Он был очень сложным ребенком. Внешне - симпатичный: белобрысенький, кареглазый, с вечно разбитыми коленками, очень подвижный и озорной. Но вместе с тем, крайне обидчивый, болезненно вспыльчивый, давал отпор моментально: становился похож на маленького волчонка - кусался, царапался, громко и истерично визжал. Стоило большого труда как-то успокоить его, вывести из этого состояния транса, в которое он впадал даже если его случайно задевали или по ошибке брали его вещь. Его звали Олежка и было ему всего семь лет. В два года его забрали у матери-алкоголички, которая ни разу за это время не вспомнила о нем, а в три года его усыновила бездетная семья. Любили, баловали, пока через два года у них не появился свой собственный ребенок. Банальная история, но не для Олежки! Как любой ребенок, он ревновал родителей к малышу, стал еще более капризным и раздражительным. Мама и папа думали недолго - через три месяца ребенка отдали обратно в детский дом. В пять лет Олег понимал гораздо больше, чем в два. Ему было очень плохо. Он страдал так, что плохо становилось и окружающим его людям: как детям, так и взрослым. Там был целый букет неврозов и сопутствующих им болезней (и энурез, и нервные тики, и расстройство сна). Он бил детей, делал пакости воспитателям - мстил всему миру, которому он был не нужен.
Но вдруг случилось чудо! За ним пришла мама! Нет, конечно, это была не его физиологическая мать, и даже не та, которая отказалась от крохи, не желая растрачивать свою любовь и нежность на чужого ребенка, но это была его МАМА! От нее не скрывали ничего: ни наследственность, ни приобретенные болячки, ни неудачную попытку усыновления, но она твердила как одержимая:
-Это мой сын! Это мой ребенок! Это мой Олежка!
Она и была одержимой. Почему на это не обратили внимание органы опеки и многочисленные психологи - не понятно абсолютно! Ей было 38 лет, за полгода до этой истории она потеряла мужа, а еще через месяц попал под машину ее шестилетний сыночек - белокурый и кареглазый Олежка (да-да, помимо внешнего сходства, ее родного ребенка тоже звали Олегом). Как можно было отдать ребенка женщине, недавно пережившей двойную трагедию - не знал никто. Но факт остается фактом.
Олежка появился в нашем детском саду в подготовительной группе где-то в конце марта. Новая мама спешила подготовить сына к школе. На советы психолога сада не торопиться, подержать мальчика годик дома, мама реагировала одинаково:
-Мой сынок пойдет в школу со своим возрастом! Он - не хуже всех!

Конечно, он был не хуже! Он был просто маленьким мальчиком с искалеченной судьбой. Мама его наряжала в новые костюмчики, зацеловывала и при этом давила и давила (садик, подготовительная группа в школе, индивидуальные занятия). Ребенок уставал, не успевал, все больше нервничал и от этого все более и более плохо себя вел. А в конце мая, перед самым выпускным, мама спокойно и громко заявила воспитательнице:
-Олега на утреннике не будет. Я устала от него. Думала, что он сможет стать мне сыном, но не получилось. Сейчас собираю документы на возврат Олега назад.

Эти бездушные слова и голос, каким все было произнесено...Нет, я не буду об этом говорить...
Целый месяц Олежка еще ходил в сад. Он все понимал. Он ласкался к ней, рисовал ей рисунки, пытался носить ее сумочку. Она брезгливо отодвигала его - он уже был не нужен, его уже вычеркнули! С ней пытались говорить воспитатели, психолог, заведующая, врач...
-Если такие добрые - возьмите и воспитывайте!

Вот ее ответ. Никто так и не смог объяснить этой женщине, что Олежка - не игрушка и не переходящее красное знамя, что мы в ответственности...
Я ни в коем случае ее не осуждаю! Ведь, действительно, не нашлось среди нас никого, кто бы взял и воспитал. Мне просто стыдно. Стыдно за взрослых, которые бездушно прошагали по судьбе этого мальчика.
Стыдно перед Олежкой и другими детьми, которые при живых родителях, вынуждены жить в детских домах. Стыдно.

Я не знаю как сложилась его жизнь. Но что-то мне подсказывает, что чудес, к сожалению, не бывает. А после таких предательств...
Стыдно...