Немецкий взгляд

Я выросла на рассказах прабабушки о Великой Отечественной войне. Один мой прадед был ранен, и солдаты куда-то долго тащили его, раненого, на ремнях. Другой прадед в 1941 попал в плен и сумел выбраться лишь благодаря прекрасному знанию немецкого. Я выросла на книжках о Зое Космодемьянской, на черно-белых фильмах о войне, на парадах 9 мая и на песнях военного времени. На страшных кадрах хроники из концлагерей и блокадного Ленинграда.

Спустя примерно двадцать лет я училась в интернациональной группе европейского университета, и моей лучшей подругой стала немка из западной Германии. Американцы, англичане, скандинавы, испанцы, китайцы, индусы и даже чехи казались чуждыми, в то время как с немкой мы совпали по темпераменту, и по менталитету, и по мировоззрению. На протяжении двух лет я общалась с самыми разными людьми со всего света, но ни с кем не сошлась ближе, чем с ней.

Не далее как на прошлой неделе довелось встречать в аэропорту немецкую группу, показывать им Москву и Нижний Новгород. В группе 25 человек всех возрастов, и добрая треть из них в России уже не впервые. Руководителя группы зовут Хельмут - в честь его дяди, погибшего под Орлом. Однажды Хельмуту-старшему было обещано повышение в обмен на вступление в нацистскую партию, тот отказался и потому был отправлен на верную смерть, в места самых жестоких боев.

Хельмут-младший впервые увидел Россию в 1972, приезжал несколько раз в 1990-х и в 2000-х. Он вырос во время Холодной войны, и его интерес к России огромен! Он знает многое о нашей истории и культуре. Признает, что на Западе многие считают Россию далеким и диким краем, хотя от Франкфурта до Москвы всего-то пара часов полета. Молодое немецкое поколение он учит тому, что нужно со всеми жить в мире и дружбе, что бы там не болтали политики по телевизору.

Вечером долгого экскурсионного дня удалось разговориться с женщиной из этой же группы. Ее зовут Петра, ей около сорока. Ее отец, узнав, что она собирается ехать в Россию, воскликнул: "Так далеко?!" Ее дедушка погиб под Сталинградом, но она принимает это как часть истории. Ее отец, напротив, до сих пор переживает это болезненно, и я могу его понять. "Для моего папы Россия - ненавистное место, где убили его отца, но для меня - нет. Мое поколение уже смотрит на все по-иному".

"Я тут осознала, что мы ведь к России куда ближе, чем к какой-нибудь там Америке", - говорит Петра. "Географически, исторически, культурно... Да посмотреть только на жен русских царей, они же все были немки!" Как так вышло, что в какой-то момент эти связи перечеркнули черным и пустились убивать друг друга два народа, которые запросто могли бы быть лучшими друзьями? "А ведь немецкие и русские подростки совсем одинаковые", - подмечает Петра и улыбается мне.

У обычных людей одинаковые трагедии. Так же, как многие из нас, немцы потеряли своих дорогих родственников по велению бездушной политической машины, но теперь, в отличие от нас, не могут чествовать их и поминать добрым словом. В немецких школах до сих пор воспитывается чувство вины. Так уж распорядилась история, и приходится с этим жить. Все, что мы можем сегодня, это учиться на прошлых ошибках, больше общаться, больше путешествовать и больше думать.

М.