Если в 1960-80 гг. типичный персонаж советских фантастических романов, повестей и рассказов, садился в звездолет и летел покорять Вселенную; если же где-то попадалась разумная жизнь, то наш коммунар-прогрессор со всей страстью и научной мощью помогал освободительным силам звездных аборигенов установить у себя более совершенное общественное устройство (читай: коммунизм). Нынче совсем не то: космическая фантастика если и пишется, то уже без прежней веры, но гораздо большей популярностью у (ещё) читающей публики пользуются такие жанровые направления как фэнтези или «альтернативная история», в которой наибольшим успехов пользуются истории о «попаданцах» в прошлое. Типичный для последней разновидности фантастики герой, какой-нибудь (не)выдающийся «Вася Пупкин» вольно и невольно оказывается в прошлом – или сам непосредственно или в сознании своего предка – и там начинает творить свои подвиги. Наш Вася помогает выиграть какую-нибудь судьбоносную войну или переиграть катастрофу 41-го года, становится наперсником ведущих государственных деятелей или просто оказывается в теле одного из них. Корректирует историю он так, чтобы не допустить иго, Цусиму, большевистский переворот, катастрофу 41 года, перестроечное предательство и т.д., и т.п.
Что там еще в том прошлом и в этом – настоящем? К очередной своей беде Россия продолжает нестись по своей несчастной колее, стонет и жалуется, но никак не может соскочить с этой «тропы зависимости», даже в мыслях, даже в самых смелых мечтах и, казалось бы, в ничем не ограниченных фантазиях свободного жанра.
Тысячи романов сочинено уже российскими авторами на тему, как попаданцы могут изменить историю. И – что там кроме примитивных идей и дурновкусия? Оставим, впрочем, литературную часть в стороне и поглядим на мечты и идеи, на «историософию».
Бесчисленные персонажи этих фантазий стремятся пристроиться к сильным мира сего, помочь им и себя при этом не забыть. Какая там борьба «за свободу инезависимость» – неужели это навек скомпрометировано? А самостоятельно, не «служа царю» – жить можно? Нашим же нельзя, даже в фантастическом сне? Только иногда появляются фантазии о каких-то заморских колониях, но и там статусные игры с властью.
Ну, хорошо, вот катастрофы с Властью минувшего века: Революция и Война. О чем мечтают наши графоманы? О том, как попаданец Вася Пупкин поможет царю сохранить самодержавие (вариант: установит военную диктатуру) и все будет путЁм; другие играют за революционеров. Но, и в том, и в другом случае, гармония, порядок, как их понимает автор, привносятся «в ручном режиме» сверху, благодаря советам или внедрению фантастического персонажа. Даже в мечтах своих россиянские «аффторы» остаются «деревянными солдатами» тоталитарной выделки. Об установлении цивилизованного демократического строя, где русские люди могли бы сами выстраивать свою жизнь без получения счастья от могущественного диктатора – нельзя даже помечтать.
А если о таком и местают, то чрезвычайно редко. Привычнее привычное – пристроиться возле царя и получить блага, которые в «текущей реальности» были недоступны.
Ну, конечно, это было бы волшебством, конечно, это невозможно, но ведь романы о попадании в прошлое – это ведь и есть тестирование волшебства. Почему бы не расширить сферу его применения? Вот страшная Великая Отечественная – самая кровавая и трагичная наша война. Какие мы видим фантастические варианты по этому поводу, кроме откровенно дебильных попыток давать советы «вождю». Да нет никаких особых вариантов, помимо «бить врага» при помощи прихваченных из будущего новых оружейных артефактов, новых тактических схем и вычитанных у историков стратегических раскладов иногда даже силами группы любителей исторических реконструкций. Мысль о том, что в фантастике вообще хорошо было бы предотвратить войну, на которой погибло столько наших людей – на фронте и под оккупацией – нашим фантазерам вообще не приходит в голову. Обусловленный путь и – иного не дано. Даже в мечтах, даже в фантастике, где казалось бы «возможно всё»!
Не кажется ли такое состояние умов, не является ли оно и на практике – ДИАГНОЗОМ или ПРИГОВОРОМ?
Разумеется, от всего этого можно отмахнуться как от глупых эскапистских фантазий: развлекаются взрослые дети или играя в компьютерные игры или представляя себя героями-попаданцами. Но этот популярный феномен сегодняшнего дня, «литературное» поветрие, кажется нам весьма любопытным объектом для анализа и/или коллекционирования.
