Да здравствует многострадальный труп

Некогда занимая центральное место в убийствах, труп принимает все более второстепенную роль и теперь фигурирует лишь в качестве реквизита

Вот уже более 100 лет труп, этот невоспетый герой детективов, был покладист, обходителен и, как правило, появлялся в нужный момент. Нет другого такого образчика в преступной среде, который с такой же успешностью доказывал бы свою полезность. С тех пор как детективы впервые приобрели популярность, произошли две мировые войны, крупные экономические кризисы, повальное увлечение танцами и высадка на Луне, появление радио, кино, телевидения и Интернета. Представления о добре и зле эволюционировали, вкусы изменились. И, несмотря на все это, труп являл себя миру без нареканий, продолжая выполнять свою работу. Трудяга высочайшего класса, каких поискать.

Между тем, со многими из наших самых почитаемых детективов оказалось довольно трудно работать. Они были по-своему высокомерны, асоциальны или въедливы. Свидетели зачастую были пугливы или занимали оборонительную позицию. Многие преднамеренно сеяли смуту ложью о совершенных или несовершенных действиях, что происходила из их собственных грехов и предрассудков.

Тем не менее десятилетие за десятилетием труп помнил все реплики и достигал своего. И это несмотря на всю тяжесть тысячи унижений, что он на себе испытал. Подвергшись наиболее явной форме насилия, ему то и дело приходилось лежать незамеченным, в подвале или глухом переулке, всю ночь. С прибытием полиции, наш труп осматривали и ощупывали, а его карманы опустошали. После отправки в морг, его раскладывали на столе и бесцеремонно вскрывали. Почти с момента обнаружения, он становился объектом наветов. Семья, друзья и знакомые, которые, как правило, были любезны и сдержанны, когда наша жертва была жива, внезапно начинают перечислять личные недостатки и делятся слухами о неверности или финансовых махинациях. И все это — потеря жизни, вскрытия, взаимные обвинения — труп переносил молча, ради нашего блага.

Неизменный профессионализм трупа вызывает еще больше восхищения, учитывая, что с течением времени его авторитет снижается. Если оглянутся назад, на так называемый золотой век детективной литературы, то в 1920-30-е гг., когда форма достигла своего апофеоза в произведениях Агаты Кристи , труп сохранял почти завидный статус. В конце концов, именно труп приводил в движение колесо истории.

Истории той эпохи, как правило, начинаются в относительно благоприятном и располагающем стиле. Небольшая компания членов семьи или друзей собирается на выходные в просторном загородном поместье. Обстановка и обстоятельства не сильно отличаются от того, что можно увидеть в пьесе  Чехова или романе Генри Джеймса . До тех пор, пока с криком горничной не будет обнаружен труп. Его неожиданное появление распростертым на полу кабинета с ножом в спине — вот что преображает книгу в наших руках, увлекая нас из мира домашней драмы в мир детективного романа.

В золотом веке труп не просто сдвигал дело с мертвой точки, он сохранял свое положение в центре истории с момента обнаружения и до развязки. Как часто отмечал Эркюль Пуаро, первостепенное значение имела психология жертвы. Была ли она при жизни распутной? Бесчестной? Алчной? Чтобы выяснить, кто мог перерезать тормоза ее машины или отравить ее чай в чашке, сначала нужно узнать, кого она любила и кого отвергала; кого обогатила и кого обманула.

В золотом веке труп лишался жизни довольно рано в сюжете, посему можно было утешаться тем, что лишь это и останется главной заботой писателя и читателя до самых последних страниц книги. Это было немалым утешением. Как заметил лорд Генри в романе  Оскара Уайльда   «Портрет Дориана Грея» : «Если неприятно, когда о тебе много говорят, то еще хуже, когда о тебе не говорят совсем».

Время идет своим чередом. И в годы, предшествовавшие Второй мировой войне, на первый план выходит новый вид мистики, возглавляемый  Дэшилом Хэмметом и усовершенствованный Рэймондом Чандлером : искушенная детективная история.

В отличие от детективов золотого века, которые часто отличались аристократическими манерами и этикетом, умудренные опытом сыщики были людьми, презиравшими искусственность и предпочитавшими говорить прямо. Они вешали шляпы в обшарпанных офисах, собирали информацию в ночлежках и барах и возвращались домой в квартиры с единственной спальней. Ведущие суровую жизнь, скудно зарабатывающие на жизнь, в постоянном ожидании худшего от каждого, такие детективы были непревзойденными профессионалами в самой измученной миром отрасли.

И когда Хэммет и Чандлер решили выдвинуть на первый план суровую, обыденную жизнь детектива по найму, одним из последствий стало то, что роль трупа стала менее важной. Поскольку этих детективов нанимали не для раскрытия убийств (эта задача входила в компетенцию полиции). Вместо этого их нанимали для решения запутанных бытовых проблем. В «Мальтийском соколе» Хэммета мисс Уондерли нанимает Сэма Спейда проследить за мужчиной, который сбежал с ее сестрой, в то время как в «Глубоком сне» Чандлера генерал Стернвуд нанимает Филипа Марлоу, чтобы помочь раскрыть попытку шантажа, связанную с карточными долгами его дочери. Супружеские измены, украденные вещи, пропавшие без вести люди: вот те неприглядные проблемы, которые решал умудренный опытом детектив за 50 долларов в день плюс расходы.

Как только детектив принимался за дело, которое, как правило, подразумевало под собой исполнение скучных обязанностей по расследованию, он вышагивал по тротуару, листал телефонные справочники, собирал информацию в правительственных учреждениях и опрашивал малооплачиваемых профессионалов в малооплачиваемых офисах. Другими словами, он выполнял черную работу, которая присуща начинающим репортерам, страховым агентам и продавцам. Неприглядный человек в неприглядной профессии, шаг за шагом следующий неприглядной процедуре.

И где-то по ходу того, как наш детектив в присущей ему неторопливой манере прослеживает разрозненные нити дела, он случайно натыкается на труп. Коим является наш старый друг, который претерпевает изменения, поскольку больше не является одним из главных героев истории. Теперь он второстепенный персонаж: гостиничный клерк, сомнительный адвокат или мелкий преступник, с которым детектив уже однажды разговаривал. Именно когда детектив возвращается, чтобы задать уточняющий вопрос, он обнаруживает тело на полу за письменным столом, утопленное в ванне или спрятанное в багажнике автомобиля с пулевым отверстием в голове.

Тело в таких искушенных рассказах явно находится не в центре внимания. Мы не станем тратить время на то, чтобы узнать о его прошлом или о его личности. И вряд ли будем испытывать моральное возмущение или проливать слезы по поводу его кончины. Это не означает, что смерть жертвы не имеет значения. Труп в таком рассказе выполняет две очень важные функции. Первая, его появление предупреждает и детектива, и читателя о том, что то, что казалось простым семейным делом, на самом деле является частью более масштабной и запутанной истории, которая в конечном счете и раскроет группу грешников, паутину желаний и обилие нелицеприятных истин.

Вторая функция, которую выполняет труп, — это своевременное доказательство. До этого момента детектив следовал по множеству ложных зацепок только для того, чтобы зайти в несколько тупиков, и начинал задаваться вопросом, не тратит ли он впустую свое время. Внезапное появление тела сигнализирует о том, что он на правильном пути. Некий нанесенный им визит, некий заданный им вопрос явно кого-то расстроил. Следовательно, когда детектив натыкается на труп, мы, как это ни парадоксально, испытываем чувство восторга. Ибо, хоть мы и остаемся в неведении, покидая место преступления, мы преисполняемся уверенностью, что игра продолжается.

Оплакивает ли наш друг свою сократившуюся роль в этой истории? Возражает ли против своего случайного отношения к событиям и скорой непоследовательности своей гибели? Ответ: нет. Он исполняет свою роль со всем смирением и дисциплинированностью преданного актера, который когда-то был исполнителем главной роли, а теперь вынужден играть второстепенную.

В последние десятилетия XX-го века детективные романы вступили в новую эру, характеризующуюся более мрачными и жестокими преступлениями. Эти истории приняли множество форм, и ни один подкласс жанра не выразил новую модальность лучше, чем тот, в котором рассказывается о преследовании серийного убийцы.

Успех повествования о преследовании серийного убийцы обусловлен целым рядом причин, самая важная из которых заключается в том, что оно особенно эффективно повышает частоту нашего сердцебиения. Детектив, а значит, и читатель, находятся в гонке со временем: чем больше времени потребуется детективу, чтобы установить личность убийцы, тем больше невинных людей будет убито.

Повествование о серийном убийце также учащает наше сердцебиение, намекая на нашу собственную уязвимость. В золотой век или в искушенную эпоху у нас не было причин представлять себя потенциальными мишенями. Жертвы золотого века, как правило, погибали из-за того образа жизни, который они вели, а жертвы в искушенных детективах — из-за вошедшей в норму привычки плавать в мутных водах. В каждом случае это были обстоятельства, за которыми мы спокойно наблюдали на расстоянии. Однако в преследовании серийных убийц жертвы, как правило, выбираются убийцей наугад или как часть неясной одержимости. Читая такие книги, мы не можем отделаться от мысли, что однажды ночью на нас тоже могут напасть, когда мы садимся в машину в пустом гараже или когда мы спим одни в своих постелях.

Преследование серийного убийцы усиливает битву между детективом и злодеем. По определению, серийному убийце неоднократно убийство сходило с рук. В рамках жанра это, как правило, объясняется тем, что убийца необычайно умен, методичен и безжалостен. Достижения в области технологий и науки криминологии дали современным детективам всевозможные новые инструменты для поимки своей жертвы. У них есть доступ к анализу ДНК, сложной судебной экспертизе, камерам видеонаблюдения и программному обеспечению для распознавания лиц.

Чтобы убийца преуспел в современную эру, он должен овладеть современной криминологией в той же степени, что и детектив, чтобы он мог предвидеть все различные способы, с помощью которых его могут поймать. Это делает повествование о серийном убийце не столько расследованием, сколько игрой в кошки-мышки, которая проверяет мастерство, терпение и выдержку двух антагонистов. Ощущение того, что мы можем стать следующими, наряду с необычными способностями убийцы, приводит к тому, что мы становимся более увлеченными событиями на странице и более удовлетворенными, когда убийца предстает перед судом.

Быть более увлеченным и удовлетворенным — хорошо для читателя. Но как же труп? Что, если мы воспользуемся моментом и посмотрим на эти события с его точки зрения? При этом большая часть того, что мы обнаруживаем, удручает.

Поскольку в эру повествования о серийных убийцах трупу предстоит испытать совершенно новые уровни страданий. В этих историях жертва зачастую подвергается пыткам или сексуальному насилию, прежде чем ее убивают. После смерти с нее, возможно, снимут кожу, расчленят или даже съедят.

Печальная правда заключается в том, что в повествовании о серийном убийце личность жертвы едва ли имеет значение. Если раньше понимание биографии и психологии жертвы имело первостепенное значение, то теперь физические характеристики различных жертв изучаются наряду с обстановкой совершения преступлений и особенностями жестокости в поисках закономерности, которая даст детективу представление о биографии и психологии убийцы.

Труп, сыгравший центральную роль в детективах золотого века, а затем низведенный до второстепенной роли в искушенной эпохе, претерпевает величайшее унижение в историях о серийных убийцах, став реквизитом.

Впрочем, несмотря на все это, наш труп упорствует. Вот уже более ста лет мы с огромным удовольствием читаем детективные истории, находя глубокое удовлетворение в каждом из их воплощений. За это время более чем несколько вымышленных детективов приобрели международную известность наряду с авторами, которые их придумали, и актерами, которые их сыграли. Поэтому кажется справедливым воспользоваться моментом, чтобы налить себе унцию-другую нашего любимого спиртного, устроиться поудобнее в нашем любимом кресле и поднять бокал за этого смиренного и полезного индивидуума, без которого весь жанр не существовал бы.

Амор Тоулз

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ