Сжечь-сжечь его

Кто бы мне сказал, в стихах или словом, для чего пошла на этот фильм. Ну, потому что люблю Гоголя. И смотрела первую часть, которая оказалась вовсе не так плоха, как принято думать. Да, нарочитая лубочность, да - балаганность и странная смесь гоголевской Диканьки с "Дракулой" - но занятно, атмосферно и местами страшно. И еще пошла потому что "Вий", история темная, жуткая, была главной кинострашилкой моего детства, именно кино-, из книжного всего страшнее гоголевская черная кошка с железными когтями. Крадется к тебе от дверного проема, увеличиваясь с каждым шагом; когти клацают по половицам; а ты стоишь на кровати, прижавшись спиной к стене и нет голоса, чтобы позвать на помощь. "Вий" с Варлей и Куравлевым был кинопотрясением. Ничего не происходит, лишь капля крови выступает на бледном прекрасном лице Панночки, а ты от страха описаться готова. И глаза. И то, как она садится в гробу. Хичкок с саквояжем, под завязку набитым хоррором и саспенсом, нервно курит под лестницей.

Потому я пошла на "Вия". Это плохо, господа. так скверно, как и представить трудно. Подзаголовок первой части (фильм разбит на главы по названиям рассказов гоголевских "Вечеров") гласит "Заколдованное место" и зритель невольно настраивается на эту уморительно смешную историю. Потому что "Вечера", кто не в курсе - не только леденящие кровь сказки про ведьм, утопленниц и прочую нечисть. Этот сборник гоголевских рассказов в равной пропорции содержит страшное и смешное; и есть литературный анекдот о Гоголе, пришедшем в издательство, где печатались "Вечера" вычитать корректуру, а наборщики, глядя на него, ухмыляются, и когда, не поняв, обратился за объяснением к издателю, тот ответил: "Так ведь смеялись в голос, Николай Васильич, как набирали вашу книжку".

Но смешного рассказа о казаке, который любил отплясывать с чумаками и наткнул ся раз во время пляски на заколдованное место - телепорт в современном понимании, что раз за разом переносит танцора на ночной погост с горящей свечкой и голосами, которые пишат и рычат на все лады. Того рассказа, что был так смешон в детстве, здесь не покажут. А что покажут? УГ в худших традициях малобюджетных ужастиков. И маленький Ивась из "Вечера накануне Ивана Купала" для чего-то превратится в Даринку (нужна была роль для чьей-то дочери?), а Купальский праздник переместится на Покров (ну это понятно, лета ждать долго, хотелось побыстрее да подешевле, пришлось обойтись той натурой, какая под рукой оказалась). И цветок папоротника, по поверью открывающий клады, который расцветает в середине лета - время, когда нечисть особенно сильна, стал каким-то невразумительным кровоцветом. К октябрю, господа сценаристы, нежить сонная и вялая, а деревенских девок в холодный безлиственный лес калачом не заманишь.

Зачем так цинично и безжалостно насиловать прекрасную книгу? Только чтобы бабла под шумок срубить? Кто этот непонятный безносый, сделкой с которым папа выкупил жизнь маленького Николеньки? Где, в каком месте об этом прочли господин Цекало сотоварищи? А про "Вий" я и вовсе молчу. Хотя концепция Хомы-ванхельсинга с деревянной рукой позабавила, мда. Ужас, летящий на крыльях ночи. И это не о героях, это о фильме. Сжечь-сжечь его. На костер его.