, в последний раз пересказал предания своего народа, чтобы они могли быть записаны и сохранены. Особенно Иши был нежен с детьми, записал Кребер. Иши умер в 1916 году от туберкулеза. После его смерти жена Альфреда, Теодора, написала замечательную книгу о нем, Иши в двух мирах, которая рассказывает все о культуре яхи – все, что только смогли записать антропологи, и содержит полный отчет самого Иши о своей жизни. Её необходимо прочесть, чтобы прикоснуться к сложной и прекрасной цивилизации, которая навсегда исчезла, к миру, который теперь может быть воссоздан только силой воображения, такому же недостижимому, как мир инопланетных цивилизаций.

Как все это связано с феминистической научной фантастикой? Дочь Теодоры и Альфреда Кребер – Урсула Ле Гуин, писатель-фантаст. Ее роман Левая рука Тьмы был опубликован в 1969 году, в самом начале революционного женского движения, и был одним из самых ранних произведений феминистической научной фантастики. Его герой – человек с Земли, который путешествует на планету Гезен, где люди не имеют определенного пола. Он оказывается очарован, потрясен и глубоко, до тошноты одинок. Всегда найдется кто-то, для кого дико то, что нормально для остальных.

Ассоциации между некоторыми писателями в жанре феминистической научной фантастики и отшельничеством на самом деле на удивление сильны. Этвуд росла, проводя большую часть каждого года в лесах Квебека. Ее отец был энтомологом – специалистом по насекомым. Он занимался одиночными пчелами и разрабатывал способы защиты лесной промышленности Канады от ущерба, наносимого насекомыми. Детство Этвуд – это жизнь каждые весну, лето и начало осени в уединенной избушке в лесу, без электричества, плавание в каноэ по чистейшим лесным озерам и готовка на открытом огне. Элис Шелдон, писавшая под псевдонимом Джеймс Типтри младший, в чью честь названа премия Джеймса Типтри мл. за гендерные исследования в научной фантастике и фэнтези, ребенком проводила много времени, путешествуя среди африканских народов, включая кикуйю. Ее отец, Герберт, был исследователем, а мать, Мэри, автором книг о путешествиях и военным корреспондентом.

Конечно же, не каждого автора, который пишет в жанре научной фантастики, в детстве родители обучали, как разжечь огонь в условиях дикой природы. Но что меня интересует и что связывает все эти истории – это то, что в головы этих людей еще с самого юного возраста была заложена мысль о том, что существуют совершенно иные способы жить в этом мире, и они не менее эффективны, не менее достойны уважения, не менее трудны и не менее прекрасны; что другие культуры и способы существования, построенные на иных, самостоятельно выстроенных принципах, также имеют право на жизнь; что несмотря на то, что ты уже вырос, ты всегда можешь изменить свою жизнь. Поняв это, невозможно перестать размышлять о том, каким мог бы быть наш мир, поменяй мы кардинально весь жизненный уклад. Феминистическая или, скажем так, поднимающая вопросы половых различий, научная фантастика настойчиво, в том числе при помощи бережного выстраивания картин альтернативных человеческих сообществ, пытается выяснить, что из тех представлений, которые на сегодняшний день присущи в целом западной культуре в вопросах полов, является врожденными особенностями человеческого существа, а что – всего лишь надумано нами. И если многое является надуманным, можем ли мы, на счастье или на беду себе, переменить все и «надумать» иначе?

Ответы часто утопичны. «Рассказ служанки» – пожалуй, самая известная работа, теоретически принадлежащая к жанру феминистической фантастики, из когда-либо опубликованных, хотя огромная благодарная читательская аудитория данного произведения выходит за рамки любителей жанра научной фантастики и фэнтези. Действие романа происходит в Галааде, фундаменталистском теократическом государстве в Новой Англии, находящемся под контролем христианской секты «сыновья Иакова». Вследствие обвального снижения рождаемости, государство возвращается к библейской модели воспроизводства: обличенные властью мужчины заводят молодых здоровых «служанок», для того, чтобы те рожали им детей, которые затем будут принадлежать им и их женам. В центре сюжета – одна из таких служанок, Фредова (в оригинале – Offred). Её имя звучит довольно приятно для уха, до тех пор, пока вы не начнете понимать, что оно означает «Принадлежащая Фреду». Фред – мужчина, которому она служит. Я прочитала этот роман, будучи подростком (ортодоксальным еврейским подростком, если быть более точной) и внезапно очень ясно осознала, что если я когда-либо выйду замуж, я ни за что не стану менять свою фамилию, что отныне в подобных сменах фамилии мне всегда будет слышаться это «Фредова».

Все, что происходит в «Рассказе служанки», очень правдоподобно, и это делает роман особенно страшным. Действительно, все, например, система служанок, уже когда-то где-то происходило раньше. И воспринималось кем-то как правильное, хорошее, даже наилучшее – как единственный приемлемый образ жизни. Этвуд обладала до ужаса провидческим взглядом на то, как могло возникнуть государство, подобное Галааду: «Это было уже после катастрофы, когда застрелили президента, из автоматов расстреляли Конгресс и армия объявила чрезвычайное положение. Свалили на исламских фанатиков. В газетах ввели цензуру, некоторые закрылись — говорили, что из соображений безопасности. Начали появляться заставы и "Личнопропуска". Это все одобрили: уж лучше перестраховаться». В итоге, банковские счета, принадлежавшие женщинам, заморожены, деньги с них списаны, женщин повсеместно увольняют с работы. Это происходит постепенно, шаг за шагом. Как сварить живую лягушку, чтобы она не выпрыгнула? Нужно прибавлять температуру медленно, незаметно для нее.

Политические системы, базирующиеся на страхе, всегда одинаковы. В ретроспективе их легко распознать. В день инаугурации Дональда Трампа один из популярных транспарантов гласил: «Воплотим фантастику Маргарет Этвуд в жизнь». Не существует ни одной победы, которой удалось добиться женскому движению за права, которая не может быть уничтожена в одно мгновение – этот факт одних повергает в ужас, другим же дает перспективный план действий на будущее.

Авторы, работающие в жанре феминистической антиутопической фантастики, сигнализируют о событиях, ведущих к сломанным женским судьбам, превращающих немыслимое в реальность. В романе Джоанны Расс «Существо женского пола» («The Female Man») четыре женщины из четырех параллельных миров знакомятся, путешествуя из одного мира в другой. Они хотят выяснить, какой была бы их жизнь, живи они в другой общественной системе. Система, наиболее из четырех исследуемых пренебрежительно относящаяся к женщинам, одновременно является наиболее экономически неблагополучной. Жаннин, женщина из мира, в котором экономическая депрессия никогда не заканчивается, настолько деморализована, что не может заставить себя поверить, что она сможет существовать, если не найдется мужчина, готовый жениться на ней. Периоды экономического спада делают уязвимых людей еще более уязвимыми. Общества, испытывающие проблемы, склонны совершать в своем развитии шаги назад, к кажущимся уверенности и стабильности. Говоря другими словами, правосудие процветает в периоды изобилия и становится роскошью в периоды нужды. Однако анархия может привести к новым возможностям.

Героиня «Притчи о сеятеле» Октавии Батлер, молодая, полная сопереживания окружающим женщина, основывает новый религиозный орден. Люди жаждут перемен, поскольку старая система больше не работает, США терпят бедствие от смертоносных природных катаклизмов, убивающих сотни людей, цивилизация рушится и доходит до того, что «жить, не обнеся города стеной, способной защитить – сумасшествие». Феминистическая научная фантастика способна находить резонансы с современным миром…

В своем романе 1976 года «Женщина на краю времени» Мардж Пирси предлагает другие два варианта будущего, один утопический, другой антиутопический. Конни Рамос выпускают из психиатрической клиники. Ее преследуют видения будущего, они то ли реальны, то ли иллюзорны. В одном из видений человечество каким-то образом сумело избавиться от всевозможных предрассудков, научившись ценить разнообразие жизни – геев и натуралов, мужчин и женщин, людей всех национальностей и с любыми физическими данными. Как говорит один из героев, рассуждая о превалировании одних черт над другими в ходе репродукции: «Одно дело разводить морковку для собственного потребления и специально держать дикие экземпляры и генофонд по отдельности. Другое – плодить самих себя для конкретных или воображаемых целей! Поскольку все мы знаем, что приближается новый ледниковый период, пожалуй, нам стоит отдать предпочтение пушистости, а не математическим способностям!» Очень показателен контраст изображенного здесь мира будущего с будущим антиутопическим, увиденным той же Конни, где женщины «дорабатываются при помощи косметологии для сексуальных нужд», а люди хвастаются тем, какие многонациональные корпорации ими владеют. Самое удивительное – это то, насколько мы, спустя 40 лет после публикации «Женщины на краю времени», находимся ближе к обоим мирам, изображенным в этом произведении. Да, сейчас вы можете уколоть косметические филлеры практически на любом углу. Да, корпорации продолжают разрастаться, как живые, проходя через слияния и объединяя свои возможности. В то же время нас уже не поражает вид флиртующих и танцующих друг с другом мужчин, как это было году в 1976 году. Утопии и антиутопии существуют бок о бок друг с другом. В которой из реальностей существуете лично вы – полностью зависит от ваших взглядов на жизнь.

Мой последний роман «Сила» описывают как антиутопический триллер. В нем практически все женщины в мире внезапно получили силу поражать людей при помощи удара электричества (они могут бить электрическим током как женщин, так и мужчин, а также животных и неодушевленные предметы – я отталкивалась в описании от аналогичных способностей, которыми обладают электрические угри). Женщины используют появившуюся у них силу медленно, но уверенно, именно так, как ведут себя современные мужчины. Некоторые из них по природе своей добры, некоторые же, напротив, отличаются злым нравом. Некоторые практикуют изнасилования, а другие просто весело проводят время в постели с партнерами по обоюдному желанию. С мужчинами в романе ничего не происходит – как я аккуратно объясняю интервьюерам, «так же, как ничего не происходит с женщинами в современном мире». Так что же, это антиутопия? Возможно. Если вы мужчина. Конечно, я упрощаю. Это скорее способ вызвать у аудитории смех. Однако взаимоотношения между нашим миром и утопиями или антиутопиями всех мастей очень сложны. Можем ли мы создать идеальное государство, в котором все были бы счастливы и согласны с тем, что все в нем устроено наилучшим образом? С другой стороны, возможно ли создать место, которое абсолютно все сочли бы воплощением зла и отсутствия морали? Ведь мы, человеческие существа – группа довольно разношерстная. Что лишний раз доказывает, что невозможно сделать что-то, что будет устраивать всех и всегда.

У Урсулы ле Гуин есть прекрасная повесть, которую я всех призываю прочитать – «Дело о Сеггри» – которая привлекает, как и большая часть ее произведений, тем, что она, глубоко сопереживая своим героям, стремится с позиции антрополога наблюдать и понять, а не судить и выносить приговор. Сеггри – инопланетный мир – гораздо легче проводить мыслительные эксперименты над инопланетным миром, это как кристалл, в котором можно рассматривать именно ту проблему, о которой ты хочешь говорить. Человеческие существа на Сеггри рождаются физически такими же, как и человеческие существа на Земле, но с одним существенным отличием – «на 16 взрослых женщин там приходится всего один взрослый мужчина. Примерно каждый шестой зачатый ребенок – мужского пола, однако многие из них перестают быть жизнеспособными еще во время внутриутробного развития либо рождаются с тяжелыми дефектами, так что к моменту достижения подросткового возраста численное соотношение мальчиков и девочек становится 1:16. Эта статистика определяет весь жизненный уклад. Женщины на Сеггри вступают в брак друг с другом – ведь не может же одна женщина стать единоличной обладательницей мужчины! Мужчины же живут в специальных Замках и все свое время посвящают спортивным занятиям и демонстрации своих мускулов. «Все, к чему они допущены… это спортивные и игровые состязания… Больше ничего. Без вариантов. Без права выбирать. Никакого обучения каким-то навыкам. Они не допускаются к учебе в колледжах, чтобы в голове у них не могло зародиться никаких мыслей о какой-либо свободе». На Сеггри люди говорят: «Мужчины должны быть защищены от образования для их же блага». Тем временем, женщины вместе занимаются бытовыми делами, своими увлечениями и иногда нанимают мужчину – для того чтобы получить удовольствие или же чтобы забеременеть. Как говорит один из персонажей, антрополог: «На Сеггри мужчины имеют привилегии, а женщины имеют возможности».

Что мне нравится в этой истории, так это то, что из нее совершенно очевидно, что в любом обществе, во всяком случае из когда-либо построенных на сегодняшний день, чем-то приходится пренебрегать. В определенный момент одна из героинь повести тоскует о мальчике-любовнике, который, влюбившись в нее, мечтает стать свободным и жить с ней одной. «Она думает: “Моя жизнь устроена неправильно”. Но она не знает, как эту жизнь изменить». Драматичный момент… Часто, если кажется, что кто-то живет неправильно, это означает лишь, что неправильно устроен мир. Но мы не знаем, как его исправить.

Все это возвращает нас к истории Иши. В 1911 году он узнал, что весь его народ мертв, что ему придется голодать, если он не сдастся на милость чужого ему мира, ставшего причиной уничтожения его семьи и опустошения его родной земли. Однако 1911 год был таким ужасным далеко не для всех. В этом году открылась Публичная библиотека Нью-Йорка, Орвилл Райт установил новый мировой рекорд по продолжительности полета на дельтаплане, кроме того, в этот год родился Рональд Рейган, что тоже можно считать счастливым событием, по крайней мере для его родителей.

Рейган здорово описал свое видение Америки, которая стала бы «сияющим городом на холме» – маяком света и надежды, который бы мог показать миру, как стать лучше, стать источником вдохновения для всех. Утопия. Так давайте поставим эти два события бок о бок и задержим на них на мгновение свой взгляд: Рейган – младенец в люльке, – и Иши в лесу, пытается осознать, что народ яхи исчез навеки, уничтожен поселенцами. Созданный для всех сияющий город на холме – это чей-то ад на земле.

В каждой утопии есть антиутопия. В каждой антиутопии есть утопия. После долгого путешествия по страницам научной фантастики я пришла к выводу, что лучшее, на что мы можем надеяться – это создать однажды общество, в котором мы изо всех сил будем стараться не пренебрегать людьми. И которое будет зорко присматривать за теми людьми, которыми мы все же пренебрегаем, кем бы эти люди ни были. Слушать… Стараться исправить то, что мы можем. Мечтать о том, как это могло бы быть. Итак, является ли «Сила» антиутопией? Как мужчины ничего не решают в изображенном там мире, так женщины ничего не решают в сегодняшнем мире. Если мой роман – антиутопия, то сегодня мы живем в антиутопии.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ
Перевод: Савицкая Ирина