Об инструментах восстановления справедливости

для меня - наоборот. Что рассудочность, прагматизм - это до да, имеет место быть, а может быть - основное, чем живет человек. Но до того момента, пока не жахнет откуда-то взявшаяся влюбленность или страсть. Даже не к определенному человеку. А к коленке девушки) Но это так, мелочи.
Я имела в виду линию писательницы - Авроры и ее добровольной лабораторной мыши Жерома. Он играет в чувства (до поры), потом препарирует эти эмоции и выдает их исследователю - писательнице. И она эти не - ее - чувства будет описывать. То есть, вся игра в чувства - это для будущей книги. Но ведь не она это прожила и прочувствовала) Скорее всего, она их просто использует как иллюстрации к своим каким-то мыслям, как герой Мердок использует чужие страсти как обертку к своим умозаключениям. И как набоковские герои - это механические игрушки, приложение к его красивым эпитетам или другой игре, но они (герои) - вовсе не главные действующие лица.
В общем, намешала всего), но у меня сложилась такая ассоциативная цепочка: набоков - мердок - аврора (из Колена Клер) )

Для меня это совсем о другом. Фильм о том, что для влюбленности не нужны двое, а нужен только один субъект и один объект, пускай даже не целый человек, а колено.) Жером сам придумывает (воображает, эмоционально продуцирует, не важно) себе увлечение, сам в это вовлекается, переживает, а Клэр или кто-то другой – всего лишь «болванка», на которую проецируется некий образ, нафантазированный Жеромом. Это не «откуда-то приходит», это порождение внутреннего мира Жерома. Он подходит к женщинам функционально: вот эта – чтобы жениться, вот эта – «пострадать» от псевдогумбертовской страсти. И только Аврору он воспринимает как человека. С ней можно поговорить о том, что его волнует больше всего – о себе.)
Про чувства самой Авроры мы знаем не так много, но она много честнее, она выносит все свои смутные влечения и желания в творчество, а не в жизнь. Это никому не причиняет вреда, а читателям – прямая польза.) Думаю, писателю не обязательно самому убивать старушку, чтобы написать «Преступление и наказание».