4

Книга Умберто Эко о Джойсе, пожалуй, не рассчитана на широкого читателя. Это литературу даже не научно-популярная, а попросту научная. По длине текста на монографию не тянет, разве что на подробную статью в специализированном журнале, зато по объему и глубине высказанных мыслей - вполне.

Как медиевист, Эко анализирует истоки творчества Джойса через отсылки к средневековой схоластике. Тома Аквинский и его аристотелевская упорядоченность определили тяготение Джойса к иерархическим структурам, через которые он выстраивает свое повествование (подчинение хаоса какой-либо формальной системе). В то же время подчеркивается, что интерес к порядку у Джойса проявляется именно на уровне формы, в то время как содержание - совершенно новая модель мира, вдохновленная идеями итальянского философа Вико и релятивизмом Эйнштейна. Хотя кем-кем, а релятивистом Джойс, на мой взгляд, все-таки не был.

Анализируя "Улисс", Эко неожиданно цитирует рецензию Юнга на произведение великого ирландца. Вообще этот раздел книги для меня самый спорный. Итальянский исследователь много говорит о том, что материалом для романа послужила сама жизнь, причем ее материал - не отфильтрованный нуждами повествования, а подающийся, так сказать, без разбору, где каждое событие способно стать эпифанией (эстетическим переживанием высшего порядка). Главу, в которой Блум испражняется, читая газету, Эко почему-то стыдливо характеризует как "неприятную". Все это немного режет глаз. Все-таки утверждение о том, что писатель работает с материалом самой жизни несколько устарело со времен автора высказывания "Прекрасное есть жизнь". Да и события, вплетенные в канву повествования Джойсом, естественно, проходят отбор, так как являются все-таки не жизнью, а плодом авторского воображения. Так что, на мой взгляд, в разборе "Улисса" Эко, скажем так, немножко увлекся.

Самая интересная, по моему мнению, - третья часть книги, в которой Умберто Эко разбирает самый "чудовищный" из романов ирландца - "Поминки по Финнегану" (или "Финнеганов помин" - переводчик книги отдает предпочтение второму варианту). Прочитанное оставило у меня в душе чувство сожаления и горечи, оттого, что теоретически понимания всю грандиозность проделанной Джойсом работы, я никогда не смогу оценить результат - подобные новаторские эксперименты, увы, слишком сложны для восприятия, а я, при всей своей любви к сложности и философии, далеко не Стивен Дедал с его энциклопедическими познаниями... То, что творит Джойс с языком и сюжетом в этой книге, - сложно, непредставимо, блестяще. Фразы, лучащиеся двусмысленностью, вбирающие в себя множество значений, зачастую противоположных... Невозможная задача для переводчика. Неологизмы, представляющие собой каламбуры, звукоподражательные слова, состоящие из ста букв. Никогда не забуду кузнечика, "hoppy of his joycity": одновременно он и подпрыгивает от радости, и счастлив от своей джойсовости. Вот кем надо быть, чтобы придумать такое? Гением. Джойс - гений. И в этом ключевом утверждении, находящемся в сердце критических построений Умберто Эко, я полностью согласна с исследователем.

Случайная цитата: "...люди Нового времени - благодаря скорее воображению, чем математическим формулировкам - понимают, что вселенная уже не представляет собою строгой иерархии неизменных и окончательных модусов порядка, что она – нечто более подвижное и переливчатое и противоречие и оппозиция в ней являются не злом, которое нужно уменьшать посредством абстрактных формул порядка, а самой пружиной жизни, требующей от нас все новых и новых объяснений, способных шаг за шагом применяться к изменчивым формам, обретаемым вещами в свете исследования".