Флёр

Под ракитником в мареве пчёл
Флёр ласкает безвольного Джона
И целует колени его,
Как паломник святую икону.

Всё сдаётся внаём: и любовь,
И поспешные ласки, и ревность.
И в висок, как бурлящая боль,
Отдаёт по слогам слово "серость".

Там-там-там... У глазницы мигрень,
Словно кошка шальная, скребётся.
Там-там-там... С облегчением верь:
Он ушёл и уже не вернётся.

На снегу его след стёрт пургой,
На песке перетоптан ветрами.
Всё осталось с тобою одной,
Что должно быть с обоими вами.

...
Никогда не беги, моё дитя, за тем, что уплыло из твоих рук когда-то. Весь мир не уместится на твоей узкой ладони, как бы ты ни хотела этого...
Сквозь белизну твоих изящных пальцев проступают бугорки...
Такие же точно прячутся и в его руках ...
Смерть спишет всё. Зачем гнаться за будущим трупом?
Он тебя предал, он уехал с матерью. Маменькин сын в обёртке рубахи-парня.
Он такой же, как и его мать: эгоистичный, самоуверенный и больше даже свойств и не вспомнить...
А твоего отца погубит то, что он так любил: искусство и ты.
А над всем этим будет маячить в балахоне Смерти златокудрая Ирэн...
Ирэн - это и есть смерть.
Смерть, отбирающая надежду, насаждающая отчаяние...
Она элегантна и по-английски серьёзна. Под её корсетом лишь пустота и тлен...
И твой отец ещё надеялся на любовь!?
Воистину преступная слепота и ребячество.