Падение аблоката по хантыйски.

Даром преподаватели время со мною тратили!
Даром со мною мучился самый искусный маг...

Однажды я решила стать адвокатом. Почему бы и нет? Диплом об юридическом образовании есть, небольшой стаж представления интересов в суде тоже.

Моя неграмотная прабабушка казачка, уроженка Российской Империи, очень любившая меня по причине сильного внешнего сходства, зная что родителями для меня уготовлена участь быть юристом все мое детство с гордостью приговаривала, будто грозясь кому-то: "Наташа у нас вумная, она будет аблокатом."

И вот, собеседование в коллегии пройдено и меня, двадцатидвухлетнюю идеалистку определили во временные помощницы к преуспевающему в небольшом городе адвокату. Дело было в северном нефтяном краю в то время, когда обладателей дипломов о высшем нетехническом образовании было немного и конкурса на место не было.
У адвоката был красивый офис в центре хантыйского города, в здании, напротив городской администрации. В офисе висело невыветриваемое облако сигаретного дыма - он курил непрестанно. Когда в молчании работал с документами, когда принимал клиентов. Клиентам тоже дозволялось курить во время визита и обсуждения их дел. Благодаря этому, между адвокатом и посетителями возникала особенная доверительная атмосфера, а у меня тошнота и головная боль.

Как я уже упомянула, до этого я уже сталкивалась с ситуациями, когда случившееся горе нарушало чьи-либо права и людям приходилось как слепым котятам искать новое равновесие своего существования в холодных казенных домах. На своей прежней работе я занималась расследованием и учетом несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний. Всех увечных, глухих, трясущихся, а также "весьма зловредных вдов и свирепых сирот" района я знала в лицо. И они меня.
Пользуясь моей компетентностью в этой сфере, адвокат радостно потерев руки, шлепнул мне на стол пыльные увесистые папки с делами увечных:
- Вот тебе работка по плечу. Они судиться хотят, новый закон выплаты им уменьшил. Пиши исковые заявления к своей бывшей конторе.
- Они же ничего не высудят, там же нет ни одной зацепки для них...
- Ну и что? Надежду людям подарим. Развлекутся хоть, грустные истории свои порассказывают. Им скучно, они дома сидят, удовольствие надо людям уметь доставить, хотя бы искренней речью в их защиту, если не выигрышем дела, а не драматизировать. Надо быть человеком приятным, обходительным, а не нудным.
- Я их всех знаю и дела их знаю... У них нет шансов на успех, я сама им объясняла. Я не могу писать для них исковые теперь.
- Значит, я сам напишу, а ты в приемной не показывайся, когда они придут, раз такая честная и деньги тебе не нужны. Ох, не сработаемся мы с тобой!

Не справившуюся с первым заданием, меня усадили в архив - сшивать отработанные дела. Беспорядочный ворох бумаг мелькал словами, которые целых пять лет значимо звучали на лекциях, в учебниках, в экзаменационных билетах. Теперь же это были простые мятые бумажки, одушевленные историями людей и будто обесценившие свою важность от этого. Впрочем, утешало меня то, что в кабинет архива мало проникал табачный дым.

Но разворошенным делам суждено было прошиться и систематизироваться и мне предстояло снова погрузиться в смок, пробуя себя в адвокатском ремесле.

К адвокату пришел невысокий упитанный гражданин в темной дубленке и с документами в файле подмышкой. Усевшись и закурив, не снимая верхней одежды, он протянул помятый файл моему наставнику:
- Как ты и говорил Николаич. Влепили мне иск. На х мне такая амнистия? Помоги уж мне снова, ты все знаешь как было.., - он избегал смотреть на меня, таращившуюся на него.
- Ничего, Андрей, что нибудь придумаем, ты же знаешь, нет ничего не возможного. Если не полностью, то хотя бы частично умерим аппетит твоих врагов.

Когда Андрей ушел, Николаич протянул мне файл:

- Ты теперь в архиве все знаешь, найди его дело, почитай, а потом отзыв напишешь сама. Он все равно ничего не заплатит - с зоны только вернулся. Отказать ему не могу - он с @ской диаспоры. Оттуда много клиентов приходят и еще придут. А тебе тренировка.

Я взяла файл и увидела фамилию на справке из исправительного учреждения. Я разбирала в архиве его дело.
Два года назад зима в Ханты-Мансийском автономном округе была особенно холодной. Минус сорок держалось несколько недель.
ХМАО - территория, превышающая по размеру Францию и она практически не заселена. Душный, отравленный болотными испарениями летом и разреженный зимой воздух. Болота, сжигающие в рыжие скелеты ели, в своем наступлении на тайгу. Помимо занесенных на карту городов, расположенных друг от друга на расстоянии 200-500-800 километров территории приютили на себе буровые установки, нефтекачалки. Буровики, нефтяники, геологи живут в дикой природе, в вагончиках, в отдалении от скромной цивилизации - городов. Дикие звери, бездорожье, опасные топкие участки болот. До некоторых объектов можно добраться только на вертолете. Телефонная связь работает не везде.
... Зима была особенно холодной. Минус сорок. Отдаленный нефтяной объект, на котором работала и жила бригада нефтяников, остался без электричества и без связи. Вообще, человек не может находиться на морозе долгое время. Даже костер - не гарантия спасения на взрывоопасном нефтяном объекте. Но даже если его развести - низкая температура способна усыпить греющихся навечно. Нефтяники развели костер, который грел их несколько часов. Угасающий костер на территории нефтегазового объекта, а после и покрытых инеем спящих людей обнаружили с вертолета, возвращающегося с другого объекта. Людей удалось спасти, но обмороженные ноги, руки и лица не дадут им забыть эти холодные, темные два дня.
А без электричества и связи они остались потому что, мой потенциальный клиент Андрей, по профессии энергетик, проявил изобретательность и удивительную работоспособность снимая для продажи провода, заматывая их в кольца, со столбов, ведущих в глухую тайгу.
Отбыв пару лет в исправительных учреждениях, он был выпущен по амнистии. Но нефтяная компания предъявила ему гражданский иск с целью возместить ущерб, причиненный его изобретательностью.
Гражданский иск не включал в себя расходы на восстановительное лечение пострадавших. И даже на ремонтные работы, не говоря о простое промышленного объекта. Включал лишь себестоимость снятых проводов.

Сигаретный дым, казалось, впитался в мою кожу за две недели "адвокатской практики". Должна была впитаться и адвокатская этика, по идее.
- Я что-то плохо себя чувствую, Роман Николаевич. Пойду домой. Не сработаюсь я тут у вас. Простите...